Алексей шёл по Ботаническому саду.
Как хорошо. Тихо. Нет никого. Уже темнеет, поэтому народа совсем нет.
Он смотрел на знакомые места и вспоминал как они гуляли с отцом здесь вдвоём в детстве.
Всё знакомое.
Всё родное.
Непривычно было в гражнаке без формы.
Любимые кроссовки чувствовались так, как будто надел впервые.
Алексей был после контузии. Прошла всего неделя, а он уже сбежал из госпиталя. Невыносимо было там валяться.
Он дошёл до беседки в конце главной аллеи.
Её пересекала небольшая, второстепенная дорожка.
Он вспомнил как они прятались в ней от ливня, который как оказалось шёл почти пол дня.
И разговаривали.
Одни. Только он и отец.
Вдруг он заметил в стороне парня, который сидел на корточках и что-то аккуратно выводил на асфальте баллончиком с краской.
Алексей подошёл чтобы рассмотреть.
Работа была ещё не закончена, но надпись большими буквами уже прочитать было можно.
«МОНОПОЛИЯ НА НАСИЛИЕ - УТРАЧЕНА».
Алексей огляделся вокруг. Неподалёку девушка в платье скрылась в кустах.
Парень поднял глаза и посмотрел на Алексея с ухмылкой.
«Это что?»,- спросил Алексей.
Парень, продолжая работать, ответил себе под нос: - «Это пассивный протест».
Алексей взглянул на беседку, которая находилась в метрах двадцати. Она была зелёного цвета.
Не ней было выведено крупными буквами – «Z^O».
Рядом, краской потемнее было несколько раз закрашено.
Это выглядело как заплатки. Было понятно, что надпись появлялась не один раз, и каждый раз её закрашивали.
«А это – тоже твоя работа?», спросил Алексей.
«Да-а-а»: - ответил парень, скользнув взглядом в сторону беседки.
Алексей продолжал смотреть на него сверху вниз - «А зачем ты это делаешь?»
Парень остановился. Выпрямился во весь рост.
Оказалось, что он выше Алексея.
И здоровее.
И даже несколько старше, хотя они были приблизительно одного возраста.
Года двадцать три-двадцать пять.
«Я же тебе сказал – пассивный протест»,- и парень широко улыбнулся, почти лошадиной улыбкой, с хорошими белоснежными зубами.
Алексей кивнул в сторону беседки и сказал- «А это-то зачем? Люди стараются. Красят. А ты портишь. Ведь кому-то влетает за это, наверняка».
«Да какие люди?!
Путиноиды одни вокруг!
Ничего! Не развалятся!
Пусть красят!
Я ещё нарисую».
Он продолжал широко и зло улыбаться.
Алексей смотрел на него, то ли с недоумением, то ли с жалостью. Он сам не понимал – что он чувствует сейчас.
«Ну, а это?
Это – о чём?» - он опустил глаза на свеже-сделанную надпись на асфальте.
«Учится надо!
В любом нормальном государстве, монополя на насилие принадлежит только ему.
Рашка, напав на Украину, утратила эту монополию.
Всё!
Теперь можно – всё!
Потому что они фашисты.
Все, кто поддерживает это и все, кто там убивает мирных людей. Бомбит города.
Фашисты!
И рашка – фашистское государство.
Вне закона.
И подчиняться им, и жить по их фашистским законам – западло!»
Парень уже не улыбался.
В его глазах была неподдельная ненависть и злоба.
«А ты почему не в армии?» - как-то неожиданно для себя спросил Алексей.
«Я в универе учусь.
А в эту армию только безмозглое говно попадает.
Или кого родители не смогли отмазать».
Алексей сам учился в университете. Но полтора года назад ушёл служить по контракту.
Срочную он отслужил раньше.
«Хочешь – присоединяйся к нам, - неожиданно сказал парень. - Нас много. Будем отлавливать этих уродов и мочить.
Мы тут с парнями одного поймали в форме.
Наваляли и убежали пока полицаи не приехали.
Или вот так – пассивный протест».
«Да я вообще-то оттуда.
Воюю», - сказал Алексей спокойным, ровным голосом.
У парня округлились глаза.
Он ещё медлил несколько секунд вглядываясь в Алексея сверху вниз.
Он был почти на голову выше.
Потом выпалил с каким-то новым остервенением:
«Значит и ты фашист.
Убийца мирных украинцев.
И Путиноид!»
И тут… что-то случилось…
Алексей почувствовал, как до тошноты заболела голова. Заболели сломанные рёбра. Заболело всё тело.
Он услышал разрыв мины. Стрельбу.
Увидел, как семья с двумя детьми бросает машину и бежит в их сторону по дороге.
Ни вправо – ни влево. Кругом мины.
И разрывы миномётного обстрела.
Командир приказал им с Серёгой выдвинуться вперёд и вывести их из-под обстрела.
Потом увидел себя, лежащего на дороге и беспорядочно стреляющего по зелёнке впереди, в надежде прикрыть Серёгу, который уже почти довёл семью до полосы.
Очередной разрыв где-то сзади.
Он обернулся и увидел лежащего на спине Серого.
Мирные уже почти скрылись в деревьях, где были наши.
Он бросил поливать из автомата, и почти не пригибаясь побежал назад.
Туда, где лежал Серёга.
Он упал перед ним на колени и увидел, как тот харкает кровью. Осколок вошёл прямо в шею.
Из-под него били фонтанчики крови.
От шока, Алексей просто попытался их зажать, положив аккуратно обе руки на шею Серого.
Кровь была горячая.
Она обжигала руки.
Алексей ничего не помнил. Просто смотрел вытаращенными глазами на лучшего друга.
На кровь на своих руках.
И тут он почувствовал за секунду, что ложиться очередная мина.
Он не стал, да и не успел бы ничего сделать.
Да и не мог шелохнуться.
Дальше была тишина.
Потом госпиталь.
Боль.
Серёжу уже похоронили, когда он пришёл в себя.
И только его горячая, обжигающе-красная кровь, всё мерещилась Алексею на собственных руках.
Опять что-то щёлкнуло.
Он поднял руки и пристально посмотрел на них.
Крови не было.
Он поднял глаза.
Кровь была на траве.
И на лице и руках парня.
Он катался по земле из стороны в сторону и дико визжал, размазывая её по лицу и рукам: «Ты же мне нос сломал! Сука!»
Откуда-то сбоку, из кустов, неслась девочка в платье натягивая на ходу трусы и тоже орала: «Ты что с ним сделал?! Ты зачем его ударил?!»
Казалось она кинется на Алексея, но замерла в нескольких метрах остановившись от его тяжёлого, холодного, пустого взгляда.
Алексей смотрел на неё, приходя в себя.
Потом глухо, тихо и абсолютно механически произнёс, как будто повторяя за кем-то: «Монополии на насилие больше нет».
Повернулся и пошёл вперёд по алее.
К главному входу.
Было свежо.
И уже совсем темно.
Он огляделся вокруг.
Всё показалось чужое и незнакомое.
Как будто он и не был здесь никогда.
И не было детства.
«Надо скорее возвращаться в госпиталь чтобы забрать документы.
И скорее назад к своим.
Это контузия всё.
Нечего мне здесь делать.
В этой Москве...
Нечего.
Чужое всё.
А свои - там».
31.06.2023
©️ Copyright: Осипов Алексей Альфредович, 2023
Свидетельство о публикации №223083101277