Поставил чайник, почувствовал, что что-то не так – повернулся к холодильнику – вздрогнул. Дверца, мать её, открыта!
Подошёл, резко дёрнул на себя, обомлел. На полу сидит эта девчонка.... в одной длинной футболке.... и точит колбасу Рава. Подняла голодные глаза на меня, оторвалась от палки докторской, ухмыльнулась. Проморгался, картинка не изменилась. Что за чупокабру я сюда притащил!?
— Кроме докторской ничего нет? – Выдала она, как ни в чем не бывало.
Заглянул в холодильник.
— Фрукты, овощи, яйца – не катит? Обязательно колбасу чужую жрать?
— Ты извини, я просто, как выпью, голодная становлюсь. – Похлопала "наивно" ресницами.
Развернулся, ушел к сушилке. Достал кружку, покосился на холодильник – достал вторую. Где там у нас кофе? Открыл новую банку, отсыпал себе ложку. Вновь посмотрел на неё – добрый Никиточка проснулся…
— Кофе будешь?
Встала на ноги наконец-то, положила колбасу на место, закрыла холодильник, сперев оттуда банан.
— Ага. А есть что-нибудь ещё поесть?
— Это все, что ты хотела спросить?
Улыбнулась искренне.
— Ага.
Повернулся к ней.
— Тебя вообще ничего не смущает?
— Нет. – Как ни в чем не бывало выдала она. – Так что насчёт еды? Я заплачу, если надо.
Выключил чайник, налил кофе, поставил на стол стаканы. Вернулся к ящикам, достал пирожки Рава, черт с ним, быстрее массу потом сбросит. Девушка довольно заулыбалась, потянула свои ручки к ним, резко отодвинул к себе тарелку.
— Эй! Спаси голодающего…
— Сначала поговорим.
Посмотрела на меня, ухмыльнулась.
— Начинай.
— Как ты вообще кухню нашла?
— Методом проб и ошибок.
Сел за стол, она так и стоит рядом. Немного завис на длинных ногах. Что не говори, у неё очень притягательные аппетитные формы. Черт, какого хрена вообще джинсы свои сняла? Отвернулся, отпил кофе.
— Как тебя звать-то?
— Леся.
— Давай, Леся, сейчас поешь и шуруй к своей машине, тут недалеко.
— А ты?
— Что я?
— Тебя как зовут?
— Никита.
Она вновь улыбнулась.
— Никитка, значит. Спасибо, что помог. – Схватила ещё один пирожок, быстро, словно я его, блин, отберу. – Просыпаюсь я такая…
— Необязательно рассказывать.
Замолчала. Выпил свой кофе. Как приеду на место, надо будет плотно позавтракать и хорошо размяться.
Встал, убрал чашки в посудомойку, она пошла следом с пирожком в руке… и бананом.
— Я уеду через пятнадцать минут, собирайся.
— Хорошо.
Ушла в мою комнату, вздохнул. Мне как раз нужно именно туда – документы, одежда, перчатки, защита, капа, сменка – все там. Постучал.
— Заходи.
Открыл дверь – она уже оделась. Волосы заплела в косу без резинки, отчего ещё больше стала похожа на старшеклассницу. Сколько ей лет? Хотя какая разница. Интересно, свой цвет волос? Красивые, густые волосы, Раву бы понравилась. Заметила, что я замер – отвернулся к вещам.
— Ну, что, похожа на Риту Хейворт*?
Неплохие у неё запросы, конечно. Хейворт – огненно рыжая красотка, а она... Посмотрел на неё. Даже не знаю. Опять мысли про старшеклассницу?
— Только цветом волос.
Хотела что-то ответить, замолчала, наклонила немного голову, прищурилась.
— А вот сейчас удивил.
— То есть то, что было раньше, тебя вообще не смущает?
— Я достаточно пожила на белом свете.
Рассмеялся. Она продолжила нести эту ерунду про опыт:
— Чтобы перестать открыто удивляться и наигранно падать в обморок от вполне приятных вещей.
— И что тут приятного?
— Ну, во-первых, меня не обокрали.
Приподнял бровь.
— Во-вторых, я помню, что ты нес меня невменяемую на руках. А ты… – Задумалась. – ничего такой ангелочек.
Наклонился, опёрся рукой о стол.
— Какой, к черту, "ангелочек" опять!?
— Ты в зеркало себя видел?
— Ага.
— И? Никого не напоминает!?
Скрестил руки.
— Если у тебя развращенная фантазия, и из милых маленьких мальчиков ангелочки вдруг стали взрослыми мужиками....
Рассмеялась.
— Ты голубоглазый блондин.
— Да ла-а-адно!? Серьезно!? А я-то все эти года в зеркало смотрел и думал-гадал…
— С тебя можно портреты писать, Никитка. Только ты, знаешь, перекачанный слишком для античной статуи. Так что, радуйся, что ты всего-то ангелочек, а не какой-нибудь там сопливенький Апполончик.
Отвернулся, закинул все вещи в сумку, перепроверил. Она… странная. Очень странная. Надо её поскорее выпроводить.
— Да ладно, не переживай, ты не в моем вкусе, мелкий слишком.
— Это я-то мелкий? На себя посмотри. Сколько тебе, мелочь пузатая!?
Улыбнулась кончиками губ, сложила руки перед собой.
— Сначала ты скажи.
— Двадцать пять.
— Хаа, я так и знала! Карапуз.
— Что. Ты. Сказала!?
— Что слышал!