Еретик ничего не знал, либо был действительно силён. В последнем Серкано сомневается, сильный человек не будет рыдать и умолять о пощаде, попутно отрекаясь от всего и пачкая штаны с обоих сторон. На самом деле это и неважно. Отец поставил задачу избавиться от еретиков в городе, а как не уточнял. Практика же показывает, что жестокость, либо изгоняет еретиков, либо понуждает их атаковать.
Оба варианта устраивают Серкано.
Насвистывая под нос, отбросил нож на пол и принялся вытирать руки рубахой мертвеца. Свет проникает в подвал через узкое оконце с решёткой, через которое видно пустую улицу. Снаружи со стороны входа, нарастает гомон, лязгает металл. Конечно, дикие вопли не могли остаться без внимания. Добрые христиане не могли не откликнуться на зов человека в беде, ведь они не знают, что вопит мерзкий еретик.
Посланец Ватикана внимательно оглядел себя, не попала ли кровь. Убедившись в чистоте, поднялся по короткой лестнице, откинул засов и толкнул дверцу. В лицо ударил солнечный свет, на миг затмил мир и почти сразу из сияния проступило остриё копья. Рука, держащая древко и два десятка стражников, окруживших вход в подвал. Старший в отряде дёрнулся, увидев Серкано, оттолкнул копейщика и торопливо поклонился.
— Сеньор Креспо... простите за беспокойство, нам доложили о жутких криках, но мы не знали, что вы...
— Допрашиваю еретика. — Закончил Серкано, беззаботно выбираясь наружу и щурясь, но зачесался от солнечных лучей.
Мечник чихнул, прикрылся ладонью и чихнул ещё. Широко улыбнулся, обводя взглядом бледные лица зевак и стражи. Вчера вечером, во время визита к бургомистру ему обещали полное содействие стражи. Даже не из страха перед гвардией Папы Римского, но из-за ватиканского золота, которое привёз Серкано на постройку собора. А ночной загул в таверне ввёл местные власти и еретиков в заблуждение. Ну кто будет браться за дело после ночи возлияний и плотских утех?
Бей внезапно. Вот главный урок Гаспара ди Креспо. Бей, когда не ждут, бей наверняка.
Двое стражников спустились в подвал, один сразу выскочил наружу, а второго стошнило на лестнице. Серкано широко улыбнулся и похлопал старшего по плечу.
— Бросьте этого еретика в море или выгребную яму. Господь не терпит святотатцев на церковном кладбище. Тем более, самоубийц.
— Самоубийц? — Пролепетал капитан, в ужасе наблюдая за подчинённым, что продолжает выплёскивать полупереваренный завтрак.
— Напасть на меня, равносильно самоубийству. — С улыбкой пояснил Серкано, прошёл мимо и бросил полуобернувшись. — Вечером я загляну к бургомистру. Пожалуйста, узнайте, кто были эти люди и где жили.
Зеваки расступились перед мечником, жмутся к стенам, спешат убраться подальше. Будто божий гнев может обрушиться на невиновных. Серкано краем зрения следит за выражением лиц, подмечает детали и настроение. Слухи начали расползаться ещё вчера, а сейчас волна захлестнёт город и окрестности. Да что там, солнце не успеет коснуться горизонта, а уже в Риме будут судачить о расправе.
Второй урок Гаспара ди Креспо, не спеши.
Спешка, это шаг в смерть. Меч должен бить вовремя, не опережая события, не опаздывая. Будь рассудителен и холоден. Позволь врагу ошибиться.
Серкано остановился у лавки через пару кварталов, задумчиво склонился над товарами. Причудливыми запечатанными кувшинами с островов. Торговец, тощий мужчина с круглыми навыкате глазами, благодушно провёл над ними рукой.
— Выбирайте, это лучшее саке во всём королевстве.
— Что?
— Саке, рисовое вино!
— Эм... честно говоря, звучит не слишком хорошо.
— О, уверяю, в одном стаканчике этого напитка хмельного веселья как в целом кувшине вина!
— А вкуса?
— Поверьте, вкус будет волновать меньше всего.
— Хм...
Горсть монет просыпалась в протянутую ладонь, Серкано взял кувшинчик, взвесил в руке и направился к морю. Отец рассказывал, как однажды гвардейцы столкнулись с самыми мерзкими еретиками из возможных. С трезвенниками. Отвратительно! Они утверждали, что Иисус не пил вино, но виноградный сок. К счастью, их всех сожгли. Серкано зябко передёрнул плечами, представив мир без алкоголя.
Господь дал людям множество тяжких испытаний, и алкоголь, что помогает их преодолеть. Конечно, нужно знать меру, но полностью отказываться от дара Господнего это преступление.
Выйдя на песчаный берег, Серкано опустился на выброшенный штормом ствол дерева. Волны лениво набегают одна за другой, наполняя мир мелодичным плеском, исчезают в песке. Вдали покачиваются рыбацкие лодки, а крепкие мужчины вытягивают сети полные рыбы. Над ними кружат упитанные чайки, оглашают побережье жадными криками и стараются поживиться, пикируя к сетям.
В стороне возводят первый причал нового порта. Над водой протянуты деревянные леса и хитроумные устройства. Снуют люди, мягкий ветерок доносит обрывки разговоров и стук кайла по камню. Серкано откупорил кувшин и принюхался к содержимому. Закашлялся, хмыкнул и сделал большой глоток.
Рот заполнил горько-сладкий вкус с нотками сыра и яблок. Впился в язык, воспламенился и алкоголь ударил в нос изнутри. Серкано дёрнулся проглотить, но глотку перехватило. Вечность внутренней борьбы и в желудок хлынул поток жидкого огня. На мгновение Серкано ощутил органы, как испуганно дрожит печень и жар, растекающийся по венам. Содержимое желудка перемешалось и настойчиво попросилось погулять.
Мечник согнулся пополам, накрыл рот ладонью, глубоко дыша через нос. Шумно выдохнул и поднёс кувшинчик к глазам. Это не вино. Совершенно точно не вино. Ощущение, что за один глоток выпил три полных кувшина креплёного вина. С этим определённо нужно быть осторожным.
Второй глоток сделал осторожно, едва примочив кончик языка. Третий, смелее. Выдохнул и растянулся на стволе, подпёр голову кулаком. Прикрыл глаза, погружаясь в умиротворённое состояние полупьяного наслаждения миром.
Шаги.
Мягкие, осторожные, песок поскрипывает под подошвами. Человек не торопится и явно робеет. Серкано приоткрыл один глаз и жестом, не оборачиваясь, остановил незнакомца.
— Чего тебе надо?
— Г-господин... — голос звонкий, мальчишеский, не старше двенадцати лет. — Я заметил, что вы взяли саке.
— И что, тоже хочешь?
— Нет, но вы забыли про закуски.
С краю зрения выдвинулся паренёк, чумазый и растрёпанный в рваной одежде. Кажется из той самой компашки, что утром донимала чужого коня. В руках держит тарелку с тонко нарезанной сырой рыбой. Серкано вздёрнул бровь, наблюдая, как ребёнок ставит тарелку рядом с кувшинчиком.
— Это сырая рыба.
— Да, островитяне говорят, что саке нужно закусывать так.
— Хм... если ты шутишь, то...
— Можете убить меня!
Серкано хмыкнул, глотнул саке и сразу бросил в рот кусок рыбы, тонкий настолько, что почти сразу растворился на языке. Нахмурился, прислушиваясь к ощущениям. Задумчиво кивнул.
— Ладно, живи. — Покопавшись в кармане, бросил под ноги серебряную монету. — Принеси ещё.
— Хорошо...
Мальчишка попятился, низко кланяясь.
— Стой.
— Да?
— Как тебя зовут?
— Скворци, господин.
Серкано отмахнулся от пацана и перевёл взгляд на море. Островное вино, островная еда. Есть в этом нечто манящее, непривычное и... настораживающее. Город в отдалении от крупных замков, но римские дороги пролегают рядом. Если чужаки решат вторгнуться здесь, то получат прекрасный плацдарм. Серкано стянул ботинок и внимательно осмотрел зарубку на подошве. Гладкая и маленькая. Клинок бритвенно острый, но в неумелых руках не опаснее кухонного ножа.
Знай еретик, что бить нужно с оттягом, Серкано лишился бы стопы.
В этом сила и слабость островного оружия. Кираса, да даже простецкая кольчуга делает катаны бесполезными игрушками. С другой стороны, они третьестепенное оружие. Стоит полагать, что ружья и пистоли уже проникли на архипелаг. Серкано хлебнул саке, закусил рыбкой и отмахнулся от мыслей о вторжении. Не его проблемы.
Островитяне не еретики. Язычники, которых легко обратить к свету Христа. Война, даже если она случится, не более чем очередная стычка феодалов. А вот о Скворци куда интереснее. Парнишка увидел возможность услужить и заработать, сразу же воспользовался. Цепкий ум и наблюдательность, может быть полезен. Тарелка стоит медяк, сырая рыба, около двух. А хмельной аристократ не будет отсчитывать медь.
Серкано коротко хохотнул и улыбнулся в кувшин.
Можно использовать, как информатора. Городские беспризорники — это лучшие разведчики, как ни крути. Сделав очередной глоток, перевернулся на спину и закрыл глаза, полностью отдавшись лёгкому чувству опьянения, когда разум сбрасывает оковы и устремляется во все стороны.
Скворци вернулся с новой тарелкой, поставил рядом с первой и отступил на пару шагов. Всем видом показывая, что ждёт награды. Серкано с ленцой бросил вторую монету. В этот раз серебряный кругляш исчез в подставленной ладони, не долетев до песка.
— Скажи, малец, ты знаешь кто я?
— Весь город знает, господин. С самого утра слухи идут, даже прачки судачат только о вас. В основном какой вы молодой и совершенно точно ищете невесту. В тавернах пугают друг друга реками крови, которые остаются после вас. Говорят, что вы вырежете половину города.
— И ты не боишься меня?
— Ну, я рассудил, что для выживания лучше вам быть полезным. Деньжата, опять же, лишними не будут.
— И на что тебе деньги, мой маленький друг?
— Ну, лавку открою, буду торговать всяким-разным.
Серкано смерил взглядом, ухмыльнулся и махнул рукой.
— Ладно, утром приходи ко мне на постоялый двор и расскажи, что узнаёшь полезного.
— Я и сейчас могу...
— А сейчас мне неинтересно.
— Но...
— Брысь.
Скворци исчез, прежде чем Серкано закончил, только следы на песке остались. Мечник закрыл глаза и закинул руки за голову. Странно, высохшее, просоленное бревно кажется мягче и уютнее, чем кровать в родном поместье. Так и хочется лежать, пить и греться под летним солнцем. Вот бы еретики решили затаиться, чтобы их искать пришлось подольше!