Индеец понимает, что выболтал главному злому духу важные, секретные сведения, которые не имел права разглашать... Даже под самыми страшными пытками. Дикарь чувствует себя предателем по отношению к силам добра, к своему племени, к вождю, приказавшему всячески помогать духам, явившимся сражаться с Тёмным Джеком. Осознание своей подлой измены для туземца хуже смерти...
Разъярённый слипер надвигается чёрной горой на маленького индейца, сжавшегося в комок на корме лодки. И у духа в руках, бьётся теперь страшное, ревущее оружие, появившееся прямо из воздуха. Джек говорит гневно, перекрикивая грохот работающей бензопилы… О том, что индеец заслуживает самой мучительной смерти! Пирол не должен был помогать другим духам.
Туземец очень боится, я это отчётливо чувствую... Но не собственной гибели, нет! И даже не вида грозного, злобного духа с ужасным, рычащим оружием в руках. Больше всего на свете сейчас индейца пугает перспектива вечного позора и проклятия соплеменников... Презрение собственных детей, когда они узнают о свершившимся предательстве отца. Дикарь осознаёт, что только одним он теперь может попытаться, хотя бы частично, загладить невольную измену... Своей жизнью.
Поборов леденящий душу страх, индеец хватает копьё, с острым обсидиановым наконечником, лежащее на дне лодки, и бросается с отчаянным криком на главного злого духа... И напарывается грудью на стальные зубья ревущей бензопилы. Резкая боль, темнота... Всё.
Майкл замолк... Безмолвствовали и мы, представляя в воображении нарисованную экстрасенсом картину. Девушки едва слышно всхлипывали... Они тоже внимали рассказу Майкла, ловя каждое его слово. Возможно, не всё было понятно аборигенкам из озвученного экстрасенсом... Но и услышанного им вполне хватило, для осознания трагедии, случившейся с Айхо.
Майкл, не открывая глаз, опять заговорил:
- Теперь я - в теле крокодила... Зверь ползёт по глинистому дну реки, буксируя лодку с человеком. Привычная работа, за которую будет скоро заслуженная награда - брошенная сверху, хозяином пироги, мёртвая обезьяна... Крокодил проголодался и торопится, надеясь на вкусную еду. Он слышит над собой шум, гулкие шаги по днищу лодки, голоса людей... Что-то падает в воду с громким всплеском.
Зверь чувствует свежую кровь... Он останавливается, поворачивается к опускающимся на дно кускам кровоточащей плоти. Еда! Крокодил радостно торопится к ней... Но это не обезьяна. На дне, перед самой пастью зверя, лежит и продолжает кровоточить в мутной воде кисть человека. Крокодил узнаёт руку. Сколько раз эта ладонь звонко хлопала по поверхности воды, подзывая его к лодке... Сколько раз эти пальцы дружески чесали ему между глаз!
Табу... Хозяин лодки - не может быть едой. Он не добыча! Трогать это нельзя. Зверь испытывает тревогу, голод и всё нарастающую ярость... Он медленно поднимается к поверхности, прямо перед носом дрейфующей вниз, по течению, никем не управляемой, пироги. Из мутной воды выглядывают только два глаза и ноздри крокодила...
Зверь наблюдает, как пришедший в неистовство чернокожий человек, своим ревущим орудием, разрывает мёртвое тело хозяина лодки на мелкие куски. На речного монстра никто не обращает внимание... Слепая ярость зверя и сильный запах свежей крови подталкивают крокодила к действию. Человека-друга больше нет... В лодке осталась только аппетитно двигающаяся добыча.
Резкий, мощный бросок вперёд... Туша крокодила, с шумом и брызгами, вылетает из мутных речных вод, и обрушивается всем своим весом на нос пироги.
Чёрный человек стоит посредине лодки, спиной к зверю... Корма пироги резко подскакивает над волнами. Лодка ходит ходуном, под извивающимся всем телом монстром, стремительно карабкающимся к добыче, и цепляющимся когтистыми лапами за борта, в кровавых пятнах и брызгах...
Человеку с ревущим орудием в руках, чудом удаётся сохранить равновесие и удержаться на ногах. Но он непроизвольно пятится, спускаясь навстречу уже разинутой зубастой пасти... Человек пытается развернуться лицом к крокодилу. Громко щёлкают клыкастые челюсти... Неудача! Зверь чуть-чуть не достал до добычи... В его зубах - лишь лоскут ткани. Бешенство застилает взгляд крокодила кровавой пеленой... А человек, которому, наконец, удалось повернуться к зверю, с криком вонзает ему своё рычащее оружие точно между глаз. Боль и оглушительный хруст костей... Темнота.
***
Майкл разомкнул веки. Застывшие, стеклянные глаза пугали своей отрешённостью и опустошённостью. Он смотрел, словно бы сквозь нас...
- А Айхо-то, настоящим мужиком оказался, - произнёс, наконец, в повисшей тишине "Весёлый ветер".
- Воином! - строго поправил его "Сын гор". - И крокодил у нэго - мужчина! Нэ трус.
- Вот что, - сказал я. - Не дело такими героями рыб кормить... Давай-ка, Майкл, приходи в себя, и цепляй индейскую пирогу к катеру! Отбуксируем лодку, со всем её скорбным содержимым, в деревню. Девушки всё слышали, и сами расскажут соплеменникам, как погибли Айхо с Зубастиком. Дети мужественного индейца обязаны гордиться таким отцом... Пусть пиролы отдадут ему последние почести, и похоронят воина, павшего с честью в бою, по своим обычаям. Как там у них положено...
***
Теперь наш катер, натружено гудя, тащил за собой на прочном канате из лиан, пирогу с останками индейца и крокодила. Скорость судна, конечно, с таким траурным прицепом, упала... Однако, времени до наступления темноты ещё хватало. И мы рассчитывали добраться до индейской деревни засветло.
Майкл вновь стоял за штурвалом. "Моби Дик" следил за небом и окрестностями, с открытой палубы... Я же, с остальными пассажирами, сидел, расслабившись, на скамейке, наслаждаясь вечерней прохладой и встречным ветерком. Мои веки были сомкнуты... Под ровный стук двигателя хорошо думалось.
А мысли кружились в голове - самые противоречивые... Очень уж мне не нравилось, например, как повернулась история с "Джеком-Бензопилой". Вот ведь гад! Мало того, что чернокожий садист, всё ещё где-то летал, не в силах покинуть наш общий сон... Так он теперь знал и о камлающем в индейской деревне "Васе ШАМАНЕ!"
А чтобы связать рассказ Айхо о пляшущем вокруг костра главном добром духе, с собственной невозможностью пробудиться и сбежать в реальность, много ума не требовалось… Знал теперь Джек и про охраняющих человека-волка двоих русских девушек! И это он ещё не в курсе, что камлающий шаман легко уязвим в бою… Воин сейчас из якута - никакой.
Вот ведь незадача... Мы рассчитывали, что Вася со своими телохранительницами будет находиться в нашем глубоком тылу, в течение всей операции. И в относительной безопасности... У этих трёх слиперов, оставшихся в деревне, даже разовой магической защиты не было! Как у нас...
Я представил себе женственных, миниатюрных Алину и Василису Митрофановну, рядом с чернокожим бугаём с ревущей бензопилой в мускулистых ручищах, забрызганного кровью убитых Айхо и Зубастика. Ладонь единственной, оставшейся у меня рабочей руки, сама собой сжалась в кулак… В глубине души, я всё же надеялся, что бандит предпочтёт сейчас забиться в какой-нибудь дальний, укромный уголок этой иллюзии... И постарается там тихо отсидеться, пока русские слиперы, устав его искать в бескрайнем мире, сами не покинут сон.
Я был даже готов плюнуть на этого урода, и не очень-то усердствовать в поимке главаря... Лишь бы он, зараза, не полетел сейчас, прямиком в индейскую деревню! Однако, интуиция убеждала меня не питать напрасных иллюзий… И готовиться к самому худшему варианту развития событий.
Глава пятнадцатая. Где моя девушка?
Солнечный диск давно закатился за горизонт, и в воздухе начали потихоньку сгущаться сумерки... Два с лишним часа наш катер уже находился в пути. Совсем скоро на моём внутреннем радаре должна была появиться деревня индейцев… Я с нетерпением ждал этого момента, мысленно осматривая, каждые пять минут, правый берег реки впереди.
Целый день в двойном сне мы провели с Алиной порознь… А столько всего успело произойти за это время! Я соскучился по девушке не по-детски... Ранним утром, Алина провожала меня в неизвестность, здоровым и невредимым. Рядовым бойцом штурмовой слиперской группы... А возвращался к ней сейчас целый командир отряда! В изрезанной и испачканной кровью одежде, со сломанной рукой на перевязи... Победитель и, фактически, герой сна - чего уж там скромничать, перед самим собой! Сыгравший, между прочим, очень важную, если не ключевую роль, в разгроме бандитской базы... Моя девушка могла мной гордиться!
Я улыбнулся собственным мыслям, не открывая глаз... И, в это самое время, наконец-то, перед внутренним взором стала проявляться долгожданная картина индейского поселения на невысоком холме, в нескольких километрах впереди. Ну, слава богу, мы почти добрались!
Конец 36 части...