Когда Ева была маленькая, четырех или пяти лет. Точнее она уже вспомнить не могла. Мультик Телепузики получил пик своей популярности и пределом мечтаний всех девочек в ее группе детского сада – это было иметь игрушку – одного из героев. Самыми популярными были Ля-Ля и По. Достать их было очень трудно, а уж получить именно того телепузика какого хочешь просто нереально, поэтому дети были счастливы, что у них есть хоть кто-то. Девочке по имени Даша повезло первой. Родители достали ей Тинки-Винки. Как и прочие дети Ева тоже очень хотела такую игрушку, но родители никак не могли ее найти. Стоило им появится в магазине их раскупали в ту же минуту, да и сами продавцы иной раз не показывали их, приберегая для себя или знакомых.
Близился день рождения Евы. Тем утром она проснулась не одна, а в обнимку с Дипси – зеленым телепузиком. Счастью в тот день не было предела.
Потрепанный временем Дипси до сих пор хранится у Евы.
***
Алексей – обычный мужичок среднего роста с пузиком, коротко подстриженными темными волосами, круглым гладковыбритым лицом и слегка раскосыми глазами. У него обычная работа с зарплатой сорок тысяч рублей. Он живет в одном из небольшим провинциальных городов России. У него миловидная жена Светлана и двое детей: сын семи лет и дочь три годика. В общем, у него была совершенно обычная жизнь. Светлана ласково называла его Алешей.
Однако, однажды все изменилось. Алеша вдруг стал угрюмым, нелюдимым и раздражительным. Он начал выпивать и срывать свою злость на Светлане. Ему казалось, что она сама во всем виновата, что специально его выводит и провоцирует. Алексею не нравилось ее красота, открытое дружелюбное поведение и общение с другими мужчинами. Все друзья завидовали ему, а его раздражало и это. Его недовольство только росло и с каждым днем надувалось как воздушный шар, готовый вот-вот лопнуть. Ему больше не нравилось, как готовит Светлана, как воспитывает детей, как разговаривает с ним. Сам же Алексей, приходя с работы, лишь зло плюхался на диван и критиковал каждое движение своей жены. Даже ее голос вызывал у него приступ бешенства, тот же голос, которым она разговаривала с другими мужчинами. Светлана стала слишком долго ходить по магазинам. По нескольку часов!
Но самым большим ударом для Алексея стало то, что жена решила вернуться на работу, выйдя из декрета. В тот день, когда она сказала ему об этом, он впервые ударил ее. Пощечина получилась звонкой и оставила большой красный след на щеке Светланы. Этот момент принес ему какое-то странное облегчение, осознание его власти над этой женщиной. Целый день он пребывал в приподнятом настроении и мурлыкал себе какую-то незамысловатую песенку под нос.
Избиения стали регулярными, а нежное обращение «Алеша» исчезло.
Ему приносило садистское удовлетворение видеть на теле своей жены синяки и ссадины. Он был уверен, что теперь она точно от него никуда не денется. Даже кроткость и робость Светланы не останавливали его от новых побоев. Вскоре от миловидной женщины не осталось и следа. Она стала замкнутой, ни с кем лишний раз не разговаривала. Живой блеск пропал из ее глаз, что не укрылось от соседей. Но вмешиваться никто не спешил. Каждый решил, что они муж и жена – родные люди, и сами разберутся.
Количество выпиваемого алкоголя Алексеем росло день ото дня. В его голове крутилась только одна мысль: «У жены точно есть любовник». Если она готовила вкусный ужин – заглаживает вину, если готовила простую пищу – у нее просто не хватало времени, все в ним провела. Накрасилась перед выходом на улицу – для него. Задержалась в магазине – ходила к нему. Снова подняла тему о работе – хочет проводить еще больше времени с ним.
Светлана стала все меньше выходить из дома, а если выходила, то не поднимала головы, делала все быстро и нервно, и бежала обратно.
Вскоре Инесса Павловна, самая любопытная женщина в доме, заметила, что ее давно не видно, а сам Алексей на удивление цвел и пах. Он перестал пить, начал ухаживать за собой, стал вновь дружелюбным и готовым прийти на помощь ближнему. Тогда Инесса Павловна подумала о самом плохом, но мужчина убедил ее, что Светлана уехала погостить к родителям. К слову, дети все это время жили с ним. Через месяц Инесса Павловна увидела на доске объявлений листовку с фотографией Светланы и фразой: «Пропал человек».
- Мам, - позвал Инессу Павловну, приехавший проведать ее и погостить, сын. – Где ты мясо такое на котлетки покупала? Протрясающее вкусно.
- Котлетки, - эхом повторила женщина.
В ее голове сразу же вспыхнуло воспоминание. Одним теплым летним днем, Алексей прошелся по всем соседям и угостил котлетами. «Не рассчитали и купили слишком много мяса. Места с морозилке нет», - сказал тогда он.
Леденящее кровь подозрение скрутило ей желудок. Она поделилась этим со всеми соседями, но они боялись, что полиция им не поверит и сочтет их сумасшедшими. Однако, они все же решились пойти и написать коллективное заявление.
На удивление жильцов дома, полицейские серьезно отнеслись к их догадкам. Возможно, это было вызвано тем, что Петр случайно упомянул следственный комитет. Через две недели пришел ответ – человечина. Алексея скрутили и увезли на глазах всего дома и его детей. Из его квартиры вынесли плотный черный мешок с костями.
Вскоре по городу пробежала новость, от которой кровь стыла в жилах. Алексей убил свою жену, расчленил и перекрутил в фарш, а кости спрятал в чемодан и хранил под кроватью в детской. На суде он кричал, что ни в чем не виноват, что его сознанием кто-то управлял, и что она сама во всем виновата.
Спустя два месяца в колонии, Алексея наконец настигло осознание, что он натворил. Он устраивал драки сам и нарывался на них с надеждой, что кто-нибудь случайно убьет его и эти страдания прекратятся. Ему везло. Он оставался жить из раза в раз. Однажды, после очередной драки его перевели в другую камеру, где он был один. Именно там все и началось.
Очередным утром раздался пронзительный мерзкий звонок, который оповещал о новом дне. Алексей механически поднялся и принялся за утреннюю рутину, пока сквозь решетку на металлической двери не заметил черный отпечаток ладони. Кровь тут же схлынула из его тела, и Алексей передернулся, словно от холода. Он вдруг явственно ощутил чье-то незримое присутствие.
- Эй, ты, готов усердно трудиться? – спросил надзиратель.
С того дня Алексей перестал искать неприятности. Вернувшись в камеру, он обнаружил, что никакой ладони на двери нет. Это слегка успокоило его. Мужчина убедил себя, что это был плод воображения, не успевшего проснуться мозга. Ночь прошла спокойно и тихо, и утром не было никаких следов, появившихся непонятно откуда. Он проверил. По сантиметру он осмотрел всю камеру перед отбоем.
- Принимай соседа, - на следующий день появился надзиратель. В камеру зашел худенький парнишка в больших очках.
- Здравствуйте, - промычал он себе под нос и больше не сказал ни слова, ловко запрыгнув на второй ярус железных нар.
Сосед абсолютно не мешал Алексею, а у него самого по неизвестной причине было очень хорошее настроение, даже петь хотелось. Он начал мечтать, как выйдет из тюрьмы и заживет новой жизнью, как искупит свои грехи и вымолит прощение у детей. Строил планы. До тех пор, пока, он снова не заметил темный след уже на решетке камеры. Воздух застрял где-то в горле, и мужчина стоял и открывал рот, словно выброшенная на берег рыба.
- Ты видишь это? – поборов минутный приступ паники, спросил он своего соседа.
- Что? – спросил парнишка.
- Вот, - Алексей указал пальцем на черный отпечаток пальцев.
Вместо ответа сосед недоуменно на него посмотрел и вышел. Что-то в его взгляде показалось мужчине странным. У Алексея сложилось ощущение, что он ему солгал. Он чувствовал, что его окружает незримая угроза.
След исчез к вечеру. Но на следующее утро Алексей обнаружил новый на стене рядом с решеткой. Он продвигался вглубь камеры.
- Ну теперь ты то видишь?! – накричал он на соседа.
- Стена, как стена, - ответил тот.
У Алексея закружилась голова и он осел на нижнюю койку. Он схватился за голову и пытался вырвать у себя бритые волосы.
Черный отпечаток исчез, словно его и не было.
Следующим днем уже след босой ноги был на полу и с каждым днем все ближе к нарам. Сон покинул Алексея. Ночами на пролет он лежал и вслушивался. Пот стекал по его телу. Глаза он держал широко открытыми. Но его окутывала неизменная тишина, прерываемая только тихим сопением парнишки с верхней койки, и темнота.
«Это все сон» - пытался он убеждать себя каждый день. – «Это не по правде, это нереально»
На следующий день черный отпечаток появился на одеяле Алексея. Он сдернул его и попытался выбросить в решетчатое окно. На его лбу образовались капельки пота, а дыхание сбилось. Нервно осматриваясь вокруг себя, он понимал, что находиться в ловушке. Он поочередно хватал какие-то вещи, но тут же ставил их обратно, не понимая, что ему делать.
Сосед молча наблюдал за действиями Алексея. В его глазах была ледяная жестокость. От хлюпика не осталось и следа.
- Она идет за тобой, - с желчью сказал он, свесив ноги с верхней койки и болтая ими.
Следущей ночью вся колония слышала его вопли, тогда он впервые увидел ее. Она появилась лишь на мгновение. В момент, когда мигнул свет, прежде чем его погасили. Выскочила прямо перед его лицом. Бледная. С синяками под глазами. Она улыбалась во весь свой разорванный рот. Кожа болталась словно лохмотья. Глаза светились потусторонним синим светом.
«Алеша» - прозвучало прямо в его голове.
Всю ночь он просидел в углу, обняв себя руками, и раскачивался. Он постоянно повторял: «Прости».
Алексею диагностировали острую фазу шизофрении и перевели на принудительное лечение.
***
- Недавно меня выпустили. Сказали ремиссия, но я знаю, что она рядом. Каждый день. Каждую минуту. Каждую секунду, - сказал он и скосил глаза, пытаясь посмотреть себе за спину, не оборачиваясь. - Вы верите мне? – Алексей поднял красные глаза на девушку-бармена.
- Нет, - твердо отрезала Ева. – Ты убил свою жену, перекрутил ее в фарш, а потом хладнокровно подал заявление о пропаже в полицию. Теперь же пытаешься обвинить в своих действиях демонов, злых духов, кого угодно кроме себя самого.
- Да как ты смеешь?! – взревел Алексей, вскакивая с места.
Высокая табуретка с громким стуком упала на пол. Мужчина схватил Еву за толстовку и потянул на себя через барную стойку. Несколько бокалов полетели на пол и со звоном разбились.
Абсолютно безэмоционально девушка перевела глаза в сторону. Там за его спиной стояла она. Когда-то миловидная женщина. Ее кожа была бледной и местами прозрачной, она свисала лоскутами обнажая мясо и кости. Лицо покрывали темные пятна, рот разорван практически до ушей. Она улыбалась и прижимала палец к синим губам.
- Своим комплексом неполноценности ты убил женщину, что любила тебя, уничтожил жизни своих детей, родителей жены и свою собственную, - обреченной мужчина отпустил девушку. – Твои сто грамм.