Проклятый Кавказ! И Луиза ещё просится, в своих беспечных, легкомысленных посланиях супругу, приехать сюда с детьми, погостить. «Хоть ненадолго!» Желает молодая графиня полюбоваться видами белоснежных местных гор и живописными водопадами... Пусть только дорогой муж сообщит ей в письме, когда чуть-чуть стихнет «эта ужасная война», и «будет можно осуществить с девочками безопасный и увлекательный вояж».
Супруга прознала у столичных врачей о необычайной пользе кислой воды из кавказских горячих источников для женского здоровья... Луиза загорелась сумасшедшей идеей навестить с дочками Элизой и Доротеей мужа по месту службы. И попить с девочками целебной тёплой воды, проистекающей в местных горах.
Врачи убедили жену, что сия кислая жидкость, выходящая из самих недр кавказской земли, якобы излечивает любые желудочные хвори! И вообще - продлевает жизнь, возвращает красоту и молодость дамам, избавляет их от меланхолии… Достаточно хотя бы месяц попить такой водицы каждодневно, сколько возможно! И принимать всё это время тёплые ванны в горах.
А супруга у него такая доверчивая! Наивная женщина… Здесь, на Кавказе, скорее потеряешь жизнь, чем укрепишь здоровье!
Просится приехать к нему, когда в крае воцарится маломальская безопасность… Да разве такое здесь возможно?!
На Кавказе всегда идёт война. Либо большая, либо малая, местечковая… И даже присутствие целой армии не в силах обеспечить тут порядок! Долговременный, прочный, цивилизованный мир. Это вам не культурная Европа, придерживающая рукописных законов... Дикий край!
Генерал-майор фон Медем вспомнил про слухи о том, что в скором времени государыня намерена сформировать в Моздоке ещё одну полноценную кавказскую армию. И вроде бы даже командующий будущим войском уже определён - граф фон Тотлебен... Персона, хорошо известная в российских дворянских кругах. Пережившая, насколько был осведомлён генерал-майор, и великую славу, и бесчестие. Впрочем, назначение новых командующих графа фон Медема интересовало в последнюю очередь.
Если эти слухи про новую русскую армию подтвердятся, то обстановка на Северном Кавказе явно накаляется… И Луизе с девочками определённо нечего здесь делать!
…Граф фон Медем отвлёкся, наконец, от своих мыслей о жене и дочках. Он вновь обратил взор на безмолвно застывшую фигуру урядника. Гонец терпеливо ждал, когда командующий прочтёт послание.
Генерал-майор положил письмо на стол и поинтересовался у казака:
- Комендант крепости сообщает мне, что вы принимали самое активное участие в отражении набега горцев на Кизляр… Можете рассказать поподробнее, что там у вас приключилось?
Неистребимый немецкий акцент, несмотря на правильную, в целом, русскую речь, явственно чувствовался в голосе курляндского графа… Генерал-майор фон Медем был глух на одно ухо. Этот недостаток являлся последствием давней контузии, полученной им ещё в молодые годы на поле боя.
Но граф научился жить со своей проблемой. И сейчас он, задав вопрос, привычным движением чуть повернул голову здоровым ухом в сторону казака, приготовившись внимательно слушать...
Урядник сейчас же отреагировал на вопрос командующего:
- Так точно, ваше превосходительство, могу! Должен сказать вначале, что каждую осень, во второй её половине, множество жителей Кизляра занимаются уборкой винограда, взращиваемого вокруг крепости. Попутно идёт обрезка лозы, укрытие её от предстоящих морозов... Сия ягода произрастает у нас в предместье в изрядном количестве. Дело оказалось весьма прибыльным! И получило широкое распространение среди посадских.
Казак, без особой радости в голосе, заметил:
- А за последние годы территории виноградников в кизлярском форштадте увеличились едва ли не вдвое! Некоторые новые участки под сию ягоду располагаются владельцами уже в изрядном отдалении от цитадели… Наши враждебные соседи пользуются удобным моментом.
Урядник с досадой посетовал:
- Каждый год воруют разбойники мирных собирателей винограда, неосторожно отошедших от стен крепости! Баб, детей, одиночных работников… Даже выделяемая комендантом на эту пору гарнизонная охрана посадским людям, в виде нескольких, постоянно курсирующих конных патрулей, не всегда спасает собирателей урожая от подлого похищения.
Гонец скрипнул зубами и под бородой у него заходили желваки:
- Но в нынешнюю осень случилась совсем беда... Чеченское племя кистин, до того высказывавшее нам дружелюбие и самые мирные намерения, сделало вдруг вероломный набег на крепость и предместье.
Горцы скрытно перебрались через Терек и напали несколькими большими конными отрядами на людей, работавших в садах и виноградниках. Разбойники захватили много мирных кизлярцев русской и всякой другой нации христиан… В том числе - баб и подростков. А также порубили шашками и постреляли выделенную комендантом малочисленную вооружённую охрану за пределами цитадели.
Казак потемнел лицом:
- Солдаты кизлярского гарнизона, отступая за стены крепости и отбиваясь от этой внезапной атаки, едва успели поднять мосты через ров… И не допустить захвата врагом самой цитадели.
Штурмовать же её кистины не решились… Они лишь пожгли и пограбили всласть предместье. А насытившись разбоем, с богатой добычей и множеством пленников, удалились в свои пределы… За Терек.
Урядник виновато опустил голову:
- Мы только что и могли, как со скорбью и бессильем наблюдать эту картину со стен крепости. Наших собственных сил отбить похищенных кизлярцев, либо организовать погоню по горячим следам и наказать вероломных разбойников в их селениях, было недостаточно… А как только налётчики ушли, комендант крепости отправил меня к вам за подмогой.
Казак замолчал. И в шатре воцарилась тягостная пауза…
Командующий вздохнул и позвал громко адъютанта. Зашуршал двойной полог шатра и на пороге, рядом с гонцом, вырос бравый офицер при шпаге, в начищенных до блеска ботфортах. Граф фон Медем распорядился:
- Казака накормить и разместить на отдых! А через два часа соберите-ка мне всех старших офицеров на совещание…
Заседании штаба армии на сей раз получилось недолгим и деловым. Оно вылилось в краткий вступительный монолог генерал-майора перед подчинёнными… И последовавшей затем раздачей сухих приказов командирам войсковых подразделений.
Граф фон Медем велел опять сворачивать походный лагерь… И срочно готовиться к маршу.
Отряд, командированный весной из Кизляра, по распоряжению предводителя войска, снабдили запасом провианта, пороха, фуража в необходимом количестве... И отправили к постоянному месту несения службы. Как того и просил генерал-майор Потапов в своём письме к графу.
Остальная же русская армия отошла к Моздокской крепости... И уже отсюда командующий фон Медем, через посредников и доверенных лиц, начал тяжёлые, долгие переговоры с чеченскими лидерами за Тереком по возвращению захваченных в Кизляре людей. И возмещению российской стороне причинённого ущерба от случившегося набега… А так же - сурового наказания всех его зачинщиков и активных участников.
Однако попытка образумить враждебно настроенных горцев мирным путём, без излишнего кровопролития с обеих сторон, результатов не дала. И в феврале 1770 года сборный русский отряд, состоящий из трёх эскадронов гусар и двухсот гребенских и семейных казаков, вооружённых несколькими полевыми орудиями, переправился за Терек. Освобождать захваченных пленников и карать налётчиков... И возглавил это малое войско лично генерал-майор фон Медем.
Никаких мостов через равнинный Терек, вблизи урочища Мез-догу, в то время не существовало. А любые попытки первых поселенцев построить постоянную переправу на пограничной реке, каждый раз перечёркивал мощный сезонный паводок. Буйный полноводный поток, многократно усиленный таянием ледников в горах, в июне, за одну-две недели сметал всё на своём пути...
Дикий, непредсказуемый Терек с лёгкостью ворочал тяжёлые камни по берегам, менял русло, размывал и намывал новые острова посреди реки. Бурное течение рушило вековые деревья и уносило их к самому Каспию.
В начале каждого лета разбушевавшийся Терек выходил на равнине из своих берегов. Мутная вода затопляла все пологие подходы к реке на целую версту. Превращая берега и притеречные леса на целый месяц в непроходимое грязевое болото… А в иной год разлившаяся река поднималась настолько, что подступала и к самым стенам Моздокской крепости!
Но хотя мостов через Терек в окрестностях новой цитадели и не было, переселенцы в урочище Мез-догу к началу 1770 года, уже сумели организовать для купцов, военных и всякого рода путешествующих лиц целых три паромных переправы на правый берег… Несмотря на продолжающий полыхать масштабный русско-турецкий конфликт, движение людских потоков с Южного Кавказа на Северный, и обратно, через Моздок, ничуть не прекращалось.
Даже напротив – только увеличивалось! Новая крепость оказалась на перекрёстке важных дорог… И приобретала, с каждым годом, все большее значение для региона.
Документально зафиксировано, например, что только за апрель 1770 года в таможенной службе новой цитадели чиновники отметили проезд через границу России сорока купеческих обозов! Одна из задач, кстати, военного контингента, размещавшегося при Моздокской крепости, заключалась именно в сопровождении подобных торговых караванов… И их охране, в зоне своей ответственности.
В те времена путешествовать в одиночку по Северному Кавказу, или перемещаться даже малой вооружённой группой, было достаточно опасным занятием. Но всегда находились отчаянные и самонадеянные люди, готовые, по разным причинам, совершать такие поездки и рисковать собственной свободой… И даже жизнью.
За небольшую плату, паромы и вместимые лодки моздокских поселенцев, борясь с сильным течением, постоянно курсировали меж двух берегов… Перемещая людей, лошадей, повозки и разные грузы с одной стороны Терека на другую. Эти, пользующиеся регулярным спросом услуги речных перевозчиков, долго приносили стабильный доход семьям первых колонистов, проживавших в предместье новой цитадели.
Все три, существовавшие в конце феврале 1770 года, паромные переправы задействовал и генерал-майор фон Медем, перебираясь целый день со своим вооружённым отрядом за Терек. А оказавшись на правом берегу, граф построил подчинённых в боевую походную колонну… И двинулся по холмистой, стылой степи на юг. К враждебным чеченским аулам, о которых уже был немало наслышан из оперативных донесений разведчиков.
…Вблизи реки Сунжа генерал-майор со своим малым войском разорил и сжёг несколько местных поселений горцев. И освободил находившихся тут часть захваченных в Кизляре пленников.
Увы, большинство угнанных в неволю людей были уже проданы османским работорговцам… И вернуть пленённых кизлярцев в Россию не представлялось возможным.
Жестоко наказанные чеченцы-кистины и их пособники, как написано в сохранившихся документах, «смирились»… Горцы, многими своими аулами присягнули на верность русской императрице. А в знак отказа от будущих набегов на христианские поселения выдали генерал-майору малолетних аманатов из влиятельных родов.
…Граф фон Медем вернулся с отрядом в Моздок, к своей основной армии. Спасённых из плена людей и привезённых юных заложников военачальник вручил приглашённому коменданту Кизлярской крепости Потапову… И высказал надежду, что аманаты под опекой Николая Алексеевича станут долговременной гарантией от набегов горцев.
Однако не прошло и нескольких месяцев, как малолетние заложники, по тайному сигналу, переданному им родственниками, дружно сбежали из домов, где находились на содержании и воспитании. А кистины вскоре, собрав изрядные силы, сделали новый набег на Кизляр... Ещё ужаснее и кровавее предыдущего.
На сей раз, разозлённые карательным рейдом генерал-майора фон Медема по чеченским аулам, напавшие на предместье горцы никого не брали в плен. Они убивали на месте всех подряд, не разбирая ни пола, ни возраста.
Впрочем, и теперь штурмовать саму Кизлярскую цитадель, чей гарнизон успел запереться и изготовиться к бою, налётчики так и не решились. Горцы ограничились лишь одними бесчинствами и грабежами в посаде.
Жестокость порождала жестокость и новые зверства с обоих противоборствовавших сторон… Раскручивая всё сильнее безжалостный маховик войны на Северном Кавказе. И последовавшие вскоре несколько ответных карательных походов генерала-майора фон Медема в чеченские земли, горцам врезались в память на долгие годы вперёд. Граф отныне не церемонился с противником… И никого не щадил.
В этой непродолжительной, но жестокой войне не было места милосердию. В том числе – к детям, женщинам, старикам… Ослеплённые ненавистью противники убивали друг друга яростно, без всякого сострадания.
Были разорены и сожжены многие аулы за Тереком, враждебно настроенные к русским. А вся Чечня оказалась под страшным впечатлением погрома, страха и ужаса.
Даже потом, спустя многие десятилетия, горянки ещё продолжали пугать своих непослушных маленьких детей глухим русским генералом, беспощадным и кровожадным… Превратившимся незаметно из реального человека в какой-то злодейский фольклорный персонаж. Настоящее имя которого многие чеченские матери уже и не помнили.
Конец 35 части...
