Александр проснулся рано. Неудобно было спать сидя на стуле, приклонив голову к столу. Сквозь щели в перегородке пробивался слабый свет, он посмотрел на Наташу, во сне ее лицо было необыкновенно красиво, он улыбнулся и тихонько шепнул:
– Моя Ташка.
Она удобно устроилась на узком топчане, блаженно поеживаясь во сне, такого небольшого пространства едва хватало на одного человека. Александр улыбнулся, ведь они долго не замечали этого, и только глубокой ночью, когда почувствовал, что Наташа заснула, Александр тихонько выбрался из-под одеяла и перебрался к столу. Он долго сидел, смотрел на нее и думал о долгожданном и, наконец, пришедшем счастье и только под утро ему удалось заснуть.
Наташа проснулась, когда за перегородкой зашуршали соседи, посмотрела на Александра и, улыбнувшись, сказала:
– Очень хочу есть.
Александр подсел к ней, наклонился, поцеловал.
– Вполне разделяю твое желание, но еще больше хочется прилечь. Устал, очень неудобно спать сидя. Мне кажется, меня стоит пожалеть.
Наташа потрепала его по кудрявой голове.
– Думаю, тебя надо будет пожалеть, но не сейчас. В восемь пятиминутка, потом обход, поэтому срочно следует удовлетворить первое высказанное мной желание, к остальным вернемся позже. Присядь, пожалуйста, к столу и отвернись, буду одеваться.
Через десять минут они уже были на улице, и Наташа повела Александра в сторону госпиталя, где работала. Рядом с госпиталем в недавно восстановленном здании расположилась столовая для сотрудников городских учреждений. Наташа получила свой завтрак и разделила его с Александром, он не стал возражать, но пообещал, что ответит ей тем же, как только представится случай. За завтраком Наташа вспомнила, что ничего не знает о гражданской жизни Александра.
– Мы с тобой знакомы уже три года, а я о тебе ничего не знаю. Раньше я тебя видела в военной форме, она вопросов не вызывала, теперь в этом костюме тебя можно принять за человека из другого мира.
– Да, знакомы мы уже три года, но общались, кажется, недели две, из них неделю я был не совсем живой.
– Ты хочешь сказать, что вчера вечером я повела себя легкомысленно, повисла на шее у малознакомого человека?
– Нет, ты была мила и доброжелательна и позволила реализовать мои самые смелые мечты.
– То-то же. Что ты можешь сказать в оправдание своего неподобающего для провинции внешнего вида?
– Действительно, когда я занимался поиском, и мне приходилось вспоминать о нашем общем партизанском прошлом, некоторые бдительные смолянки, окидывая меня взглядом, относились к моим откровениям с подозрением. Теперь я вижу, что ты одна из них, но чем дольше я нахожусь в этом городе, тем больше мне нравится одна местная жительница. У меня даже возникло горячее желание немедленно жениться на ней.
– Подозрительные смолянки так легко не отдают свою руку малознакомым приезжим, – Наташа посмотрела на часы, висевшие на стене, – у тебя не более пяти минут, чтобы рассказать о себе все, что успеешь придумать.
Александр скромно опустил голову и начал говорить:
– Пяти минут вполне достаточно, чтобы кратко рассказать о моей небогатой событиями жизни. Постараюсь нарисовать свой автопортрет несколькими не очень яркими мазками. Родился я в не очень удобное для подобного события время, еще не закончилась германская война, но уже случилась февральская революция. Родители мои были творческими людьми, отец, говорят, был склонен к авантюризму, его увлекали новые необычные события и он был подвержен влиянию ветров перемен, матушка его боготворила и во всем следовала за ним. Кончилось для них все это печально, их поглотила пучина бурно происходивших тогда событий, я остался на попечении бабушки, которая продержалась только до окончания Гражданской войны, после ее кончины меня отправили в сиротский приют. Это было сложное шальное время, но за мной присматривал друг моего отца, он навещал меня, рассказывал о родителях, которых я, конечно, не помнил. Когда я подрос, он время от времени приводил меня в свой дом, я познакомился и подружился с его сыном, он был много меня старше и был для меня примером. Я неплохо учился, много читал, когда пришло время выбирать профессию, сказалась наследственность, и я поступил в Щепкинское училище. После училища стал служить в Малом театре. Так что мой внешний вид не противоречит моей профессии и месту жительства.
– Так ты артист? – Наташа окинула его критическим взглядом, – А я-то думала, как тебе удалось так быстро обаять Антонину – наше живое воплощение крепостной стены.
– Она просто почувствовала, как мне необходимо тебя найти.
– Да, с тобой нужно держать ухо востро. Ладно, пора бежать. Увидимся здесь же в два часа, у нас будет обед.
Наташа чмокнула его в щеку и убежала. Александр еще немного посидел и отправился бродить по городу. С его лица не сходила улыбка, и он не знал, что с этим делать. Его душевное состояние и настроение вступали в противоречие с тем, что его окружало, а это – разрушенный город, пожилые бедно одетые прохожие и дети, играющие в пыли неубранных улиц. Осматриваясь по сторонам, он постепенно вернулся к реальности и первое о чем подумал, это то, что кроме предложения Наташи поделиться с ним завтраком и обедом в столовой, неплохо было бы позаботиться еще о какой-нибудь еде. Он поругал себя за то, что поступил безрассудно, приехав в Смоленск без хоть какого-то запаса провианта. В разрушенном городе не было коммерческой торговли, город жил в условиях жесткой карточной системы и купить что-то из продуктов питания представлялось проблематичным. Все же он набрел на нечто подобное блошиному рынку, там можно было обменять что-то из вещей на продукты питания, но брали и деньгами. Торговаться Александру было непросто, его внешний вид автоматически поднимал цену на интересующий товар. В конце концов, удалось выторговать за безумные деньги дюжину пирожков и десяток яиц. С гордо поднятой головой и добычей Александр отправился на встречу с Наташей.
Без четверти два он уже стоял у входа в столовую, Наташа пришла минуту в минуту, увидев его с кульками в руках, она весело рассмеялась:
– Неужели это плата от местных почитательниц классической драматургии? Ты читал им монолог Гамлета или что-нибудь из Островского?
– Извини, не догадался. Можно было попробовать, но мне показалось, что деньгами берут лучше.
– Да, время такое, не до искусства, – она посмотрела, что у него в кульках, – ты молодец, у нас будет шикарный ужин. Пойдем обедать, потом я свободна, можем погулять или ты уже нагулялся?
– Честно сказать, да. Мне бы часок поспать.
Наташа, также как и утром разделила свой обед на две неравные части, большую отдала Александру. Он покачал головой и со вздохом сказал:
– Спасибо, конечно, но мы так долго не протянем, надо что-то решать, как жить дальше.
– Давай-ка хоть денек поживем, чтобы ничего не решать, а дальше, посмотрим.
– Хорошо, можем попробовать, но учти, когда я голодный у меня портится характер.
После обеда они вернулись в Наташину каморку, Александр, оглядев это скромное помещение с узким топчаном, письменным столом и стоящим рядом с ним стулом, как будто бы вдруг вспомнил:
– Так неудобно было спать и, кажется, кто-то обещал меня пожалеть?
Наташа склонила голову ему на плечо и тихо произнесла:
– Обещала.
Александр проспал почти до самого вечера. Проснулся, когда стали слышны голоса возвращающихся с работы жильцов общежития. Наташи в каморке не было. Он чувствовал себя хорошо, но очень хотелось есть. Александр сел к столу и задумался. Все-таки он решил не откладывать важный разговор на потом, ему все было ясно и если у Наташи оставались сомнения об их совместном будущем, то он готов был постараться их развеять.
Через несколько минут Наташа вернулась со сковородкой и шипящей на ней яичницей, поставила на стол тарелку с пирогами и бутылку портвейна, смущенно улыбнувшись, оправдалась:
– Другого вина добыть не удалось.
Александр блаженно улыбался:
– Ты необыкновенное, божественное создание, твой голос погружает сознание в романтическую сказку, твои глаза озаряют все вокруг от них невозможно оторваться, а из твоих рук простая вода будет казаться волшебным самым изысканным напитком.
Она обернулась, на лице ее была ироническая улыбка:
– Это из какой пьесы цитата?
Александр хмыкнул:
– Это мое. Я абсолютно искренен, а ты теперь всегда будешь шутить над моей профессией, и подозревать в лицедействе?
– Ну, почему всегда? Так немного пошучу, и может быть, перестану. Если увижу тебя на сцене и поверю в твой талант?
Александр удивленно поднял брови:
– В твоих словах сомнение и неопределенность, боишься разочароваться во мне, как в актере? Могу прямо здесь, и сейчас прочитать что-нибудь из какой-нибудь пьесы, – он улыбнулся, – какой-нибудь трагический монолог.
– Ой, нет. Только не здесь и не сейчас. Здесь хорошая слышимость, боюсь, соседи снова прибегут меня спасать.
– Ладно, давай оставим в покое театр и наше с тобой доброе отношение к нему, хотя я бы не возражал на протяжении своей, надеюсь долгой жизни выслушивать твои шутки и насмешки надо мной и моей профессией, но сейчас мне надо собраться и поговорить с тобой серьезно.
Наташа, будто не замечая слов Александра, не спеша раскладывала яичницу по тарелкам. Александр, после короткой паузы, продолжил говорить:
– Я приехал сюда с надеждой тебя увидеть, это стало реальностью, теперь мои желания сильно возросли и я очень хочу на тебе незамедлительно жениться, – он улыбнулся и шепотом произнес, чтобы не услышали соседи, – как честный и порядочный человек, я просто обязан это сделать.
Наташа поставила перед Александром тарелку и села напротив:
– А ты не забыл спросить, согласна ли я стать твоей женой?
– Прости, забыл.
– Хорошо, я немного подумаю, а сейчас я хочу есть, яичница остывает.
– Нет, извини, – Александр отложил вилку и, глядя в глаза Наташе, очень серьезно произнес:
– Нескончаемые годы разлуки я мечтал о нашей встрече, надеялся, что ты обо мне не забыла, даже думал о том, как мне повезло, что получил контузию, это позволило нам познакомиться. Теперь в своих мечтах я продвинулся дальше, появилась надежда, что больше нам не придется разлучаться, и дальнейшую жизнь мы всегда будем вместе. Я прошу тебя и очень надеюсь, что ты не откажешься стать моей женой.
Наташа улыбалась, в ее глазах уже не было заметно иронии:
– В принципе, я ей фактически уже стала.
– Значит, согласна?
– Да. Согласна.
Александр зажмурился, потом потянулся к ней и стал целовать ее руки. Наташа тоже поцеловала его в темечко и потрепала по кудрявой голове:
– Еще немного и твоя голова окажется в тарелке. Это погубит наш ужин, и мы останемся голодными.
Александр дотянулся и поцеловал Наташу в щеку:
– Бог бы с ним, с ужином, но жаль твоих стараний и, правда, есть очень хочется.
После того, как удалось утолить голод, Александр вернулся к разговору о том, что им необходимо решить, как жить дальше.
– Ты не хотела говорить сегодня о будущем, но меня отпустили из театра всего на три дня. Может, все-таки поговорим?
– Давай поговорим.
Александр взял Наташу за руку и заговорил:
– Я понимаю, что вся твоя жизнь связана со Смоленском, но, если мы хотим быть вместе, то единственное рациональное решение для нас двоих – это переезд в Москву. Ты врач с хорошей практикой в сложных даже боевых условиях и нам не трудно будет найти в Москве для тебя достойное место. Я же актер, здесь, как я понимаю, мне сейчас работы не найти, а там коллектив, в котором я проработал не один год, правда, ролей я пока не получил, но впереди новый сезон, меня включили в штат и даст бог я вернусь на сцену. Так что, предлагаю нам с тобой поехать в Москву.
– Все что с нами произошло так внезапно и неожиданно. Конечно, я вспоминала наше короткое знакомство, но не думала, что ты обо мне помнишь и станешь меня разыскивать. Когда ты здесь появился, произошла стремительная перемена. Еще вчера я была одинока, были только воспоминания и потери. Приехав сюда, я оказалась на пепелище, я так и не знаю, где похоронены мои родители, ничего не знаю о брате. Весь последний год мою жизнь заполняла только работа в госпитале, и не было надежды, что что-то в ней может измениться к лучшему, но ты появился, и мне показалось, что дождь кончился, облака рассеялись, но надолго ли? Хотелось немного погреться на солнышке, подумалось, вдруг ты уедешь, и снова пойдет дождь. Поэтому я и просила ничего не решать и побыть немного в этом приятном настоящем.
Александр не отпускал руку Наташи и, не отрываясь, смотрел ей в глаза.
– Твои родители покоятся здесь, в этой земле, но главное, что они живы в твоей памяти. Мы сможем приезжать сюда поклониться им и городу, который они любили и не покинули в самое страшное время, а нам надо думать о будущем. Я приехал сюда в надежде найти тебя и выстроить с тобой отношения, теперь я очень хочу продолжить это строительство.
– Конечно, мы поедем в Москву, только мне надо решить с госпиталем. Боюсь, меня так сразу не отпустят.
– У тебя есть железный аргумент, ты выходишь замуж.
– Попробую отпроситься, но это будет только завтра, а сейчас пойду договариваться о том, где ты будешь ночевать.
– Ты уже меня прогоняешь?
– Если ты привыкнешь спать сидя за столом, то станешь плохо выглядеть. Не боишься разонравиться почитательницам твоего таланта?
– Страшнее этого я и представить себе не могу.
Утром Александр постучался в Наташину каморку. Наташа была уже готова, и они отправились по направлению к госпиталю. Наташа пообещала написать заявление и поговорить с главврачом об увольнении в связи с замужеством и переездом в другой город. Проводив ее до госпиталя, Александр отправился на станцию, узнать, как с поездами на Москву.
Они встретились, как и вчера, в два пополудни возле столовой. Наташа рассказала, что главврач подписал ее заявление и передал его начальнику госпиталя. Ей пришлось пообещать, что она задержится в Смоленске на несколько дней, пока решат вопрос о ее замене. После обеда Наташа была свободна, и они провели этот день вместе, а вечером Наташа проводила Александра на станцию, договорились, что она даст телеграмму, и он встретит ее в Москве.
Приехала в Москву Наташа только через три месяца, Александр еще четырежды ездил ее навестить, а она никак не могла оставить госпиталь и своих пациентов. Наконец, нашлась ей замена, Наташа приехала и немедленно окунулась в счастье, о котором она не могла позволить себе думать на протяжении четырех военных лет.
Здесь ее встретил, окружил заботой и вниманием красивый, уверенный в себе и, главное, любимый мужчина. Он посвящал ей всего себя, они обошли все парки, скверы, музеи и театры, и все ее памятные места. Он помог ей разыскать нескольких однокурсников по мединституту, ее очень хорошо встретили и приняли его друзья, которых он считал своими самыми родными людьми. Все складывалось легко и красиво, но в какой-то момент Наташа почувствовала, а потом и увидела беспокойство в глазах Александра, ему пришлось признаться, что в театре над ним сгустились тучи, в последнее время он довольно легкомысленно относился к своей работе и получил строгое предупреждение. Чтобы не потерять место в театре ему придется больше времени уделять работе, а им надо вернуться к обычной, но все же, не совсем лишенной праздника жизни.
Впервые после приезда Наташи в Москву они задумались о дальнейшем устройстве своей жизни. Александр повел ее в ЗАГС и через некоторое время сыграли свадьбу. Ради этого события, Илья Григорьевич, уже окончательно прекративший свою артистическую деятельность, пригласил музыкантов, с которыми работал в московских ресторанах совсем недавно. Свадьбу играли на Чистых прудах, Илью Григорьевича в этом ресторане помнили, оркестр постарался, персонал постарался, были гости из театра, случилось даже небольшое представление, что-то вроде капустника. Наташа и плакала и смеялась, то счастье, которое ее окружало, было так нереально и так красиво. Казалось, что все это не может продолжаться долго, все, что с ней происходило после переезда в Москву, было похоже на сон, ей было страшно проснуться и вновь оказаться в каморке крепостной стены города Смоленска. Но она каждый вечер укладывалась спать, и каждое утро просыпалась в небольшой комнатке коммунальной квартиры на улице Чернышевского, и рядом с ней каждую ночь спал безмятежным приятным сном и утром радостно просыпался ее Саша, и не было больше той крепостной каморки, долгих холодных и часто бессонных грустных ночей. Она признавалась в своих страхах Александру, он прижимал ее к себе и обещал, что никому и никогда не позволит нарушить их приятный счастливый и радостный сон.
У Александра постепенно наладилось в театре, Наташа тоже вскоре устроилась на работу. Этому поспособствовал Илья Григорьевич. Он часто повторял, что благодарен Александру за то, что на склоне лет в его жизни появились три дорогие ему женщины – Анастасия Георгиевна, Анна и Наташа. Он утверждал, что именно Александр виновен в том, что все эти женщины появились в его доме, благодаря ему: Арсений познакомился с Анной, он со своей Настей и им пришлось перебраться из Саранска в Москву. А потом Александр привез из Смоленска красавицу и замечательного доктора Наташу. Москва стала еще красивей и привлекательней, а поскольку Илья Григорьевич, благодаря трудам Александра, стал много счастливее, он счел себя обязанным позаботиться о профессиональном будущем его супруги. У Ильи Григорьевича в Москве было очень много добрых знакомых, поэтому всего нескольких телефонных звонков стало достаточно, чтобы Наташу приняли и вскоре утвердили на работе в известной московской клинике.