Первая беременность протекала нормально. Мне было 22 года, казалось, что мир прекрасен и мне все по плечу.
На 8 месяце после стресса мне стало плохо, всю ночь тянул живот. А я уже 2 недели числилась в ялтинском рд на полу стационаре из-за плохой мочи. Но рожать по совету подруги-медработника и уже ездила к рекомендованному врачу и договорилась с ним.
Приехала с утра в отделение патологии, где числилась, с жалобами на боль. После осмотра меня кладут под капельницу, раскрытие 3 см, срок 34 недели. Из больницы меня уже не выпустили, но сохранили еще 3 недели.
Лежать было весело - в моей палате собирался народ со всего отделения, болтали, ржали. Мне было тяжеловато из-за огромного живота и 40-градусной жары. Помню, что жутко хотелось поскорее родить. Живот у меня было огромный - это мягко сказано, у девочки с двойней живот был меньше. Сильнейшее многоводие, отеки, ноги в тапки не влезали - но врач говорила, что все хорошо. Ну, хорошо так хорошо. Был у меня в эти дни проблеск здравого ума, когда я позвонила в Симферополь врачу по договору и он сказал срочно приезжайте, вас лечат не тем. Но я повелась на хорошее отношение и заботу со стороны врача и мне стало неудобно уезжать. А наблюдалась я по блату - доктор была родной сестрой крестной матери моего мужа и пообещала, что со мной все будет замечательно. С ней я осталась рожать!
И вот ровно в 37 недель меня с утра посмотрели на кресле - а перед этим ночь я не спала из-за схваток, как я думала тренировочные - а оказалось раскрытие 5 см уже. Мне прокололи пузырь (я была не против) и я с огромной улыбкой пошла рожать. (Вод вышло 3.5 литра! И по длине матки плод выходил 7 кг, такое многоводие - но внимания никто не обратил.) Это был солнечный августовский день и он начался как праздник.
Но я совершила большую ошибку - врач уговорила не звонить мужу, хоть мы и собирались рожать вместе. Сказала, что у меня все отлично, что я рожу быстро и мужу будет сюрприз... Да, сюрприз имел место...
Знала бы я, что будет дальше. Я бы, в роддом по рекомендации подруги-медработника, пешком бы ушла в одном халате.
Сначала все шло хорошо, без диких болей, я сидела на мячике. Улыбалась. В 12 дня у меня было полное раскрытие и мне разрешили потужится. Хотя тужится не хотелось вообще! Я потужилась, потом еще и еще сильнее - но ребенок не продвигался ни на миллиметр. Я внутренне поняла, что со мной что-то не так и сказала об этом врачу. Она только посмеялась. Ребенок был очень высоко. Мне поставили капельницу с окситоцином и улыбка от меня ушла.
Потом начался ад. Меня непрерывно заставляли тужится. Добавляли еще окситоцина. Схватки превратились в одну сплошную, без малейшего перерыва. Пульс ребенка падал, это слышали врачи через трубочку. Аппарат ктг в этот момент не работал и стоял в углу, покрытый клеенкой. Очень жаль! Он бы показал, что необходимо срочное КС. Мне говорили, что я плохая мать, жалею себя, что ребенок из-за меня умрет. О том, что все это из-за меня и моей лени - сказали раз двадцать. Как я тужилась, как я его выдавливала - это просто не передать.
Мне давили на живот, и руками давили, и простынью тянули. Три врача тянули руками по очереди за голову, голова вышла из мaтки на 3 см и в таком положении застопорилась, начался отек головки ребенка. кровища текла ручьем. От боли я перестала соображать и вообще не могла сказать ни слова. Я очень сильно замкнулась и ушла в себя. На окружающих реагировала, только когда лезли руками - кричала. В остальное время не издала ни звука. Это продолжалось почти 5 часов. Потом, когда уже ребенок не прослушивался - нормально, консилиум решил делать кесарево. Но не было анестезиолога, анестезиолог ехал час!
И вот сняли с меня окситоцин (потом выяснилось, что мне прокапали смертельную дозу окситоцина!), поставили сердечное, боль была настолько сильной, что я перестала от нее страдать, как будто это было уже не со мной.
Мой организм уже понял, что я умру. Мне было все равно, что там с ребенком. Я вообще забыла о будущем сыне, муже и обо всем земном. Я знаю, что чувствуют животные, когда уходят умирать. Меня вдруг стала раздражать не боль, а свет, звуки, голоса, люди рядом... Я лежала на боку, и, открывая глаза видела кровать рядом (это все еще было в предродовой). И под этой кроватью был такой тенечек и моим последним желанием было найти силы, встать и забиться под эту кровать, в темноту. Мне казалась, что там хорошо и спокойно, и пусть меня оставят, наконец, в покое.
Как меня поднимали и перетаскивали в операционную - я помню отрывками. Даже во время наркоза меня не отрубило полностью. Мое сознание разделилось на 3 параллельных мысли: первое, я присутствовало в операционной, чувствовало боль, слышало голоса медперсонала, но я перестала понимать язык, как будто иностранный.
Второе я превратилось в световой луч и этот луч летел по странному лабиринту, изгибаясь и поворачивая.
Третье я вдруг начало обвинять саму себя, в том, что я плохая мать, не смогла родить, не вытужила. С этими словами и отходила от наркоза - Я хотела, я так старалась, я не виновата! - говорила я. Про ребенка я не спрашивала. Потом я увидела мужа. Под бок мне положили какой-то сверток, поздравили с рождением сына. Но мне опять захотелось покоя и чтоб все ушли. Ничего кроме тишины меня не интересовало.
Конечно, через несколько часов я уже начала соображать. Меня приходили проведывать девочки из моего отделения и почему-то все, увидев меня, плакали. Потом уже я узнала, что у меня кровоизлияние в оба глаза (не осталось белого вообще) и я по пояс в синяках, как будто меня долго били. И мне говорили, что я плохо тужусь! У меня треснул кишечник от напряжения!
Хочу сказать, что кесарила меня не типа "родственница",а другая дежурная бригада. А та врач свалила домой к 6 вечера и пришла ко мне лишь на утро со словами "Ты не виновата и мы не виноваты, так получилось"
А я дружила с медсестрой из патологии, очень верующей женщиной. Она, видя мои страдания, жгла свечи за мое здоровье и читала молитвы. Ведь никто не знал, что я рожаю! Вообще никто! Уже во время КС позвонили мужу и сказали срочно вези кучу денег на операцию. Так вот эта медсестра была в операционной и она мне на многое раскрыла глаза.
Первая фраза, которую сказала хирург, доставая моего сына, синего и с тройным!!! обвитием пуповины вокруг шеи была О, Господи, живым бы не родился. Он просто не мог вытужиться, отрывался вместе с плацентой. Это Господне чудо, что мы оба выжили!
Когда я лежала в ПИТе у меня случился, видимо, сердечный приступ. Резко заколотилось сердце, затошнило и все исчезло, свет и звуки, и вдруг как удар в грудь. И я открыла глаза и начала кашлять, откашливалась странная пена. В ПИТе я была одна. Пришла медсестра, я попросила у нее кардиограмму и позвать врача. Она только поржала надо мной! Сейчас у меня кардиомиопатия и сердечная недостаточность, чего не было до родов. Думаю, все связано.
У меня после операции поднялась температура, и держалась длительно. Из шва пошел гной. Меня так и выписали с гнойным швом, из которого не переставая текло ручьями. Сказали - не страшно. Через месяц после операции из шва наружу вылезли нитки. Я достала их пинцетом и после этого за два дня шов подсох. Оказалось, у меня непереносимость шовного материала.
Нас выписали через 11 дней типа здоровыми (согласно выписке) Но ребенка я лечила от последствий год. Год мы были освобождены от прививок.
Сразу после родов я начала набирать вес. Ела немного. За 1.5 года я набрала 30 кг! Врачи не обращали внимания, говорили - ну, ты же кормишь.
А когда сыну было 2 года - узнала, что я теперь инвалид. Что весь мой организм работает неправильно из-за того, что в родах я получила кровоизлияние в мозг, в гипофиз.
Рожать второго мне запретили категорически. Но я решилась с Божией помощью, и не жалею! Об этом тоже напишу.
Мой вывод из этого:
Конечно, нужно было ехать по договору в серьезный роддом со всей работающей аппаратурой, а не вестись на уговоры. Если бы мне сделали перед родами УЗИ, если бы работал аппарат КТГ - он бы показал,что к ребенку во время потуг перестает идти кровь. То мы с ребенком остались бы здоровы. Так много страшных, критических "если"...
Сейчас я бегаю по эндокринологам и, когда рассказываю эту историю, то врачи уверены, что ребенок не выжил или остался овощем. И когда я говорю, что его вылечили, они все, не сговариваюсь, отвечают - Повезло!