Русь
Где встречает дожди осень сонная
И листва в придорожную грязь опадает,
Славяно-Россия, что святой наречённая,
Смерть земную волхва оплакивает.
Руки белые в цепи закованы,
С ресниц слёзы янтарные ветер скрадывает.
Взор печальный её чернят вороны,
Беснований крик не смолкает.
Рвут, впивая кровь, язвой метя грудь.
Содроганье плеч, в ладонь скрытый стон.
И струится к ней звёзд погасших муть,
И распят при ней просветлённый он...
И свет Руси - синь
Листья пахнут смертным запахом дверей,
Что с замком проетым в пухе голубей.
В том и ветер мысли вечера без дня.
В лужи следы вкисли обуви меня.
Окна с глазом тусклым, в хмари - свет-фонарь.
Также стоит грустный, с носа сопли - гарь.
Тишиной наполнен хилый старец-дом.
Как и век намолен, взгляд его с кустом
С ягодой на травах, с просыпи в карман.
На ножах да в ранах старый ветеран.
Чёрный вход за веткой, оглядясь, вхожу.
Залы с табуреткой, пыль по стеллажу…
Воин-вождь по духу, утёс на ветру.
Режет нож краюху на стола кору.
Стакан тру о полу, самогона муть.
Всем врагам - по колу! За прадедов путь!..
Ягода - закуска, ко рту - свой рукав.
И за дом без лоска, и вождя, что прав,
Всеземли народов. Без огрехов жизнь.
За смерть псов и боссов и свет Руси синь…
Листья пахнут смертным запахом дверей,
Что с замком проетым, с пухом птиц-гвоздей.
В том и ветер мысли вечера без дня.
В лужи следы вкисли пьяного меня…
Яблоко-солнце
Яблоко солнце - в дубравы.
Звёздности вечер стоблик.
Сорится небо на травы,
Мне показавши язык,
В платьице синем туманов
Девочкой в рваном чулке.
В волосы вдетых тюльпанов
С ржаной букашкой в руке…
Месяц-дурак на заборе
С нею с подбитой губой.
Пробуют дым в «Беломоре»,
Вниз накреняясь головой…
То-то дурачатся вредно.
Больше язык мой в разы…
Псом подбегу и усердно
Тяпну тебя за трусы…
Что ей! Смеётся, и только.
Ладно, до завтра, шпана.
В спину глядела мне долго
Взятая в листья луна…
Яблоко солнце - в дубравы.
Звёздности вечер стоблик.
Сорится небо на травы
В рваный полей половик…
Полотенце-слякоть
Пьёт младенцем мякоть синеутра цвет
Полотенце-слякость, божий вечер - дед.
Утирает губы, ветви тормошит.
Падают звёзд судьбы в лист, где день дрожит,
Распустившись спелой заводью цветка.
Дымкой звёзд сопрелой млечнодаль река.
Чёрная ворона мира на краю
Уронила говна на его возню.
Облетела пухом да вокруг пером.
Серебрит за ухом её зёрен ром.
Спохватился старый: «Ах ты, мать щегол!
Кину в бок поджарый с плетня взятый кол.
Отлетишь за сосны в верха полынью.
Будут тебе говны… Вишь, рука к ремню…».
Каркнула, вестимо, лебедь царства звёзд:
«Дурень-дурачина, отдай солнца всход.
Спеленал вчера ты в полы свет-посвет.
Как же жить без даты, нет же смены лет…».
Спохватился старый: «Ах ты, мать щегол!
Спьяну был усталый, а оно - на стол…
Ослепило очи, грёзы совлекло,
Спрятал его в ночи просто так, назло…».
Покатилось солнце по листам в зарю.
Золото в озёрце, как и бог, в раю…
Пьёт младенцем мякоть синеутра цвет
Полотенце-слякость, божий вечер - дед.
Утирает губы, ветви тормошит.
Падают звёзд судьбы в лист, что мельтешит.
Распустился спелой заводью цветок.
Дымкой звёзд поспелой, млечнодаль платок…
Хабар
Плачьте! Помер несчастный Лазар!
Три виллы к квартире,
Три схрона – в сортире.
Три счёта в Алжире, Берлине и Риме…
Несчастный Лазар! Сын Давида и Сары.
Земли русской дар!
Не дождались Канары…
Не сбылась мечта…
Восхититесь же, дети.
Ни нар… ни суда. Был счастливым он в свете…
О! Бедный Лазар!
Мы стоим у постели…
Жаль, что свой навар ты спустил на бордели…
Отмолим же грех! Что не взял ты проценты…
С детей и калек… и приходов с аренды…
О! Бедный Лазар! Мы ещё и не ели…
Будь славен хабар!
Ну, и бог тёти Нелли…