Ми – си – соль – ре – ля – ми. Или I – V – III – VII – IV – I. Кварты, кварты, кварты и большая терция. Стандартная настройка гитары. Гениальное расположение струн разной толщины, которое позволяет двумя-тремя пальцами взять большую часть аккордов диатонической гаммы. А с помощью баррэ – какие угодно. Ну, практически.
Разумеется, фундаментально это имеет значение для ритмических партий. Сольные-то можно и на одной струне сыграть. Лишь бы хватило её длины и ловкости рук. Но гитара – изначально – ритмический, аккомпанирующий музыкальный инструмент. Доказывать эту очевидную аксиому сейчас я не собираюсь. Хочется поговорить о вариантах настройки.
Я впервые взялся за гитару после девяти лет скрипки. У отца на шкафу годами пылилась акустика. Советская, простенькая, но с прикреплёнными звукоснимателями, и даже подобием темброблока. Интерес к ней проснулся одновременно с увлечением рок-музыкой, разумеется. Имея за плечами аттестат ДШИ, я воображал, что гитару-то освоить не составит труда. Пацаны постарше частенько бренчали во дворе, и получалось у них лихо, хотя ни одного из уличных соседей я в музыкалке не встречал.
Я понимал, что инструмент нужно как-то настроить. Папа мне помочь не смог: первая, самая тонкая струна, отсутствовала. «А без неё ничего не получится» – заверил меня отец. Я, конечно, ему не поверил. У скрипки всего четыре струны, и исполнить можно всё на свете. А тут – в наличии целых пять!
В пучину рок-н-ролла мы окунулись вместе с моим другом, одноклассником. У него тоже была акустическая гитара. С полным комплектом струн, но также без малейшего понимания, как из них извлекать музыку. Тем более – рок! Товарищ мой, как и я, обращался к своему отцу, и тоже безрезультатно – выяснилось, что тот в юности играл на бас-гитаре, «а это совсем другой инструмент, ребята». Логично было бы найти кого-то из знающих сверстников или знакомых, но нам хотелось играть немедленно, а не заниматься поисками и обучением.
Мы положились на чувства. Вернее, на слух и ощущения. Звукосниматели на моей гитаре, как выяснилось, работали, к выходу подходил шнур от усилителя проигрывателя. После подключения колонки утробно загудели, я осторожно пощекотал струну – самую толстую. Бу-бу-бууу. Дёрнул сильнее. БУУУУ! А потом жахнул по всем остальным сразу… Динамики захрипели, раздался треск, лязг и какофония, которые привели меня в полный восторг. Убавив громкость, я нащупал нужные ноты в первых ладах у порожка и сумел довольно точно изобразить рифф из Smoke On The Water.
Быстро выяснилось, что ещё круче звучат одновременно две струны. Только их нужно настроить относительно друг друга. В унисон не получалось, колок упирался, а вот кварты, квинты и даже терции - вполне. Опытным путём был найден оптимальный интервал – квинта. А если к двум самым толстым струнам добавить ещё одну – по-тоньше, 4-ю – саунд вообще отпад. Но тут возникали сложности с исполнением. Если две струны мне удавалось зажимать большим пальцем, на третью его уже не хватало. А нажимать указательным или средним – не хватало сил и координации. До сих пор есть видеозапись, где я именно таким способом фигачу что-то из репертуара The Tables.
Друг мой стал развивать мой метод. Но сразу отказался от большого пальца – не жалея сил, приступил к тренировкам остальных четырёх. Действуя, впрочем, по тому же принципу – стараясь разом извлекать звук из как можно большего количества струн. У него-то на гитаре, напомню, их было целых шесть!
Экспериментально выяснилось, что квинта – не панацея. Да и все 6 струн задействовать ни к чему. Трёх уже достаточно, а четыре выдавали просто стену звука! Оптимальная настройка выглядела так: 6-я и 5-я – в квинту, 5-я и 4-я – в кварту, 4-я и 3-я – снова в квинту. По факту вышел удвоенный powerchord в октаву!
Смейтесь, сколько угодно – на таком варианте строя мы играли почти год. Обзавелись электрогитарой – это был видавший виды «Урал». На нём и струн-то было всего четыре. Взять недостающие было негде, в городке, где мы жили, их не продавали. А чуть позже и колков осталось только четыре – после того, как мой приятель возомнил себя Питом Тауншендом и шандарахнул «Уралом» по сцене. Насочиняли кучу песен – Чепик выдумывал четырёхструнные риффы и звучали они вполне в духе времени – а тогда в мире музыки доминировал грандж.
Но однажды всё изменилось. У нас что-то сломалось из аппаратуры – то ли усилок, то ли колонка, не помню – и парень, который помогал с ремонтом, заинтересовался нашей настройкой. «Но почему вы не играете, как все? Это же намного удобнее». Однако показать, как именно, он сумел не сразу. Долго возился с колками моей акустики, пытаясь отыскать нужное сочетание. Нужное, как оказалось, называется «по-металлике». А вернее – по переборчику из вступления к Nothing Else Matters. «Так бы и сказал!» - проворчал я, и быстро нашёл нужные интервалы. Медляки «метлы» тогда звучали из каждого утюга – но мне и в голову не приходило, что Хэтфилд перебирает открытые струны.
А после того, как гитара была настроена по стандарту, Серёга легко и непринуждённо взял несколько аккордов. Не надрывая жилы и не елозя по всему грифу – его рука оставалась у порожка, нажимал он только 2-3 струны, но этого хватило, чтобы снести нам крышу. Самое главное – в какой последовательности бы он не брал аккорды, выходила какая-никакая тема, то есть гармония, музыка! Правда, баррэ он брать не умел. Но принцип – показал. Больше ничего не требовалось. В тот же вечер я сам нашел на гитаре ноты из аккордов ля, до, ре и прочих и подходящие аппликатуры. Чтобы освоить баррэ, потребовалось побольше времени, но это уже было делом техники. И в первую очередь мы с другом адаптировали все свои ранее сочинённые песни под стандартный строй. Со временем были написаны новые, старые забылись или потеряли актуальность – и лишь годы спустя я понял, что потерялись они в первую очередь из-за потери оригинального строя.
Следующие несколько лет ни о каких альтернативных настройках я даже не задумывался. Рок-н-ролльная ритмика, блюзовый квадрат, пентатоника, палм-мьют, флажолеты, бенды, пассажи, вертушки, свип… Единственное, что приходилось учитывать – строй пониженный. Выяснилось, что Ингви Мальмстин настраивал нижнюю струну не в «ми», а в «ре диез», многие металлисты – и вовсе в «ре». Чтобы играть под включенный трек на магнитофоне порой надо было опускаться на полтона или тон. Но лично я считал и считаю это всё той же стандартной настройкой – ведь все интервалы между струнами сохраняются прежними.
И вдруг… незамысловатая песня «Нирваны» поставила в тупик. Первой нотой во вступлении All Apologies явно звучит «ре», а потом мелодия продолжается на октаву выше. Но на видео знаменитого концерта Unplugged рука Курта точно ниже 12-й позиции. И в припеве он чётко берёт ля-мажор у порожка. А вовсе не у второго лада, как должно быть по идее, если шестая струна настроена в «ре», пятая, соответственно, в «соль», и так далее… Как же это возможно?
Так я и познакомился со строем Drop D. С 1-й по 5-ю струны – стандартны, ми-си-соль-ре-ля. А 6-я – «ре». Вроде бы – мелочь, но открывает новые горизонты.
Во-первых, возможность брать пауэр-корд на двух самых нижних струнах одним пальцем, даббл-стопом, мини-баррэ – называйте, как хотите. В скоростных тяжелых стилях, типа грайнд-кора, это весьма полезно. Во-вторых, на гитаре появляется пара струн в унисон в нижнем регистре. В-третьих, открытая низко звучащая струна существенно добавляет мощи риффам. Ярче всего это представлено в песне Moby Dick от великих Led Zeppelin. Она выделяется на альбоме, который сам по себе достаточно тяжел! Не сразу и поймёшь - гитара это играет, или бас Джона Пол Джонса. Хотя технически рифф не сложный, его вполне можно сыграть и в стандартном строе. Но колорит будет утерян! Drop D широко применяется в самых разных стилях рок-музыки. Среди самых известных шедевров - The Things That Should Not Be «Металлики», Du Hast от «Раммштайн» и даже… Dear Prudence от «Битлз»!
Производным от Drop D является Double Drop D – «двойной». Вместе с 6-й на тон опускается и 1-я. Этот приём не так распространён. Пионером – насколько я знаю – выступил Робби Кригер, гитарист The Doors. Робби увлекался индийской культурой, посещал центры медитации, проникся восточной музыкой. Для эпической песни The End придумал перебор в духе раги, с открытыми струнами. Для этого и понизил верхнюю «ми» до «ре». Гипнотический рифф звучит почти на всём протяжении композиции – а она длится около 11 минут. Конечно, это на любителя. Но на переднем плане в The End всё-таки поэзия Джима Моррисона – и лучшего аккомпанемента этому произведению сложно придумать. Совершенно другое настроение – у цеппелиновской Going To California. Акустическая воздушная вещь с четвёртого альбома Led Zeppelin – в ней «дропированный» строй позволяет Джимми Пейджу ловко манипулировать неординарными аккордами. А у Нила Янга сразу несколько песен в Drop D – в том числе Cinnamon Girl, где соло из повторяющейся одной и той же ноты. Разумеется, эта нота – «ре».
Идём дальше: что, если продолжить поступательное понижение? Если в гитаре, настроенной в Drop D, опустить на тон ещё и 2-ю струну, получится знаменитый DADGAD. Одна из любимых альтернативных настроек Джимми Пейджа. Впервые он применил этот строй для записи Black Mountain Side на дебютной пластинке LZ. Потом обращался к нему неоднократно, а наиболее знаменит в списке таких песен Kashmir. Правда, лично мне кажется, что как раз в «Кашмире» такая настройка наименее оправдана – эту вещь можно сыграть и в стандартном строе.
Кит Ричардс пошел другим путём. Если плясать от Double Drop D, но не опускать, а наоборот - поднять на тон 5-ю струну, получится строй DBGDGD. Легко заметить, что в нём присутствуют три основных тона аккорда соль-мажор. Одна незадача – в басу не тоника, а квинта – «ре». В принципе, некритично. Но Кит не привык к компромиссам. И просто снял неудобную струну со своего «Телекастера» нафиг. В строе DBGDG записано несколько хитов «Роллингов» – Honky Tonk Women, Brown Sugar, Start Me Up.
Одного я не пойму – что Кит делал с холостым колком? В своей автобиографии Ричардс уделил немало страниц этой своей пятиструнной настройке. Но нигде не упомянул технического решения. Если просто так снять струну и продолжить играть – колок будет противно болтаться и дребезжать. Конечно, на большой громкости, через усилитель, публике этого не слышно. Но самому играющему будет доставлять дискомфорт – проверено! Варианта тут два: либо вывинтить механизм, оставив дырку в гитарной башке, либо что-то вставить в паз и колок зафиксировать. Как видно на фотке, шестое седло на бридже удалено, как и магнит на звукоснимателе. А колок - на месте!
Впрочем, есть ещё один метод – о нём поведал в своих мемуарах лидер «Машины Времени». В советские времена на просторах Союза были распространены семиструнки. Задолго до инвенции Стива Вая JEM777 и уж тем более К7 – вообще, с Ibanez стоит спросить за вольное – или невольное? - конструктивное заимствование. Правда, рокеры 60-х нуждались в классической, 6-струнной компоновке.
Проблема, по словам бывшего ведущего телепередачи «Смак», решалась так: «лишняя», 7-я струна расслаблялась, вытаскивалась из порожка, натягивалась вновь – фиксируясь у основания грифа обычной спичкой. Изъять ненужный колок было невозможно – чаще всего на таких гитарах колковые механизмы группировались по 3 или 4 на одной металлической пластине.
У Макса Кавальеры таких заморочек не было. На его гитарах красуется сразу две дырочки на башке. Кита Ричардса бразильский трэшер переплюнул – ему для творчества хватает всего четырёх струн. Настраивает он их по стандартным интервалам – но в тональности «ре». Кварта-кварта-кварта. Очень симметрично. Писклявые блюзовые вертушки с подтяжками на полтора тона особо не поиграешь, но рубить тяжелые риффы – самое то. А соляки можно поручить специально обученному человеку в группе. Или вообще обойтись без этих изысков – кому они нужны, эти запилы? Как минимум, архаика. Ведь гитара – повторюсь, прежде всего - ритмовый музыкальный инструмент.
Что прекрасно подтверждает один из древнейших вариантов её настройки – открытый строй. Когда все шесть струн звучат полноценным трезвучием. Это – вотчина блюзменов. Особенно старой школы. В блюзовой прогрессии – базовых три аккорда, причём, как правило, в одном ладу, то есть – все мажорные, или все минорные.
Очень удобно, а главное – насыщенно! И если со слайдом – вообще красота. Собственно, так настраивают родную сестру гитары – лэп-стил. Между прочим, «лежачие» электро-гитары появились на десятилетие раньше традиционных. И именно для стил-гитары Лео Фендер разработал свои первые звукосниматели. На таких гитарах только слайдом и играют, и естественно, в «открытом строе».
Для вариативности существуют педали, которые подтягивают\опускают тон определённой струны – так можно минорный аккорд превратить в мажорный, и наоборот. Кстати, нечто подобное применяют и для обычных гитар – устройство B-bender, например. Механизм с пружиной и рычагами врезают в гитарную деку, и музыкант может варьировать высоту одной из струн (2-й, обычно, отсюда и название – «би-бендер», ведь «би» - это «си»).
Разумеется, вариантов настройки гитары - бесчисленное множество. Я позволил себе порассуждать лишь о тех, с которыми имел дело. Занятно, что у ближайших родственников гитары – из семейства струнных музыкальных инструментов – строй существенно отличается. У скрипичных все струны настроены в квинту. У балалайки – две струны в унисон. У банджо – самая высокая – нижняя. А у укулеле – тонкие – по краям, толстые – в серединке. Более-менее похоже настраивают мандолину, но у мандолины струны идут парами. Так что тоже по-своему. Про ситар – молчу. Да и трудно его назвать гитарным родственником. Разве что очень-очень дальним…
Да, есть ведь ещё домра. Вот этот инструмент по настройке гитаре ближе всего – а кроме того, точно заточенный под исполнение соло-партий. Недаром многие гитаристы начинали свой путь виртуозов именно с домры. Однако вновь повторюсь – у гитары – ритмическая сущность. Поэтому самый простой для освоения и наиболее подходящий для решения поставленной перед инструментом задачи, на мой взгляд, является строй классический – ми-си-соль-ре-ля-ми!