Однако, условия жизни первых учеников Осетинской школы в Моздокской крепости долго оставались самыми спартанскими. Наспех и некачественно построенное здание образовательного заведения возводилось явно во вторую очередь. По остаточному принципу. А основные рабочие силы и лучшие природные материалы направлялись, всё же, на укрепление цитадели.
Деятельностью многих сотен солдат и мастеровых, занятых на строительстве форпоста и фортификационных сооружений вокруг него, третий год руководил подполковник Пётр Иванович Гак... Он запомнился первым поселенцам, как личность весьма требовательная и строгая к подчинённым.
Человек своего времени, Пётр Иванович являл пример типичного дворянина екатерининской эпохи. Поставленную перед ним государыней и Сенатом задачу возведения неприступной крепости в урочище подполковник решал жёстко.
По приказу Петра Ивановича провинившиеся солдаты и мастеровой люд беспощадно наказывались розгами, или даже батогами, за малейший выявленный брак. Цитадель, в отличии от школы, строилась весьма качественно.
А самых нерадивых, порой, показательно засекали до полусмерти… Даже не взирая на острую нехватку рабочих рук на важной стройке в первые годы.
За возведение же здания Осетинской школы внутри цитадели подполковник Гак никакой личной ответственности не нёс. Строительство образовательного учреждения курировал Святейший Синод и Духовная комиссия. А в их сферу забот Пётр Иванович не вмешивался. И возведение здания школы не контролировал.
Подполковник, с головой погружённый в свои дела, лишь помогал, чем мог, божьим служителям, когда последние к нему обращались… Пётр Иванович выделял, скрепя сердце, в соответствии с приказом астраханского губернатора, из своей армии военных и гражданских строителей необходимых специалистов старшим духовным особам, самостоятельно организовывавшим закладку фундамента, кладку стен и окончательную отделку учебного заведения.
Школа была возведена. Но уже на следующий год, после начала занятий с детьми первого набора, новое здание пошло по фасаду трещинами… Впрочем, за явный брак никто батогами бит не был.
Двухэтажная постройка Осетинской школы, в которой воспитанники и жили, и учились, вскоре обрело самый плачевный вид. Настолько опасный для постоянного пребывания подопечных, что детей пришлось срочно размещать, за казённый счёт, по частным домам моздокцев. А учебные помещения – капитально ремонтировать.
Хотя стипендия и позволяла школяру безбедно жить целый месяц в крепости, до следующей выплаты, взятые на обучение дети горцев всё же частенько недоедали... Родители, регулярно навещая своих чад, отбирали у них деньги, чтобы иметь возможность содержать остальную семью. А она у горца, как правило, была немаленькая… Семь-восемь детей – обычное дело!
***
Настя сидела на низенькой скамейке у распахнутого настежь окошка белённой казацкой хаты. Девушка старательно толкла и растирала увесистым бронзовым пестиком какие-то сушёные корешки в дубовой ступке… Тёплое солнышко сентября ласкало загорелую сосредоточенную физиономию. Расторопная помощница травницы Степаниды ссыпала, время от времени, получившийся бурый порошок из деревянной посудины на коленях в стоявшую рядом фарфоровую плошку.
Лицо Насти, занятой монотонным, привычным делом, хранило печать отрешённости и глубокой задумчивости. А в опущенной головке, с убранной под цветастый платок с бахромою чёрной девичей косою, гуляли разные смущающие красавицу мысли… Яркий женский покров на волосы подарил ей не так давно бравый казак Макар Мирошников. Нахал уже в открытую ухаживал за девушкой!
Третий год минул, как она жила среди этих людей, абсолютно не помня собственного прошлого… До того дня, как грохнул оглушительный выстрел дозорного казака Кузьмы Сапронова. И над её ухом просвистела пистолетная пуля, едва не ранившая обмеревшую от ужаса девчонку.
Почему и как Настя оказалась в этих колючих, непролазных зарослях на краю небольшой степной рощицы? Сколько девушка не напрягала свою память, стараясь восстановить события, предшествовавшие выстрелу - ничего не получалось. Словно ножом отрезало!
Не то, чтобы отсутствие всяческих воспоминаний о собственной прошлой жизни её мучило… Постоянно не давало покоя и мешало нормально существовать в этом мире. Вовсе нет! Настя уже привыкла к окружавшим её людям. И своему месту среди них. Девушка не испытывала сейчас никаких особых душевных страданий по этому поводу.
Она даже чувствовала себя здесь достаточно комфортно и уютно. Окружающие её люди относились к трудолюбивой, скромной, заметно повзрослевшей, за три с лишним года, и похорошевшей Насте вполне доброжелательно. С искренней теплотой и симпатией.
А она и вправду расцвела… Словно нежный цветок под весенним солнцем. Мужчины уже подолгу задерживали на девушке свои взгляды. Вгоняя её в краску.
А Степанида Гавриловна - так та вообще считала Настю за родную дочь! И радовалась про себя, и благодарила в Бога душе, как и покойный старик-аптекарь, за посланную ей помощницу в лекарских делах… Кроткую, аккуратную и послушную.
Даже язвительный, не упускающий случая подшутить над стеснительной девчонкой, Серафим Родионович всё чаще теперь посматривал на Настю как-то по-родственному, с отеческой теплотой. И подсмеивался он над нею совсем не зло.
Девушка вздохнула, укоряя себя в душе за несдержанный язычок. И что это она давеча так осерчала на старика? Черноусый казак Макар Мирошников, ведь действительно, постоянно крутится теперь рядом с их хатой! Прилепился к Насте, как банный лист… То платок ей дорогой привезёт на память, вернувшись из многодневного боевого рейда, то колечко красивое подарит с гранённым камушком сверкающим. Не иначе, как в женихи набивается!
Стоит Насте выйти со двора по делам – тут же на её пути появляется, словно из-под земли, верхом на своём чёрном, с коричневыми подпалинами, жеребце. Как будто караулит девушку!
Кажется, коня у Макара Мирошникова Буяном зовут… Нет, Настя не запоминала специально этого прозвища – много чести приставучему к девушке хозяину скакуна! Как-то само собой застряло в голове.
Совсем прохода не стало Насте от казака... И каждый раз он пытается с ней, бесстыдник, речи ласковые, с двойным смыслом заводить!
Недавно, вот, ляпнул, чёрт усатый, когда она направлялась в армянскую слободку, с поручением от Степаниды Гавриловны, чтобы, мол, ждала Настя сватов. То ли в шутку брякнул, то ли всерьёз… И не понять бедной девушке!
Только отчего её вдруг так в жар кинуло, после подобных слов? Явно дурацких и не заслуживающих внимания! Нашёлся ещё жених… Он же многим её старше! Не меньше, чем вдвое. Хотя и это Насте было совершенно непонятно… Она ведь и сама не знала, сколько ей точно лет.
Степанида Гавриловна, записала девушку в подушевной книге комендатуры Моздокской крепости под своей фамилией - Ничепуренко. И теперь Настя официально числилась в дочках у травницы, проживая в луковской казачьей слободе на вполне законных основаниях.
Иногда во сне, правда, к девушке приходили какие-то незнакомые и, в тоже время, до боли родные лица и образы других людей. Всплывали из глубин памяти места, так не похожие на окружающие пейзажи... От этих странных снов, почему-то, щемило сердце и на глаза наворачивались слёзы.
Настя никогда и никому о не рассказывала о своих непонятных ночных видениях. Да она и сама вряд ли бы сумела передать словами испытанные во сне чувства и переживания. Короткая жизнь её была соткана из тайн.
Почему Настя понимала армянскую и осетинскую речь? И даже могла на этих языках худо-бедно изъясняться с переселенцами? Сей загадочный факт девушка не только другим, но и себе объяснить была не в состоянии…
Настя тряхнула головой, прогоняя ненужные, отвлекающие от ответственного дела, мысли. И с удвоенной энергией принялась за свою работу.
А в полусотне шагов от девушки, у ивового плетня, огораживающего казачье подворье, стоял Серафим, опершись на пристёгнутый ремешками к изувеченной ноге деревянный протез. Отставной солдат был поглощён собственным занятием – ремонтом ограды, повреждённой проходившей мимо, на утренней зорьке, рогатой скотиной.
Небольшое общественное стадо мальчишки-пастушки собирали с первыми лучами рассвета на единственной улице казачьего поселения. И гнали с криками, щёлкая бичами к реке, на пастбище… Только несколько подростков не всегда успевали доглядеть за непослушными животными, упрямо стремящимися на ходу почесать бока о чужие ограды.
Конец 20 части...
