Руди Сарзо дал интервью для My Global Mind, в котором рассказал о своей карьере и участии в различных рок-группах. Ниже приведены выдержки из беседы.
Последний раз многие поклонники видели вас в Великобритании в 1990 году в Доннингтоне, когда вы выступали с Whitesnake. Какие у вас остались воспоминания об этом?
«Это было очень интересно, потому что в самом начале тура 1990 года в поддержку альбома "Slip of the Tongue" Дэвид объявил группе, что собирается взять длительный перерыв. В то время он всё ещё был счастлив в браке с Тони, и поэтому я смотрел на каждое шоу как на опыт, который, возможно, никогда не повторится. Это была радость пополам с горечью. Всё дело в том, что нужно играть так, будто завтра не наступит, потому что в конечном итоге для Whitesnake, насколько я понимал, завтра не наступит. Так что каждое шоу было очень важным — как Супербоул каждый вечер».
Вы присоединились к Whitesnake после альбома 1987 года, вместе с Томми Олдриджем, Адрианом Ванденбергом и Стивом Ваем, который пришёл на смену Джону Сайксу, и это был совершенно новый состав Whitesnake в то время. Что вы это помните об этом времени?
«Whitesnake были специальными гостями Quiet Riot в 1984 году, когда мы гастролировали по Америке и выступали в качестве хэдлайнеров. Я был очень хорошо знаком с участниками группы и стал их фанатом задолго до того, как мы отправились в совместное турне. Я получил очень хорошее представление о взаимоотношениях внутри группы. Присутствовали кое-какие конфликты, и я был об этом осведомлён, к тому же я переживал свой собственный конфликт. Я предупредил Quiet Riot, что ухожу в конце тура, но мы держали это в тайне. И вот в последнюю ночь тура мы устроили прощальную вечеринку для Whitesnake, и Дэвид обнимает меня, когда мы расходимся. Он шепчет мне на ухо: "Мы очень скоро будем играть вместе". И я думаю: как же он узнал, что я ухожу из группы, ведь мы не делали заявления. Итак, я покинул Quiet Riot, и через пару недель мы с Томми Олдриджем встретились, чтобы создать новую группу, и нам позвонили из менеджмента Whitesnake. Мы встретились с ними, и они предложили нам место в ритм-секции. Я знал о конфликтах внутри группы, поэтому отказался. Томми тоже отказался. Через пару лет, в 1987 году, нам позвонили снова и предложили принять участие в съёмках клипа на песню "Still of the Night". К тому времени в группе остался только Дэвид, и я почувствовал: "Ладно, теперь можно смело идти". Это было блаженство. Это был невероятно позитивный опыт, и одно из моих любимых воспоминаний из всего, что я делал до сих пор, будучи в этой группе».
У вас самое длинное имя в кругах рок-музыкантов: Родольфо Максимилиано Сарзо Лавийе Гранде Руис Пайрет-и-Шомон. Это правда?
«Да, но это единственное, что правильно написано в Википедии. Слава Богу, я изменил его на Руди Сарзо до появления Интернета, иначе мой электронный адрес был бы настолько длинным».
Ваша профессиональная карьера началась в середине семидесятых. Помимо Aerosmith, Led Zeppelin и Black Sabbath, рок-музыка была ещё в самом начале своего развития, так на кого же вы ориентировались и кем вдохновлялись в то время?
«Меня вдохновляли в основном не-басисты. Я смотрел на их страсть и любовь к музыке. Я искал именно это. Музыканты, которые были отличными, страстными исполнителями, но при этом в музыкальном плане очень сложными и плотными, с огромным количеством знаний о теории, гармонии и так далее. Даже такие музыканты, как Джими Хендрикс. Я думаю, что вряд ли он серьёзно обучался музыке, но у него было невероятное музыкальное воображение. Он невероятный автор песен. Он мог быть величайшим исполнителем электрического блюза, а потом вдруг написать что-то вроде "Angel", и это меня очень вдохновило. Но что действительно стало для меня источником вдохновения, когда я впервые присоединился к Quiet Riot в 1978 году, так это Рэнди Роудс. И он — самый вдохновляющий музыкант, с которым я когда-либо играл. Рэнди был единственным музыкантом, с которым я когда-либо играл, который родился в музыкальной академической семье. Его мама и папа были профессорами музыки. Они построили музыкальную школу под названием Musonia, которая до сих пор существует в Лос-Анджелесе, недалеко от того места, где я живу. Его семья продолжает это дело. Рэнди был одним из искренних музыкантов. Мы никогда не говорили о религии, политике или о том, кто с кем встречается. Мы были сосредоточены на том, как написать следующую песню, чтобы привлечь внимание звукозаписывающей компании и получить контракт на запись. В какой-то момент я начал преподавать в школе его мамы, и тогда я впервые услышал, как он играет на классической гитаре, и даже не подозревал, что он умеет так играть. У нас в программе были песни, когда он играл классические переборы на электрогитаре, но это совсем другая техника, нежели играть классические произведения. Я был потрясён. Я спросил его, почему ты не играешь так в Quiet Riot? А он ответил: это не наше направление. Это было в 1978-м, примерно в то время, когда новая волна и панк начали привлекать внимание звукозаписывающих компаний. А нас тогда называли динозаврами с тем типом музыки, которую мы исполняли. Рэнди преподавал по 8 часов в день, я занимался с ним несколько часов, а потом мы сразу шли на репетицию, репетировали по 2 часа, а на следующий день всё повторялось сначала. Это была наша жизнь. Я бы сказал, что 80 % дня, когда мы не спали, у нас в руках был инструмент, и мы играли. Вот чем мы занимались. Рэнди придерживался такого распорядка. Когда я начал играть с ним и Оззи, он получил награду журнала Guitar Player "Лучший новый гитарист". Он получил эту награду 30 декабря 1981 года. Это было первое шоу тура "Diary of a Madman", и тогда он понял, что люди слушают и обращают внимание на то, что он делает. Он почувствовал, что обязан совершенствоваться и становиться ещё лучше, чем был. Этим принципам я следую каждый день. Если бы я не давал это интервью, я бы смотрел YouTube и узнавал что-то новое о музыке. Как поднять эти двенадцать нот, которые у нас есть, на следующий уровень, мой личный уровень».
За свою карьеру вы играли со многими замечательными музыкантами и разными группами — с Whitesnake, Dio, Оззи, Джеффом Тейтом, Blue Oyster Cult и многими другими, включая, конечно же, Quiet Riot. Двигалась ли ваша карьера за эти 40–50 лет по тому пути, который вы ожидали? Было ли так, как запланировано?
«На самом деле всё сложилось лучше, чем я мог себе представить. Я написал книгу о Рэнди, и в ней, конечно, мне пришлось рассказать о себе, потому что я должен был дать читателю понять, кто я такой и почему я так благодарен за всё, что Рэнди сделал для меня. Не только Рэнди, но и Шэрон с Оззи; они не получают достаточной благодарности, по крайней мере, в Америке, за то, что они сделали не только для музыки, но и для музыкантов, которые были у Оззи в группе. Недавно Шэрон "отменили" в США, и я должен сказать вам, что я кубинец, и я был даже более кубинцем, чем сейчас, 40 лет назад, когда я впервые присоединился к группе. В мой адрес никогда не было расистских комментариев. Я жил с ними. Я переехал в их дом, жил в том же гастрольном автобусе, мы уезжали с гастролей, и я возвращался жить к ним. У них в группе были и другие этнические музыканты, такие как Роберт Трухильо, Майк Инес, Рэнди Кастильо, и я могу пропустить одного или двух. История о том, что Шэрон была расисткой, — самая большая тупость, которую я когда-либо слышал. За этим стояла совершенно другая мотивация. Я очень благодарен и очень ценю то, что люди сделали для меня в моей карьере. Без них этого разговора не было бы».
На протяжении всего вашего пребывания в Quiet Riot вы были признаны самым долго играющим участником группы, причём в четырёх разных временных периодах. Что заставляет вас возвращаться в Quiet Riot?
«На самом деле я покидал группу только один раз. В 1979 году Рэнди ушёл к Оззи, и группа прекратила своё существование. Кевин основал свою собственную группу DuBrow, и это было похоже на вращающуюся дверь музыкантов, и я был одним из них. Я играл в другой группе, но также жил с Кевином. Потом Рэнди умер, и я потерял радость от создания музыки, и мне нужно было вернуться к своему первоначальному ощущению в Quiet Riot. Когда я говорю это, то на самом деле имею в виду, что Оззи и Томми были рок-звёздами в течение 15 лет, по крайней мере, до того, как я присоединился к Blizzard of Oz. Мы с Рэнди были единственными, кто начинал свою карьеру. Так что мы разделяем этот менталитет, это сознание. И мне нужно было вернуться к этому. Мне нужно было вернуться к людям, с которыми я вырос, а их было двое. Это был Кевин Дубро, с которым я уже играл в Quiet Riot, потом жил с ним и играл с ним в DuBrow. Потом был Фрэнки Банали, и мы вернулись в 1972 год. Тогда мы впервые встретились и начали играть вместе на местном уровне во Флориде, а потом появилось диско. Мы уехали из Флориды, гастролировали по всему Среднему Западу, а в 1977-м переехали в Лос-Анджелес. У нас закончились деньги, и мы разошлись в разные стороны. Я вернулся в Лос-Анджелес в 1978-м и тогда же присоединился к Quiet Riot. Четыре года спустя Фрэнки играл в DuBrow, и мне позвонил Кевин, когда я ещё был участником группы Оззи, и сказал: "Привет, есть возможность заключить сделку на запись. Как ты смотришь на то, чтобы прийти в студию и записать "Thunderbird"?" Это была песня, которую он написал для Рэнди, когда Рэнди ушёл из Quiet Riot. А потом я начал играть с ним эту песню в DuBrow, так что я её знал. Я захожу в студию, а там уже Фрэнки. Я такой: "Это невероятно. У нас ушло десять лет на то, чтобы дойти до этого момента, когда мы вдвоём записываем песню. Всё произошло очень быстро. Гитаристом был Карлос Кавазо, которого я никогда раньше не встречал. Но что действительно поразило меня, так это то, что я снова играл с Кевином и Фрэнки; людьми, с которыми я рос и делал музыку, проходя через все эти испытания и трудности, связанные с попытками получить контракт на запись. К тому времени, как я покинул ту сессию, я записал "Thunderbird", "Slick Black Cadillac", которая была единственной песней, попавшей из эпохи Рэнди Роудса на альбом "Metal Health". Есть песня, написанная Кевином, и две песни DuBrow, "Love's a bitch" и "Let's get crazy". Так что я уже записал четыре песни, но я всё ещё был участником группы Оззи. А через пару дней я отправился записывать "Speak of the Devil", это были перезаписи Оззи / Black Sabbath. Но мысль о воссоединении с Фрэнки и Кевином не покидала меня. Когда я закончил сессию с Оззи, я вернулся в Лос-Анджелес и принял самое сложное решение в своей жизни — покинуть одну из самых популярных групп в мире и людей, которые прекрасно ко мне относились, ради полной неизвестности. Группа была переименована в Quiet Riot из DuBrow, как только я вернулся в группу, а затем мы подписали контракт на запись. Я собирался снова ощутить радость от создания музыки, и именно это движет мной. Если я не получаю радости от того, что делаю, я не могу продолжать».
Эта развязка послужила толчком к созданию двух культовых альбомов: "Mental health", а затем "Condition critical". Эти два альбома до сих пор играют важную роль в ваших концертных выступлениях и по-прежнему вызывают отклик у поклонников спустя 40 лет. Как вы думаете, почему они выдержали испытание временем?
«Одна из вещей, которую я должен записать себе в заслугу, — это группа и её сознание. Единственный компромисс, который был достигнут, заключался в том, что для получения контракта на запись Кевин должен был согласиться спеть "Come on Feel the Noize". На этом всё, Кевин хотел сохранить оригинальность, насколько это возможно».
За годы существования Quiet Riot сменилось множество составов. В нынешний состав входите вы, Алекс Гросси, Джонни Келли и Джиззи Перл. Несмотря на то, что все вы были в Quiet Riot на протяжении всей вашей истории, вы вчетвером никогда не играли вместе на одной пластинке. Кроме того, Джонни вообще не записывался с Quiet Riot, хотя и он, и Алекс играли вместе в группе Диззи Рида "Hookers & Blow". Что такого в этом составе, что делает его квинтэссенцией Quiet Riot, а не просто четырьмя музыкантами? И как бы вы описали звучание и настроение группы в 2024 году?
«У меня очень простой ответ на этот вопрос. Мы уже говорили о том, что я уходил только один раз. Группа распалась в 1979-м, когда ушел Рэнди. Потом я вернулся для "Mental Health". Я покинул группу в 1985-м, потому что она стала токсичной. Потом мы воссоединились в 1997-м, и группа распалась. Я могу точно сказать, в какой момент это произошло. В 2003 году. 21 год назад она распалась. Затем я присоединился к Dio, и постепенно Фрэнки и Кевин снова стали играть вместе. Они никогда не приглашали меня обратно. Думаю, они решили, что я играю в Dio, и мне это неинтересно, но они так и не сделали этого. И вот недавно, прямо перед смертью Фрэнки, он выразил пожелание, чтобы я вернулся в группу, поэтому я здесь. По той же самой причине я вернулся в группу, которая стала известна как психотерапевтическая версия Quiet Riot после смерти Рэнди, потому что мне нужно было вернуться домой. Это был лучший способ, которым я мог почтить память Рэнди Роудса, потому что всё, что он открыл, осознал и реализовал как музыкант, имело корни в том, что мы играли в Quiet Riot. Не столько музыкальное направление, сколько суть Рэнди как музыканта.
В 2003–2004 годах, когда группа воссоединилась с Кевином и Фрэнки, гитаристом стал Алекс Гросси. Он был воспитан Кевином в системе взглядов Quiet Riot. Потом в группу пришёл Фрэнки, а затем Кевин скончался, и Фрэнки привёл в группу Джиззи Перла. Таким образом, есть два участника, которых подготовили и одобрили другие участники группы. Перед тем как Фрэнки скончался, он попросил Джонни Келли заменить его. Фрэнки никогда официально не говорил: "Я прекращаю играть", потому что именно это поддерживало Фрэнки, когда он говорил: "Я могу это преодолеть. Я могу это сделать". Но, к сожалению, он скончался. Когда я снова присоединился к группе в 2021 году, мы отыграли всего три концерта в 2021 году, но в 2022 году мы снова взялись за дело. К тому времени, когда я вновь присоединился к этой версии группы, это были музыканты, которых уже отобрали предыдущие участники. Так что я не мог и мечтать о лучшем составе, чем Алекс, Джиззи и Джонни, если остальные участники не будут с нами на сцене. С этими ребятами невероятно приятно выходить на сцену.
Вы и Гленн Хьюз одного возраста, и оба находитесь на закате своей карьеры. Когда MGM брали интервью у Гленна в прошлом году, он не подавал признаков замедления. Никто не может играть и гастролировать вечно, но как вы думаете, как долго вы ещё сможете гастролировать и делать это на том уровне, на котором вы хотите?
«Недавно я изучал квантовую физику и узнал, что, по мнению квантовых физиков, не существует ни времени, ни пространства. Всё непрерывно. Всё находится в настоящем времени. Так что я живу в настоящем. Я не так часто думаю о прошлом, но и не заглядываю далеко вперёд, потому что сейчас — это всё, что у меня есть. И сейчас, с моей точки зрения, я только начинаю. Я написал об этом в своей книге, и когда я ещё был голодающим музыкантом, спавшим на полу в свободной спальне Кевина Дуброу, я заключил мир с Богом. Я договорился, что пока мои пальцы будут двигаться, я буду продолжать играть. И они продолжают двигаться, так что я продолжаю играть».