"Киев - мать городов русских" - обычно так принято говорить о нынешней столице независимой Украины. У многих людей могут возникать вполне обоснованные сомнения в правдивости вышеупомянутого выражения, глядя на обезумевших украинских националистов и не менее активно "украинствующих" либералов, живущих в этом городе. Так все-таки правда ли, что Киев - это часть большой и древней общерусской истории или это мираж и настоящий Киев - это скачущая полоумная молодежь и россыпь запрещенных в России организаций с нацистской символикой на шевронах?
Для того, чтобы дать себе ответ на этот вопрос следует всего лишь заглянуть на сто с небольшим лет в прошлое и посмотреть какой же была тогда третья столица Российской империи. "Это старая военно-монашеская Россия" – так, например, описывал Печерский район Киева той эпохи киевлянин Николай Бердяев, ставший впоследствии философом с мировым именем. "…Город прекрасный, город счастливый. Мать городов русских" – так описывал Киев другой знаменитый его уроженец литературный гений Михаил Булгаков. А рядом с ним потихоньку вырастал совсем другой Киев - узкоэтнографический, нетерпимый и злобный, подпитываемый как определенными кругами внутри страны, так и заграницей. Представители такого Киева всячески пытались выставить и Киев и свою самостийную "державу", враждебную России и всему русскому.
Именно в эти дни в среде русской национальной интеллигенции города зародилась идея создать организацию единомышленников в организацию, которая бы одновременно пропагандировала русский национализм, противостояла нападкам украинствующих "самостийников" и укрепляла бы существовавший монархический строй. Главным вдохновителем и архитектором Киевского Клуба Русских Националистов (далее - "Клуб" или "ККРН") стал известный киевский врач Василий Чернов. До того как начать политическую карьеру, Чернов прославился не только как врач, но и как общественный деятель по линии здравоохранения. Его стараниями в Киеве появилось несколько новых детских клиник и приютов. Заняться политикой его побудила революция 1905 года и рост про-укранских настроений в городе.
Безупречная репутация и твердые идеологические воззрения позволили Чернову привлечь на свою сторону значительную часть образованной элиты города, духовенства, купечества и большую часть национально-ориентированного разночинства. У истоков ККРН, помимо собственно Чернова, стояли также юрист и публицист Анатолий Савенко, профессор-невропатолог Михаил Лапинский, профессор-геолог Пётр Армашевский, профессор-психиатр Иван Сикорский (отец авиаконструктора Игоря Сикорского), бывший городской голова Василий Проценко, священник Михаил Стельмашенко, литературовед-меценат Андрей Стороженко, инженер Всеволод Демченко, экономист Дмитрий Пихно, историк Сергей Грушевский (племянник идеолога политического украинства Михаила Грушевского, позже перейдёт в лагерь украинских националистов), этнограф Юлиан Яворский, купец Григорий Гладынюк и др. Двое последних и вовсе были уроженцами Львовской и Хмельницкой областей Украины, то есть, по современным понятиям, "западенцами". Клуб стал действовать в канве русского черносотенного движения в его истинном понимании, не искаженном большевистской пропагандой последующих лет.
Согласно уставным документам клуба, цель организации состояла в следуюшем: в распространении в обществе идей русского национализма, национального самосознания, проведении в жизнь идей мирного политического и культурного развития России, выяснении нужд и потребностей населения края и удовлетворение их легальными путями, борьбе с вредными влияниями космополитизма и учениями антирусскими, противогосударственными и противообщественными, главным же образом, борьбе с польским натиском и украинофильством и, наконец, объединении людей, исповедующих принципы национально-русской государственности. То есть ничего радикального - лишь укрепление русской национальной идентичности и русского же государства. Понятие "русский национализм" в корне отличалось от того, чем тогда, да и сегодня является украинский национализм. Рядом с прилагательным «русский» само слово «национализм» превращалось в положительный термин. Он исключал расизм, этническую ненависть и прочие ксенофобские практики, свойственные украинскому национализму - скорее происходила концентрация на образовании, просвещении и поднятии национального чувства в среде русского народа, без ущерба другим национальностям.
Устав ККРН был утверждён 19 марта 1908 г. Члены клуба подразделялись на почётных членов, членов-учредителей, действительных членов и членов-сотрудников. Клуб управлялся Советом, который состоял из 18 членов и 2 кандидатов. Выборы в Совет проводились ежегодно. В 1909 г. в ККРН числилось 326 человек, а в 1913 году 738. При клубе была открыта читальня, в которую выписывались газеты "Киевлянин", "Русское знамя", "Россия", "Вече", "Кремль" и другие, а также журналы "Исторический вестник", "Мирный труд". В клубе регулярно проводились собрания, на которых читались доклады, обсуждались насущные темы.
Большое внимание ККРН уделял зарождавщемуся тогда "украинскому вопросу". Члены клуба видели серьезную опасность в деятельности т.н. "сознательных украинцев", пусть и очень немногочисленных, но поддерживаемых из Австро-Венгрии и направленных на раскол в русском народе. Клуб провозглашал едиснтво русского народа "от Карпат до Тихого океана", его главенствующую роль в обеспечении стабильности империи на базе монархии. ККРН принимал участие в организации церковных и гражданских торжеств, установке памятников, активно сотрудничал с организациями галицких русинов, также считавших себя частью русского народа (об их мытарствах во время Первой Мировой войны я уже недавно рассказывал). Деятельность ККРН в 1911 г. поддержалл глава правительства П.А. Столыпин, который по время визита в Киев заявил Депутации Клуба:
Мое сочувствие и поддержка всецело на вашей стороне. Я считаю вас и вообще деятелей вашего клуба солью здешней земли.
Одной из главных особенностей деятельности Клуба был его подчеркнуто не политический характер. Члены ККРН видели свое служение русскому делу в добросовестном исполнении своих служебных обязанностей. Со своими же оппонентами Клуб вел борьбу исключительно в интеллектуальном ключе. Впрочем это не помогло ему избежать расколов. Во время судебного процесса об убийстве А. Ющинского евреем Бейлисом члены Клуба активно участвовали в правдивом освещении этого дела, но один из руководителей ККРН, В.В. Шульгин, неожиданно поддержал еврейскую сторону, вызвав этим раскол в организации. В 1913 г. из Клуба выделилась группа правых под руководством П.Я. Армашевского. Противоречия в Клубе русских националистов оказались столь глубоки, что в столицу, как писал публицист М.О. Меньшиков, отправилась группа киевских националистов "с просьбой дать совет – как образовать в Киеве национально-русскую газету ввиду явной измены русскому делу газеты "Киевлянин" под редакцией Шульгина". В итоге отколовшаяся от Клуба группа начала издавать свою газету "Киев" (1914-1917), более активно выступавшую против украинского сепаратизма и расширения прав иудеев.
С наступлением Первой Мировой войны, деятели Клуба ожидаемо заняли жестко патриотическую позицию: многие члены Клуба отправились на фронт, другие оказывали посильную помощь русской армии. Клуб принял решение о передаче своего обширного помещения на Б. Васильковской ул. № 14 для нужд госпиталя. Впоследствии он был значительно расширен на средства Клуба и Всероссийского Земского Союза. За 5 месяцев 1915 г. через него прошло 404 раненых.
Несмотря на подчеркнуто не политический характер Клуба, некоторые использовали его, как трамплин в большую политику. Помимо уже упоминавшегося выше Шульгина, политическую карьеру смог построить и соучредитель ККРН Анатолий Савенко. Взявший на себя бразды управления организацией после смерти ее основателя Василия Чернова в 1912 г., Савенко с течением времени все более и более "левел" (сказывалось и участие в деятельности, пожалуй самого оппозиционного органа власти тех лет - Госудаственной Думы), чем вызывал недовольство рядовых членов организации. В итоге от Клуба отвернулись многие убежденные монархисты. В 1917 г. Савенко поддержал Февральскую революцию, а ККРН был переименован в "Клуб прогрессивных националистов", после чего его покинула большая часть членов, остались только сторонники полевевшего Савенко.
Обновленный Клуб принимал активное участие в разнличных выборах в составе Внепартийного блока русских избирателей. Шульгин, вернувшийся в клуб в 1917 г. был избран депутатом украинского Учредительного собрания, а блок русских избирателей (ядром которого был клуб прогрессивных националистов) и вовсе стал наиболее популярной политической структурой в городе, с результатом в 30% голосов обогнав на выборах украинских эсеров, набравших лишь около 20%. После взятия Киева большевиками помещение Клуба было разгромлено, погибла вся документация. В течение весны—осени 1918 г. Клуб, не желая сотрудничать с немецкими оккупантами, не функционировал. После того как поражение Германии стало очевидным, Анатолий Савенко решил возродить Клуб и начал подготовку к Южнорусскому съезду, но приход петлюровцев разрушил все планы. Последние сведения о подпольной деятельности ККРН относятся к концу 1918 — началу 1919 г.
К окончательной победе большевиков Киев подошел мало тронутым войной и самым главным признаком разрухи тех лет - голодом. Кадет Юрий Раппопорт вспоминал:
В пестрых кирпичных домах при всех режимах семьи жили так же, как прежде, или старались так же жить и только крепче цеплялись за старые привычки, пока волны перекатывались через головы». Именно поэтому Киев решено было почистить
Очевидно, что столь мощная правая организация, пусть фактически уже и не действовавшая, не могла не привлечь внимания русофобов-большевиков, чьей задачей было подавить любое сопротивление своей власти в зародыше. Клуб и его члены (весь "актив" покинул город сразу после прихода петлюровцев) оказались удобной мишенью для пестрого состава ЧК, состоявшего из одураченных марксизмом русских, озлобленных украинствующих эсеров, "самостийничеству" которых Клуб сильно мешал, и евреев, тоже желавших поквитаться за старые обиды.
Чекистам не пришлось проводить долгих расследований и поисков членов Клуба - оказалось достаточно лишь взять один из регулярно печатавшихся сборников ККРН и пройтись по именам и адресам. Да, сейчас может показаться странным, но люди до революции без опаски публиковали свои реальные адреса в этом издании, не ожидая, что через несколько лет по этим самым адресам поедут за ними "комиссары в пыльных шлемах". Всего было арестовано примерно 60 действующих и бывших членов Клуба. Аресты и обыски сопровождались грабежами и избиениями. Арестованные доставлялись в тюрьму ЧК на Елизаветинской улице на Печерске и размещались в общей камере. Почти все арестованные были мужчинами, за исключением хозяйки фабрики и магазина надгробных памятников Надежды Георгиевны де-Векки. Допросы проводили дежурные следователи Лазурнина, Равер, Тартаковский, Берман, Гринштейн, Алексеев, Сидоренко.
Весьма примечательны показания некоторых из членов и комментарии следователей. К примеру, старший контролер Юго-Западных железных дорог 68-летний Николай Мальшин говорил: "Что мне, старику, сделают? В чем я провинился?" На допросе он признался в ужаснейшем преступлении - он заявил, что всегда был сторонником единой и неделимой России с конституционным строем. Его приговорили к расстрелу. Директор одной из киевских гимназий, экс-депутат Государственной Думы от Минской губернии на допросе говорил следующее: "К украинскому движению отношусь резко отрицательно, считаю, что Россия должна быть в целом едина. Всей душой сочувствую государственному строительству, проводимому советской властью, ибо она стремится соединить отдельные части России, а не раздроблять, как петлюровцы или гетман". От расстрела его это также не спасло. Об одном из арестованных, о купце Василии Коноплине, упоминавшийся выше Шульгин писал следующее:
Был в Киеве всем известный магазин шляп. Владелец его был всеми покупательницами ценимый, милый, с приятными манерами господин, который любезностью умел смягчать безжалостную шляпную дороговизну для тех, кому она была не под силу… Но этот приятный "дамский" человек обладал твердым, честным характером, который не знал компромиссов в некоторых вопросах <…> И вот нет Коноплина, твердого купца и патриота. Среда "Клуба русских националистов" вообще была русско-купеческая. Может быть, поэтому-то и торчала она бельмом на глазу
Следователь о нем оставил такое примечание в протоколе: "Коноплин произвел на меня впечатление старого монархиста, имеет дом, землю и деньги на текущем счету - 200 000 руб." Купца приговорили к высшей мере наказания. Наиболее феерическую характеристику следователи оставили об ученом-лесоводе Александре Никифорове: "Дворянин, окончил кадетский корпус. Счастлив был при Николае II, когда ему так хорошо жилось. Определенно контрреволюционер." Приговор был немного предсказуем.
Никаких конкретных обвинений членам Клуба предъявлено не было - их "вина" состояла в правых взглядах, нелюбви к "украинству" и поддержке идеи единой неделимой России. Всего было расстреляно 53 человека, нескольких человек после продолжительных разбирательств отпустили. Первая группа была расстреляна 15 мая, вторая - 22 мая 1919 г.
Чем же была вызвана расправа "по списку" с членами уже не функционировавшего Клуба? Советской власти нужно было запугать киевское население, сломать у них волю к сопротивлению новому режиму, чтобы уже затем, не боясь никакого противодействия, с одной стороны насаждать "украинство" населению будущей УССР, а с другой - вытравливать русскость из населения всей огромной страны. Для этих целей ККРН, костяк которого составлял образованный русский средний класс, купечество, дворянство, духовенство и научная интеллигенция, подходил как нельзя кстати. В этом смысле русский Киев умер в мае 1919 г. Сможем ли мы его возродить? Время покажет.
Подписывайтесь на канал "Россия в контексте" и следите за нами в Телеграме - там еще больше интересных материалов.