Куда только не приводит любопытство и желание знать больше. Пару месяцев назад мне попалось интересная статья о музыкальном маркетинге в Нигерии, Конго и других африканских странах. Так вот в связи с отсутствием интернета и привычных стримингов, новую музыку популяризуют водители маршруток и практически в каждой маршрутке есть для продажи свой фирменный сборник с новинками.
Я написал своему бывшему коллеге Маркусу, который всю юность провел в трущобах Лагоса и он мне эту историю подтвердил, а так же поведал о локальной нигерийской музыкальной сцене. Маркус вообще прикольный тип, который выглядит как сын Дона Кинга и Снупп Дога, окна в машине от закрывал только в самый сильный мороз и подъезжающий золотой Lexus всегда было слышно за пару кварталов. Помню еще, что в благодарность за одно дельце он подарил мне кипельную черную рубашку с высоким воротом и золотой вышивкой, я ему конечно сразу сказал что в такой рубашке стоит идти только на похороны и лучшая благодарность за оказанные услуги это конверт, но понимая куда уходит тема разговора быстро забыл русский и английский и был таков. По его рекомендации стал слушать локальную сцену из Нигерии и ничего интересного не нашел, а стал копать глубже. И этот путь привел меня к кроличьей норе или «локальному феномену» из страны сафари, виноделия и колониальных войн. Этот музыкальный жанр зародился в ЮАР и вот уже как 10 лет является одной из культурных достопримечательностей Дурбана.
Дурбан — третий по величине город Южной Африки, который открыл Васко да Гама, искавший путь из Европы в Индию. Это место контрастов — привлекательное и опасное, с богатыми мультикультурными традициями и «почётной» строкой в топ-50 городов с самым высоким уровнем преступности. Крупнейший порт ЮАР и вместе с тем ключевой канал поставки наркотиков на запад. Здесь «золотая миля» песчаных пляжей, тёплый Индийский океан и развитая туристическая инфраструктура уживаются с изолированными общинами, безработицей и нуждой.
Мне бы конечно хотелось рассказать про все англо-бурские войны, кто такие буры, о битве на Красной реке и режиме апартеида, но боюсь эта маленькая заметка станет слишком большой.
Именно в этой среде, где особенно ощущается грань между черным и белым, сформировалась новая хаус-музыка — мрачная и сырая, с внутренним напряжением, которая заразила не только родной континент, но вот уже несколько лет обескураживает и европейских слушателей. И называется эта музыка Gqom, произносить лучше как goom с характерным щелчком языка о небо в начале слова.
Обычно электронная музыка ЮАР ассоциируется с чем-то лёгким, солнечным и жизнеутверждающим. Gqom же черпает силу из агрессивной среды: бедности, насилия, безразличия. Жанр честно отражает образ чуждой большинству дурбанской культуры зулу (основой этнос юга Африки), открывая новое звуковое пространство. «Тебя будто подвешивают над гравитационным полем чёрной дыры», — сверхточно подметил продюсер Kode 9.
Тёмная атмосфера, ломаный ритм, гипнотические племенные мотивы, разорванные вокальные петли и необработанный саунд — gqom, словно непослушный подросток, смело дистанцируется от своих прародителей: южноафриканского дип-хауса с его выверенными 4/4 и локального синтеза хип-хопа и хауса под названием kwaito. Похоже на то, как grime отпочковался от британского garage.
Первый gqom случился в Дурбане ещё в 2010-х годах. Оригинальное звучание родилось и эволюционировало на окраинах, в самых неблагополучных районах города. Новоиспеченные продюсеры — парни, которым едва за 15, нашли универсальный способ создавать собственную реальность посредством музыки. Они просто хотели танцевать... И танцевали, несмотря на политические, экономические и социальные проблемы.
На становление и развитие сцены повлияло несколько факторов: урбанизация сельских общин, изоляция бедного чернокожего населения, безразличие и разочарование среди молодежи, а также наркотики. За последние несколько лет в Дурбане случился настоящий бум клубных наркотиков. На вечеринках правят экстази, которые здесь называют “nkoh”, Mitsubishi или Mercedes, а также опасное «зомбирующее» вещество “whoonga” — курительный коктейль из героина, конопли, крысиного яда и антивирусного препарата, назначаемого для лечения ВИЧ.
Метания между безысходностью и эйфорией нашли отражение в музыке gqom. К примеру, название трека одного из пионеров жанра Citizen Boy “Indaba ka bani besibenuza” переводится как «Кого волнует, что мы танцуем под наркотиками». Это гипнотизирующая композиция, в которой есть вся та боль, которую не вытанцуешь, а лишь доведешь до безумия. Раскатистые барабаны и демонические племенные песнопения дурманят и пугают одновременно.
Поскольку основная движущая сила gqom из неблагополучных районов, где дела с технологиями и Wi-Fi до сих пор обстоят плохо, способом распространения нового саунда стал мобильный интернет. С помощью телефонов продюсеры заливали (и продолжают это делать сегодня) музыку в специальные Facebook-группы и Whatsapp-чаты, а также на африканский аналог Bandcamp — знаменитый ресурс Kasimp3. Именно отсюда gqom впервые выудили европейские продюсеры, но об этом чуть позже.
Такси — ещё один важный промо-канал для музыкантов Дурбана. Водители включают мощные качающие треки на полную, чтобы привлекать пассажиров. Принцип следующий: люди выберут твою машину, если им нравится музыка, которая играет в салоне. Особенно это работает с молодыми парнями и девушками, путешествующими, скажем, из клуба в клуб на выходных — самое прибыльное время. Подробнее о неожиданном симбиозе таксистов и gqom продюсеров/диджеев рассказано в фильме Woza Taxi. Обязательно посмотрите, очень крутая документалка.
Вторым домом для жанра стал Лондон. Именно британцы обнаружили уникальный саунд и транслировали его во вне. Kode 9, Addison Groove и Emily Dust играли gqom в своих сетах, а лейбл Goon Club Allstars выпустил EP с треками DJ Lag и Rudeboyz.
Вообще экспансия жанра происходит быстрее, чем этого можно было ожидать. Интересен тот факт, что чем больше Gqom проникал на запад, тем популярнее становился у себя на родине. И если несколько лет назад радиостанции Дурбана не хотели ставить в эфир треки локальных продюсеров, ссылаясь на их низкое качество и «безнравственный» бэкграунд (наркотики, несанкционированные вечеринки), то сегодня эта музыка звучит повсюду — онлайн и оффлайн. Переломным моментом отчасти стал 2016 год, когда певица Babes Wodumo выпустила хит Wololo, взорвавший южноафриканские чарты и получивший номинацию «Песня года» от MTV Africa.
В то время, как более мрачный саунд продолжил завоевывать сердца диджеев в Великобритании, Европе и Северной Америке, в Дурбане активно развивалось “sgubhu” — коммерческое направление, использующее звуковую палитру, близкую gqom, но с откатом к deep house с точки зрения ритма и темпа.
Время ранних адептов прошло. С одной стороны, это настораживает — не станет ли gqom “to catchy”, не потеряет ли свою тактильность и конфронтационность? Но если выйти за рамки «попса — не попса» и посмотреть на ситуацию чуть шире, то, возможно, получится проследить, как взаимодействие разных культур и слияние звуков станет фундаментом для формирования следующего нового жанра.
И для полного погружения в атмосферу, я собрал плейлист с музыкой про которую написал!