Семнадцать лет мне исполнилось в августе. Школу я уже окончила, среднее образование пока еще бесплатное. Но дальнейшее обучение моя семья не в состоянии была оплачивать. А без серьезного и очень дорогостоящего образования человек может влачить только жалкое существование. Рабочих мест для неквалифицированного труда всё меньше. Даже если есть работа, крошечная зарплата целиком уходит на питание, которое большей частью состоит из хлеба и суррогатов в различных вариациях. Земля перенаселена, поэтому человеческий материал уже давно не ценен. Многие люди стали балластом для общества, от которого оно мечтает избавиться.
Поэтому, когда был изобретен нуль-переход, позволяющий перемещаться на другие планеты, пригодные для жизни, человечество облегченно вздохнуло. От таких, как я, Землю потихоньку освобождают. Вместе с группой из двенадцати человек я воспользовалась бесплатной услугой государства «Вселенная открыта каждому!» и попала на одну из недавно найденных планет. Все мы выселенцы без права возвращения. В любом случае лучше жить в чужом краю, где можно чувствовать себя человеком, чем терпеть унижения на родине. На Зигфрид-II я отправилась практически вслепую, зная о нем лишь немногое. Здесь работает отряд ученых, который изучает флору, фауну, но основное внимание уделяет недрам планеты. Научные сотрудники имеют статус отличный от нашего: они могут вернуться на Землю. А мы уже нет.
Пространство, разорванное нуль-переходом, открылось на одной из таких баз. Чуть-чуть кружилась голова, почва под ногами казалась чужой, уплывающей и непривычной, как будто отказывающей полноценно поддерживать моё тело. Лавиной обилие необычных красок, звуков, запахов обрушились на меня. Через пару минут я немного пришла в себя, зрение стало управляемым, мысли потекли привычной чередой. И я увидела, что окружена огромным прозрачным куполом из сверхпрочного полимера, способного пропускать свет, звук, запах, но удерживать твердые тела. Купол защищал от окружавшего плотной стеной агрессивного и непонятного мира Зигфрида-II.
За прозрачной оболочкой защитной стены виднелась густая растительность, очень похожая на земные джунгли. А точнее на буйство мезозоя: огромные папоротникообразные деревья, огромные продолговато-эллиптические листья цвета ядовитого лайма, напоминающие африканские стрелиции. Однако в отличие от земной эпохи динозавров здесь можно было увидеть цветы, огромные мясистые, с ярким жадно распахнутым зевом. Местная природа, словно включилась в схватку за место под солнцем, пытаясь победить соперника за счет увеличения собственного размера. Человек тут невольно ощущал себя маленьким и беспомощным. Хотя и было понятно, что купол создает надежный ореол безопасности, но мои спутники всё равно не чувствовали себя комфортно. Они инстинктивно жались друг к другу и настороженно озирались. Поэтому встречавший нас лысоватый мужчина постарался разрядить обстановку. Приветствие получилось нарочито дружелюбным.
- Добро пожаловать на Зигфрид! Я Александр Чернов, начальник лагеря. Мы все сделали первый шаг навстречу новой жизни! Мы с вами первые ласточки, прилетевшие сюда вить гнездо. Мы создадим новую цивилизацию. Мы свободны! Наша жизнь в наших руках. От того, как мы распорядимся этой свободой, зависит наше будущее. У нас всё есть для того, чтобы построить новый уютный дом. Так давайте воспользуемся этим шансом! – оратор закончил пафосную часть речи. Его лицо расплылось в мягкой улыбке, стрелки морщинок возле глаз заиграли. Сняв маску руководителя, Александр превратился в веселого и заботливого отца. - Мы вас заждались уже… Я даже анекдот приготовил! - Тут мужчина задорно усмехнулся и поведал его всем прибывшим:
- Первый инопланетный контакт. Толпа президентов, министров, генералов. Все в лентах и медалях, а перед ними инопланетный посол важно произносит речь:
- Наша цивилизация стремится к миру и сотрудничеству со всеми обитаемыми планетами, даже с такими отсталыми, как ваша...
В публике, понятно, замешательство и неудовольствие. Посол пытается сгладить положение:
- Простите, я и забыл, что дикари очень обидчивы...
Юмор пришелся ко двору. Словно искры праздничного фейерверка, смех заискрил нашу чертову дюжину. Хотя хихиканье и получилось слегка нервным, мы немного расслабились. Пришло успокоение: здесь нас действительно ждут, здесь мы нужны.
По приказу начальника молодая женщина, энергичная и легкая, с короткой стрижкой почти под мальчика, проводила нас в жилое помещение. Мы разбрелись по комнатам. Первое, - что всем неожиданно захотелось сделать, - это принять душ. Видимо, сработал какой-то древний инстинкт, заставляющий мыться после дороги. Вскоре купальщики с визгом начали выпрыгивать из душевых. Солнечные батареи не успели прогреть воду в нужном количестве. Поэтому некоторые «любители погорячее» вместо желаемой неги поймали бодрячка ледяной водой, чем немало развеселили тех, кто уже успел помыться.
Жизнь потекла своим чередом: одни были заняты аграрным хозяйством, другие - строительством жилья, третьи - приготовлением пищи, ученые занимались изучением планеты. Группа из тридцати человек отправилась в геологическую экспедицию. Мне тоже нашлось дело, я стала няней. Ответственность за двух отпрысков нашей «элиты» теперь легла на меня. Дети приняли меня с радостью. Видимо, долгое отсутствие родителей и компании для игр удручало их. Для малышей я стала свежим ветром, разогнавшим тучки грусти от слишком взрослых и слишком серьезных людей. Трехлетняя Ириша была дочерью биологов, сменивших приставку палео- на ксено-, а четырехлетний Митя – сыном геофизика и врача-иммунолога.
Мы лепили куличики с детьми в импровизированной песочнице. Мама Иры сидела рядом и отдыхала от напряженной работы, наслаждаясь зрелищем детской игры. Мир и гармония царили на детской площадке. Но идиллия оказалась слишком хрупкой.
- Зинаида Васильевна, мне нужно с вами поговорить. Пойдемте со мной, - сдерживая волнение, позвал маму девочки наш связист.
Я подняла глаза - и отпрянула. На нем не было лица. Мутное беспокойство стало медленно зарождаться во мне. «Не стал говорить при мне…. Наверно, детей пугать не хотел. Пугать? А чем он может напугать? Боже мой….неужели что-то случилось?!!» Страх уже поднялся к горлу, и легкие спазмы начали перекрывать дыхание. «Спокойно. Спокойно. Всё нормально. Мне показалось. Я себя накручиваю. Всё хорошо». Я попыталась успокоиться.
Зина ушла за связистом. Следующие два дня в нашем лагере повисло вязкое молчание. Все понимали, что что-то не так, но начальник не посчитал нужным вводить в курс дела рядовых жителей лагеря. Среди поселенцев поползли разного рода пугающие слухи, люди выдумывали всё новые и новые невероятные страхи. Будто разведгруппа заблудилась, потеряла припасы пищи и воды, будто инопланетяне захватили их и теперь требуют выкуп или ребята заболели неизвестной «чумой», попали в аномальную зону и сошли с ума, съели друг друга, раскопали страшный инопланетный артефакт и друг друга поубивали в порыве алчности… Еще много невероятных версий, к которым я уже не прислушивалась. Ощущение угрозы, словно вспороло живот и самому лагерю. Было понятно, что та же участь ждет и людей оставшихся в защитном коконе купола. Доминошка упала – механизм запущен. Вскоре напряженное ожидание разрешилось.
- Там Костя и Федя приехали!
Все побежали навстречу геологам. Толпа нетерпеливо накинулась на Костю с расспросами. Федора быстро перенесли в медпункт, из-за многочисленных ран идти сам он уже не мог. Оба мужчины напоминали рыцарей, вернувшихся из крестового побоища. Они почти полностью были перепачканы грязью и запекшейся черной кровью. Вид выжившего парня внушал ужас, он словно вырвал свою жизнь из адской мясорубки.
- Звери на нас напали. Все сразу! Сговорились они против нас. Выдавят нас отсюда, - со злой решительностью поведал Костя. – Все наши погибли. Надо готовиться! Твари придут убивать и сюда.
Ледяное дыхание смерти обдало пугливую кучку людей. Ощущение надвигающейся гибели обострилось до предела. Теперь смерть уже не стояла в стороне. Она подошла ближе, беззастенчиво прикоснулась к каждому. И набирая силу, стала с жадностью стягивать кольцо последних объятий.
Чернов слушал пострадавшего очень внимательно, оценивая обстановку, он набрасывал план дальнейших действий в уме. Вертикальная морщина заботы сморщила его лоб, лицо помрачнело. Затем начальник лагеря приказал:
- Усильте охрану и защитные свойства купола. Маркеев, Денисов, выполняйте! Бояться нечего, система защиты надежна и не дает сбоев. Нельзя паниковать. Примите теплого молока на ночь и ложитесь все спать. Чтобы я никого слоняющимся по лагерю не видел. Отбой! – повысив интонацию на последнем слове, Чернов уперся тяжелым разгоняющим толпу взглядом. Люди с недовольным ропотом стали расходиться. – Костя, пойдешь со мной. - Начальник обнял грязного, как черта, геолога и повел в свой командный пункт.
Теплое молоко не помогло, я ворочалась. Дурные мысли лезли в голову. Вспомнились родные, и я мысленно попрощалась с ними еще раз. Потом провалилась в тревожное забытье.
***
Я сижу на ясной полянке, смотрю на муравьиную куполообразную горку. Насекомые копошатся, что-то заносят, прикрывают, перекладывают…нескончаемая суета… Мне хорошо. Но вдруг на горку с муравьями наступает огромная нога. Муравьиный домик раздавлен. Нога такая огромная, что я не могу понять, кому она принадлежит, не могу разглядеть, кто это. Тень от чудовища заслоняет мне солнце. Холодные скользкие змеи опутывают мое тело, вонзаются в него, обжигают. Я скинула с себя гигантскую сороконожку и выпрыгнула из кровати.
«Сороконожка?» Я потрогала себя. «Я же не сплю! Это не сон. Откуда тут эта гадость? Бррр…» Меня передернуло от отвращения. «Пойду приведу охрану.» - подумала я и вышла из комнаты в слабоосвещенный коридор. Больно ударив по голове, на плечо упало что-то мокрое и холодное. Я невольно отпрыгнула. Внутри всё затряслось, когда я разглядела, что это было. На полу лежала окровавленная женская рука, демонстрировавшая обручальный обет супружества на безымянном пальце. Сердце бешено заколотилось, тело онемело от ужаса. Я услышала угрожающее стрекотание над собой. На потолке сидела огромная тварь с черной чешуей и зубастым клювом. Не помня себя, я бросилась бежать вон из времянки.
На улице темно. Я тут же поскользнулась в луже крови, запуталась в чьих-то внутренностях и, с трудом сдерживая позывы к рвоте, рванула к дверям инженерного корпуса. По периметру прыгали, ползали, летали чудовища, растаскивающие и с наслаждением рвущие куски человеческой плоти. Вокруг царила картина настолько ужасная, что я ничего подобного не видела даже на полотнах обезумевших экспрессионистов. Казалось, что сердце вот-вот выпрыгнет из груди или я умру от инфаркта. Я влетела в комнату ксенобиолога Зины, в углу сидело нечто похожее на пульсирующий кокон. На кровати в одиночестве плакал ребенок. Я схватила девочку, прижала ее лицо к своей груди и побежала по коридору в поисках живых людей. Из соседней комнаты сверкнули желтые глаза, когти полоснули по моей спине. Оглядываться не было времени. Крепко держа Иришу, я спасалась со всей своей мочи, которая во мне только была. Листья хлестали по лицу, ногам, пижама стала грязной и мокрой. «Только не останавливаться», - думала я, - нужно бежать как можно дальше от этого кровавого месива. А там будь что будет!» Я почувствовала за собой чье-то надрывное дыхание и, стиснув зубы, постаралась ускориться, хотя силы уже покидали меня.
- Оля! Оля, постой. Остановись!
Я упала на землю и расплакалась. За нами бежала Зина, Иринкина мама. Девочка бросилась к маме, и мы все трое обнялись.
- Зина, как хорошо, что ты с нами. Мне так страшно….
- Не хнычь. Слезами горю не поможешь, - твердо остановила мои стенания женщина. – Пойдем, нет смысла здесь сидеть.
- Куда же мы пойдем? Ведь на этой проклятой планете нет людей…одни только мерзкие твари.
- Не знаю.. - вздохнула Зина. - Но оставаться на месте нельзя, нужно обязательно идти.
Я вспомнила, что убежала из лагеря через огромную брешь в защитном ограждении и решила спросить об этом спутницу:
- Зина, как животные проникли за стену? Ты знаешь?
- Сама ломаю над этим голову. Видимо, где-то сделали подкоп, напали на охранника, у того сорвалась рука и он дезинтегратором повредил купол. Всегда говорила, что оружие – это палка о двух концах. Если не умеешь им пользоваться, то оно всегда может оказаться приставленным к твоему виску.
Не знаю, сколько времени мы пробирались через плотные заросли. Казалось, это длится целую вечность. Удивлению не было предела: на нас никто не нападал. Как будто природа выплеснула весь свой гнев на поселение людей и после, успокоившись, мирно заснула.
Когда солнце перевалило за точку зенита, перед нами открылось нечто странное. Мы с Зиной переглянулись. Видение не исчезло.
- Ты это видишь? – спросила женщина.
- А то! – парировала я, подтверждая, мол, вижу, не слепая.
Мы подошли к огромному зданию, явно промышленного назначения. Идти мешали валуны, кучи, ухабы из всевозможного мусора, который скрадывала давно разросшаяся в этих местах растительность. Очень неудобно было идти. Ноги соскальзывали, пробуксовывали, подворачивались. И я, и Зина вынуждены были постоянно балансировать, чтобы не упасть. Тут лицо Зины просияло. Через секунду она насторожилась и выдала:
- Смотри там тропинка. Она ведет в помещение. Я сначала подумала, что тропинка без сомнения человеческая. Но местная фауна пока не изучена и, возможно, такую тропу оставил зверь. Стойте здесь. Я проверю, есть ли какие-нибудь метки хищника.
Зина, мягко ступая, исчезла в траве. Мы с Ирочкой присели под разлапистым кустом и притихли. В спину больно кольнуло, я обернулась и увидела игловатые шары, которые, почувствовав движение, метнули в мою сторону свои острые семена. «Ну, вот, даже трава на людей бросается». - буркнула я и без сожаления сломала тонкую шейку обнаглевшему плоду. Наверно, прошло минут десять. Я услышала какое-то рокочуще-блеющий звук, шлепки и (о, чудо!) человеческие голоса. Показалась защитная кепка, армейский рукав…
- Вставай! – как выстрел в спину, раздался приказ. Я обернулась, позади меня стоял парень в военной форме. Он повел оружием в сторону, ясно давая понять, что нужно следовать за ним. Зину подвел к нам второй камуфляжник.
- Надо к Пауку вести….Пусть он решает, что с ними делать, - сказал один другому.
Под конвоем мы двинулись к зданию. Солдаты гнали нас вместе с аборигенскими «коровами». «Вот, мы и в стаде» - промелькнуло в голове. Похоже, мы попали в руки к пастухам, которые пасли скот и теперь возвращали его в стойбище.
«Коров» закрыли внутри огромного сектора завода. Нас повели по узкой лестнице, многочисленными поворотами идущей вниз. Здесь было подземелье, построенное основательно и с любовью. Хотя мусор и облупившаяся сине-зеленая краска зданию придавали жалкий вид, талант архитектора и застройщика под шелухой времени спрятать было невозможно. В подземном дворце можно было жить, дышать и, наверно, пережить ядерную катастрофу. Возможно, для этого оно и было предназначено.
В просторную комнату нас втолкнули молча. Здесь на импровизированных креслах сидели мужчины в такой же защитного цвета одежде.
- Вот, командир, на территории поймали. Что делать с ними будем?
Семь пар удивленных глаз уставились на нас. Внутри что-то сжалось, захотелось стать невидимой, прозрачной, только бы не было этих оценивающих взглядов. Мы молча ожидали приговора.
- Кто такие? – обратился к Зине русоволосый мускулистый мужчина. Он явно превосходил остальных ребят по возрасту и силе. Судя по всему, это был их командир. Моя спутница рассказала, как нас зовут, чем мы занимались и трагичные обстоятельства нашего бегства из уютного лагеря переселенцев. Вопреки моему ожиданию история не вызвала никакого сочувствия ни у командира, ни у солдат.
- Бабы! Зачем они нужны? Они мешать нам только будут! – недовольные реплики посыпались со всех сторон.
- Каждой по выстрелу в лоб! Жаль только бластер на них переводить…
- Заяц, помолчи!
- Увести их в лес подальше, чтобы дорогу не нашли, авось выживут сами.
- Отставить! – властно рявкнул Паук. - Раскудахтались… Затем, смягчившись, сказал в нашу сторону: Проку от вас, конечно, никакого, но убивать вас мы не будем, выгонять тоже. Что мы не люди совсем? Живите, будете «коров» доить и драмбутаны собирать. А то мои «орлята» сельское хозяйство презирают. Хотят, как джигиты, только охотиться и мясом брюхо набивать, - он ухмыльнулся и насмешливо посмотрел на своих «птенцов». Те в ответ на колкость старшего только молча скривили губы.
Подземелье казалось бесконечным. В нем было масса отсеков, закоулков, закутков – всё выстроено по какой-то недоступной человеческой логике схеме. Нас определили в одну из комнат, разложили настилы из травы, придав им форму кроватей, даже оставили «вечный» светильник. Чуть позже мы получили по чашке мясного рагу. Смуглокожий солдатик по кличке Маугли смастерил для Иришки куклу из бархатистой розовой губки и каких-то трубок. Игрушка смешно кивала головой, с наивной радостью раскрыв намалеванный рот. С не менее счастливой улыбкой девочка уснула, обнимая подарок. Мы поблагодарили Маугли. Я легонько подергала солдатика за край куртки и, подтянувшись к его уху, шепотом спросила:
- Почему вы своего начальника пауком называете?
Маугли, с трудом сдерживая улыбку, также шепотом, приблизив губы к моему лицу, ответил:
- Потому, что он не человек. – Видя мое испуганное удивление, еще более давясь смехом, добавил: Он одновременно может держать всю роту за горло, как паук «восемью лапами», а девятого - зубами.
Мы с Зиной старались разобраться в сложившихся обстоятельствах, поэтому потихоньку расспрашивали парней. Некоторые из них были не прочь поговорить. И вот, что удалось выяснить. Никто не знал, откуда на Зигфриде гуманоидная постройка. Ребята наткнулись на нее случайно, как и мы. По всей видимости, в лагере тоже никто не подозревал, что на этой планете существовала цивилизация. Иначе бы опального командира подразделения обнаружили очень быстро. Выяснилось, что спецрота прибыла в джунгли первыми для зачистки территории и охраны строительной бригады. Но потом произошел какой-то конфликт с Черновым. В суть конфликта нас никто посвящать не собирался. Нам оставалось только теряться в догадках. Паук вместе с ребятами был объявлен вне закона, и не мог вернуться на Землю, да и не хотел.
В заботах о хлебе насущном прошел месяц. Мы выжили, но существование в подземелье всё более угнетало. Смысл жизни здесь сводился к заботе о собственном желудке. Возможно, чтобы развеять серость будней, мы с Зиной предавались рассуждениям о странном феномене, который обе заметили. Военные чувствовали себя вполне комфортно в условиях, казалось бы, враждебной природы. Как так получилось, что хорошо экипированная научная экспедиция и лагерь поселенцев погибли, а маленькая группка солдат живут и на их жизнь особо никто не покушается? Ребята уверенно могли перемещаться по чащобе без оружия. Им удавалось оставаться в положении охотника всегда, и никто из них не становился дичью. Мы размышляли об этом часами, но не находили ответа.
***
Весело пританцовывая, мы с Зиной заносили в подземелье свежие подстилки для отдыха. Иринка плелась за нами. Нашим глазам открылась жуткая картина. Гуливер лежал лицом в луже собственной крови, руки и ноги были ласточкой пристегнуты друг к другу. Вся рота стояла лицом к стене с обездвиженными за спиной руками. Наших ребят повязали неизвестные люди в серых плотных комбинезонах. Головы и лица захватчиков были не менее плотно защищены шлемом с непрозрачным забралом. Все действия происходили в полной тишине. Только Гуливер булькал в луже, тихо постанывая. На нас никто даже не обратил внимание. Я не знала, нужно ли бежать, да и куда побежишь? Если спецподразделение не смогло напавшим противостоять, то куда уж нам, слабым женщинам? Мы остались на месте, ожидая собственной участи.
«Люди? Откуда здесь люди? Да и люди ли это? Две руки, две ноги, голова и туловище – вроде бы всё, как у людей. Да вот только лиц не видно. Может там за непроницаемо-черным стеклом морды чудовищ?» - обезумевшим табуном пронеслись мысли в моей голове. Время замедлилось. Я перестала ощущать его скоростное течение, оно превратилось в липуче-плотное засасывающее желе, сквозь которое невозможно продвинуться вперед.
Незнакомцы развязывают и отпускают наших ребят. По помещению разливается мысленное облегчение. Парни массируют затекшие руки и осторожно переговариваются друг с другом. Моему удивлению нет предела. Происходящее кажется каким-то бредовым сном. Тут Маугли заметил нас и подошел. На мои вопросы: « Кто это? Почему вас отпустили? И что вообще происходит?», он с непонимающе-ошарашенным видом рассказал, что понятия не имеет, кто это. Рассказал, что наш рыжий балагур Ряба одному из пришельцев показал язык. И за дерзкую выходку не только не получил ногой в челюсть, но более того, гуманоиды после этого повели себя очень странно. Они отпустили всех своих пленников. Логика земных бойцов и земных женщин, треснула по швам - и сошла с дистанции.
Вспышка.
Солнце светит прямо в глаза. Морщусь и потираю лицо руками. «Опять
до обеда спала», - недовольно подумала я. «Солнце? Ах, да…всё время забываю мудреное название здешнего светила». Я обнаружила себя на роскошной кровати, укрытой белоснежным одеялом. «Где я? Как я здесь оказалась?» Судорожно восстанавливая в памяти последние события (подземелье, серые гуманоиды вяжут наших парней, Маугли…), я поняла, что не знаю, как попала сюда. Кусок воспоминаний явно отсутствовал. Промелькнуло смутное подозрение, – и я заглянула под одеяло. «Нет, я не голая, вся одежда на мне».
Я в необыкновенно красивом, светлом, жилом доме. Всё обставлено рационально и со вкусом: мягкие полы, удобные кушетки, столики, шкафы. Дом явно рассчитан на проживание целой семьи. «А где же хозяева?» Я прошла на кухню. Эта комната была заполнена неизвестными мне приборами, которые явно использовались для приготовления пищи. По тонкому слою пыли на посуде стало понятно, что хозяева в доме отсутствовали давно.
То ли уютный дом в разноцветных пастельных тонах, то ли солнечный день, то ли расслабляющая тишина привели меня в состояние покоя и полного умиротворения. Появилась твердая уверенность, что теперь точно будет всё хорошо. Я увидела шкаф и очень захотелось заглянуть в него. Я толкнула дверцу. На полке сидели три пушистых комочка. Видимо, я их разбудила, они недовольно покряхтели от проникшего луча света. Я погладила по очереди всех троих. Волна удовольствия пробежала по их белой шерстке. Мне тоже было очень приятно, я, как в прежние времена, гладила своего кота Мурзика. Подслеповатые красные глазки умоляюще просили погладить еще. «Аборигенские животные тоже любят ласку». Эта мысль меня обрадовала, внутри, как будто оторвался тяжелый камень, стало необычайно легко. Теперь острые когти и огромный рот с двумя рядами крепких зубов не пугали меня. «Меховички» не пытались впиться в меня зубами, они лишь хотели, чтобы их почесали за ушком.
Шкаф был наполнен не только шерстяной живностью, но и мужскими, женскими, и даже детскими вещами. Я пробежалась пальцами по женскому гардеробу. Он почти сплошь состоял из легких струящихся платьев. Я достала одно и не удержалась от соблазна примерить. Платье оказалось мне впору. «Я так давно не надевала женственные наряды, всё время в рабочей одежде», - мысль навеяла на меня светлую грусть.
«Где же Зина с Иринкой?» Я вышла на улицу. Передо мной был жилой квартал. Но улицы почему-то безлюдны. Вдалеке, через три дома показался силуэт мужчины, он что-то вытаскивал через двери (то ли мебель, то ли технику) и направлялся в дом напротив. По движениям я узнала Зайца. «Значит, ребята живы…» С Зайцем разговаривать не хотелось, я решила искать Зину.
Задорный смех раздался где-то поблизости. На пороге соседнего дома Зина с Ирочкой кормили кого-то зубастого, напоминающего плотоядного тираннозавра по форме и слоника по размеру. Женщина призывно помахала мне рукой. Я, как обрадованный щенок, подбежала, обняла Зину и закидала ее вопросами:
- Зина, как мы сюда попали, ты знаешь? Что это за дома? Где все хозяева? Что мы здесь делаем? Чего от нас хотят?
В ответ я получила радостный смех.
- Ничего я не знаю, но я сделала для себя открытие. Не на все вопросы ответы приходят сразу. Наберись терпения. Уверена, мы скоро всё узнаем. А теперь послушай, что я поняла! - Зина усадила меня на замысловатый теплый камень, стоящий во дворе и начала рассказ: Зигфрид-II имеет биосферу со своими уникальными особенностями, которая характеризуется определенной стабильностью и обладает четко функционирующим внутренним круговоротом веществ и энергий. Живым организмам биосферы Зигфрида не ведомо чувство страха. Они просто не знают, что это такое. Страх – это чужое, и это чужое может разрушить хрупкий баланс биосферы. Кроме того, животные Зигфрида обладают высокой чувствительностью к любым эмоциональным потокам. Поэтому «излучатель» страха ими сразу воспринимается, как нарушитель, срабатывает защитный механизм системы: она отдает приказ уничтожить угрозу своей стабильности. Именно по этой причине на геологов и наш лагерь напали.
Помимо сказанного, страх – по своей сути завуалированная агрессия, неприятие мира, желание его переделать. Неудивительно, почему геологи и наш лагерь получили такой яростный отпор. Этим объясняется неадекватное поведение инопланетян в подземелье завода. Один наивный дурак (я имею ввиду Рябу), который, наплевав на страх смерти, развеселился и показал язык своему инквизитору, спас, таким образом, всех нас от незавидной перспективы. Наши парни из спецроты не подвергались нападению местной фауны, потому, что не боялись. Еще в армейской учебке их научили свой страх оставлять дома. Поэтому они выжили в джунглях. Нападение «серых комбинезонов» было своеобразным тестом на «профпригодность». Люди из лагеря погибли напрасно. Мы не успели разобраться вовремя. Точнее, я не успела, - Зина печально опустила глаза. - Надо просто перестать бояться. Тут не помогут никакие стены, жизнь всегда прорвется сквозь них.
Около часа мы просидели на лужайке перед домом, размышляя каждая о своем.
Утром мы втроем отправились на экскурсию по ближайшим окрестностям. Домов было много, маленькие и солидные трехэтажки, простой и сложной архитектуры. Мы шли по дороге не спеша, разглядывая строения, встречающиеся на пути. Все отличались обилием окон, чистотой красок и ухоженностью участка возле дома. Как удавалось сохранить растительность в надлежащем виде, не могла объяснить даже биолог Зина. И нигде не было заборов. Не спеша мы вышли на площадку с людьми. Место напоминало импровизированный рынок. Я уже перестала удивляться.
Судя по всему мы, наконец, встретили местных жителей. Аборигены ничем от землян не отличались. «Что ж…нужно знакомиться, преодолевать барьеры языка». Мы с Зиной подошли к ближайшему человеку. Им оказался сероглазый приятной наружности мужчина. Перед ним стояли мешки с чем-то сыпучим, напоминающим крупу.
- Добрый день! – сказала я, слегка наклонив корпус, как делают это японцы. Ни ножа к горлу, ни оружия в висок не последовало. Мужчина лишь также приветливо поклонился в ответ.
- Понравилось вам наше жилище? – заинтересованно спросил собеседник с мешками.
- Да, очень! Потрясающе красивые и удобные дома. Спасибо. - Я с трудом сдерживала внутренний восторг. «Какое счастье, что мы друг друга понимаем!» Этот дом теперь мой? А где его прежние жильцы?
Мужчина улыбнулся. Немного помолчав, видимо, подбирая слова, ответил:
- Дом теперь ваш. Люди нашей цивилизации совершили переход на следующую стадию эволюции. Им теперь не нужно жилье в материальном мире. Лишь немногие остались, как семена на расплод. Оставшиеся должны привести в этот мир новые молодые души. - Он внимательно посмотрел мне в глаза и продолжил: Вы ведь тоже здесь не случайно… - Он снова улыбнулся.
Я улыбнулась в ответ.