Рассказ из студенческой жизни нулевых. Содержит сцены распития спиртных напитков в разрешённых для этого занятия местах.
С этим замечательным человеком я познакомился в студенческие годы. В тот самый момент, когда я к середине второго курса уже перестал корчить из себя законченного ботана и принялся вести себя как нормальный студент: шляться по концертам, молодёжным клубам и квартирам друзей, коих судьба уже освободила от родительской опеки.
Вот во время такой тусовки я и увидел Пабло. Захожу я в гости к приятелям, дерябнуть немного горячительного для поднятия индекса оптимизма под неизменные жареные пельмени — Серёга, хозяин квартиры, непревзойдённо готовил самые дешевые пельмени (совершенно несъедобные в руках неумелых).
Прохожу длинный сумрачный коридор. Лечу мотыльком на тусклый свет в конце тоннеля. Немножко вожусь с дверью — она держится на бумажке, которую требуется свернуть единственно верным образом и сунуть в точно определённую часть извилистой щели между торцом двери и косяком. Тогда, может быть, если мне повезёт, удастся закрыть дверь без сильного хлопка, но так, чтобы она осталась закрытой после того, как я от неё отойду... Не каждый раз удавалось мне соблюсти с первой попытки все эти тонкости в искусстве оригами и столярных навыках, а каждая ошибка могла вызвать острое территориальное поведение хозяина помещения, чего, вполне естественно, хотелось бы избежать.
Победив окаянную дверь, прохожу-таки внутрь. На привилегированном месте почётного гостя в глубоком мягком и страшно неудобном кресле прямо под огромным рогатым черепом карельского лося восседает некая изящного сложения персона, совершенно точно мне незнакомая.
Мне представляют Пабло Палоборачо. Пожимаю тонкую, словно у девушки прохладную руку. С тёмного, по-индийски овального, лица мне улыбаются ровные белоснежные зубы. Присаживаюсь и потихоньку прихожу в курс.
Пабло приехал к нам учиться из Гватемалы...
Про Гватемалу я на тот момент знал очень немного. Страна в Центральной Америке, климат тропический, язык испанский, национальная птица — квезал... Вот и всё, пожалуй.
Приходила на ум разве что мрачноватая повесть Жоржа Арно «Плата за страх», экранизированная давным-давно с некоторыми купюрами, но тоже весьма жёстко. Начиналась книга запоминающимися словами: «Не следует искать в этой книге географической точности, которая всегда обманчива. Гватемалы, например, не существует. Я это знаю точно, потому что я там жил». А дальше, по ходу развития сюжета, всё было ещё веселее...
Итак, наш герой приехал учиться в Петербург. Почему именно сюда? Желающий получить образование гватемалец стремится сделать это за рубежом — местное обучение низко котируется. Из стран, куда можно поехать грызть гранит науки, наиболее популярны три: Мексика (считай, та же Гватемала, но, как-никак, ЗАРУБЕЖ!), США (образование быть может и качественное, но фантастически дорогое) и Россия (далекая экзотическая ледовитая страна, где, по слухам, учат дёшево и сердито).
Родители Пабло были весьма состоятельны, но посчитали, что американское образование им не по-карману. Поэтому он и в Питере.
И Пабло стал учиться в нашем университете. За полгода он отлично научился «пить русский водка и любить русский женщина». С остальными науками дела продвигались не столь гладко — преподавание велось на русском (то есть - почти непонятном) языке. А кроме того, Пабло был большой любитель побездельничать. Поэтому он оказался не просто в Питере, а в этом кресле!
Сидим, выпиваем, закусываем жареными пельменями. Ведём разговоры. Пабло в основном молчит, улыбается и посвёркивает белками огромных чёрных глаз. Если что-то пытается сказать, то выходит медленно-медленно. Слушаем с интересом — такого собеседника у нас ещё не было. Не каждый день квасишь с потомком представителей великой цивилизации Майя (тех самых, что напророчили нам полное отсутствие перспектив на светлое будущее).
Помаленьку, по мере разогрева, языковой барьер начинает таять, словно вековые льды Килиманджаро. Ловлю себя на том, что взахлёб общаюсь с новым знакомым на... каком-то языке. Немного выпивший Пабло был склонен забывать и то немногое, что знал по-русски, мне же было проще — кроме нескольких ругательств, подчерпнутых из литературных источников, испанского я не знал вообще. Что не мешало нам прекрасно понимать друг друга!
Кажется, я начал пропагандировать употребление синьки для укрепления международных связей. Завязываю с этим!
Иногда, после той первой посиделки, я встречал Пабло в университете или в разнообразных тусовых местах. Он всё такой же: тихий, незлобивый и склонный получать от жизни удовольствие.
Вот на академическом фронте дела его шли далеко не блестяще. После благополучного заваливания сессии Пабло автоматически исключали. А потом, как постоянного выгодного клиента, парня принимали обратно. Тянулась эта канитель несколько лет.
Однажды Пабло нас напугал, показав нам на живом примере, что значит менталитет отличный от нашего.
К тому времени герой моего повествования обзавёлся окладистой смоляно-чёрной бородой, доставшейся ему в наследство от предков-испанцев. А если добавить к этому смуглую кожу и тонкий с горбинкой нос, перешедший к Пабло от коренных американцев, то портрет получался, несомненно, колоритный. Если ещё чалму добавить, прямо-таки помолодевший антигерой событий 11 сентября по городу идёт и улыбается!
На месте Пабло, я бы бороду сбрил. Но жизнерадостность гватемальца была такова, что даже необходимость предъявлять документы по десять раз на дню ему существование не особенно отравляла.
Тем временем тучи сгущались над весёлым бородачом с иной стороны. Гватемальскую валюту (не знал тогда, как она правильно называлась) по непостижимым для непосвящённого в секреты экономики причинам нельзя было переводить сразу в рубли. Сначала - в доллары. А учитывая взаимные колебания гватемальской деньги, американского бакса и российской копейки, итог выходил весьма неутешительный — огромные суммы денег (кетсалей, если ничего не изменилось), высланные родителями Пабло, побывав в двух обменниках волшебным образом превращались в шиш с маслом.
Вот в этот-то финансово неблагоприятный период герой рассказа и решил осуществить свою мечту — приобрести персональный компьютер. Сказано-сделано! К заработанным на халтуре деньгам добавляется последний перевод из Центральной Америки. Оргтехника у Пабло на столе. А вот купить покушать в этом месяце будет уже не на что...
И вот, Пабло начинает овладевать сложной техникой, стараясь не думать о съестном... Нет бы уведомить кого, денег занять, провизии попросить. Так нет же — как известно, настоящий индеец о принятых решениях не сожалеет и всегда отвечает за свои поступки...
Когда мы его хватились, он ничего не ел уже почти неделю и находился в маловменяемом состоянии, лежа рядом с вожделенной техникой. Выезжает скорая помощь в лице группы товарищей. С сумкой еды и букетом звездюлей!
Оба средства помогли и вернули исхудавшего, словно йог, Пашу Палоборачо к жизни. Обещал больше ТАК не делать.
Через некоторое время стало очевидно, что в науках Пабло так и не преуспеет. И он вернулся в Гватемалу. Но не один — с ним поехала его златоволосая избранница из России.
И жили они долго и счастливо?
Нет ещё. Не всё так просто.
Соединению молодых в единую семью помешали препоны весьма крючкотворского характера. Как выяснилось (мы об этом, понятно, не знали, но и Пабло тоже оказался неприятно удивлён), чтобы стать гражданкой Гватемалы, мало одного желания чужеземной девушки связать себя узами брака с гватемальцем. Она не может просто так там поселиться дома у Пабло и жить с ним, так как такое действие приравнивалось бы к проституции, а с таким позорным явлением власти борются. Необходим законный брак.
Пойти да расписаться? В Гватемале есть два варианта вероисповедания: можно быть честным католиком, либо грязным язычником, третьего не дано. Брак возможен только между двумя католиками (разнополыми, естественно) и такой брак даёт брачующимся определённые права, а также налагает известные обязанности. Чем там занимаются грязные язычники католиков не интересует и не должно интересовать, если они и впрямь честные.
Если в отношении самого гражданина Палоборачо всё было в порядке, то на счёт понаехавшей светловолосой гринго, столь напоминающей внешне американку (то есть - представителя крайне нелюбимой страны), у людей, принимающих ответственные решения, возникли серьёзные сомнения...
Покрестить даму в местном храме вариант тоже не прокатывал!
Комизм ситуации усиливался от того, что девушка и в самом деле БЫЛА КАТОЛИЧКОЙ, а по национальности являлась латышкой.
На Гватемальских бюрократов такое голословное утверждение не оказало никакого положительного воздействия. Они вовсе не были уверены в существовании такого государства, как Латвия. Если же, божьей милостью, где-то на краю мира и существует такая страна, то это ещё не факт, что там исповедуют истинный католицизм... А вдруг на самом деле они только СЧИТАЮТ католичеством свои обряды?!
Нет! Такого непотребства Гватемала не потерпит!
Волокита продолжалась долго. Наконец был найден компромисс — девушка неидентифицированного вероисповедания должна поехать в Латвию (ежели таковая страна действительно существует) и привезти в Гватемалу официальную бумагу со всеми печатями и подписью Главного Латвийского католика, удостоверяющую, что предъявительница сей депеши есть стопроцентная католичка. А уж тут разберутся, связавшись с Римом, действительно ли он Главный католик, имеющий право выдавать документы такой важности, или...
Ну, вы поняли!
Потом Пабло и его невеста полгода батрачили, чтобы наскрести достаточное количество денег для поездки через Атлантику. Как раз подошёл срок бездокументной гостье покидать Гватемалу.
Думаю, отдельной истории достойно повествование о том, как девушка-красавица добивалась аудиенции у Главного Латвийского католика..., но так как я не знаю подробностей, то сочинять их не буду. Захочет — пусть сама об этом расскажет.
И вот она вводит духовное лицо в курс дела, по которому явилась.
К счастью, чувство юмора у означенного лица присутствовало. После того, как ГЛК убедился, что над ним не шутят, и вволю посмеялся, требуемая бумага была выдана.
После чего латышка официально стала сеньорой Палоборачо.