Таукемет был зол. Злость распирала его! Какой-то паршивый, вонючий сотник выпинул его из спокойной гарнизонной жизни как щенка. Да пусть предки сотника плюют на него с небесного дома отца нашего Всевышнего.
Вот не зря его назвали Таукеметом. То есть бедой. Что он виноват, что родился в год джута, когда два отцовских табуна погибли из-за ранних заморозков? И родился он!
После этого, семья влачила нищенское существование. Не было достаточно даже талкана (просо) на то, чтобы накормить досыта девять ртов. Старшим вместо вольготной жизни зажиточных бой-бала (барчуков) пришлось наниматься конюхами к богатым сородичам. А младшим подпасками к своим же старшим братьям.
Таукемета в семье не любили! С детства не видел ничего кроме тычков и пинков. Его гоняли старшие, щипали младшие. И всего лишь за то, что родился в тот несчастный год.
Но Таукемет не обижался на судьбу. Стиснув зубы последним получал свою порцию талкана, убирал даже за младшими, последним возвращался в юрту, пригнав соседскую отару. Все, что получал за чабанскую работу отдавал матери - красивой когда-то женщине. Которая стала крикливой и неуживчивой, родив девятерых детей, и получая тумаки от мужа.
Мать иногда обнимала своего неудачливого сына, когда у нее хватало сил после тяжелого дня. А в один день, приехал ее брат Мырза и забрал жиена (племянника). Таукемет без сожаления расстался с отцовской кочевкой. Делать здесь, было нечего!
Мырза был воином на службе у одного из карлукских джабгу. Карлуки издавна кочевали вдоль Алтая, покрывая его предгорья тучей своих баранов. Но места в горах всегда не хватало. И они пытались пройти, то в степи к уйгурам у Орхона и Керулена, то к тюргешам в Жетысу.
Везде их гнали. И тогда карлуки нашли более лучшее занятие чем пасти баранов. Надо было брать в руки оружие и идти пасти двуногих баранов. Карлуки нанимались в пограничные гарнизоны империи Тан. Брали с удовольствием. Они были отличными конными воинами, которым и платить то надо было не так уж и много - талканом на пропитание, несколькими баранами на воина в год и привлекая возможностью пограбить.
Таукемет стал воином сотни, где десятником служил дядя Мырза. Тот был суровым наставником, и гонял жиена больше чем остальных. Но Таукемету служба нравилась. Горевать ему теперь было не о чем. У него были две заводные лошади, исправное оружие, еда. И самое главное - не надо было вечно ощущать себя, никому не нужным отбросом.
Молодой воин исправно нес гарнизонную службу в одном из многочисленных китайских укреплений на границе с тюргешами.
Шла обычная степная война, в которой принимали желающие с обоих сторон. Арабы и тюргеши налетали на танские крепостцы, пытаясь застать их гарнизоны врасплох. Точно также делали карлуки. Иногда это получалось. В память об одном таком набеге у Таукемета на боку висела отличная сабля-шамшир. Он снял ее со знатного арабского сотника. Остальное, в том числе хорошую кольчугу и шлем с красивой арабской вязью пришлось отдать сотнику. Зато у дяди Мырзы лежали сотня арабских серебряных дирхемов. Их молодой воин успел незаметно передать дяде. Сотник, после этого крутил носом вокруг них несколько тауликов (дней). Но так и не смог ничего разнюхать.
Зато затаил обиду. Понимал, что Таукемет успел что-то скрыть от его бдительного и алчного ока.
Затаил обиду и выместил, когда из гарнизона сбежали несколько верблюдов. То ли их позвала для ласки дикая молодая верблюдица. То ли где-то близко шел караван, и опытные караванщики как-то сманили их. Но виноватым почему-то оказался Таукемет. Сотник без всякого основания указал на него, так как якобы верблюды исчезли после того как был караульным. Хотя верблюды паслись за укреплениями, а молодой воин охранил сами эти древние стены.
Сотник был злопамятен и мстителен. Уже к вечеру приказал молодому воину и его дяде собираться в путь. Все имущество оставить в гарнизоне. Лично проверил снаряжение, тщательно осмотрев обоих воинов. И с ухмылкой, говорившей о том, что найдет что ищет, пока воины будут на задании послал к пограничному Джаутхури (пограничный комиссар). С наказом доложить об обстановке на границе.
Отдалившись от гарнизона Таукемет разразился бранью в адрес сотника. Дядя ехал молча, не произнося ни слова. Когда племянник успокоился, спокойно произнес:
- Дурак ты, Таукемет! За дирхемы не бойся! Я их засунул в нужник самого сотника. Пусть сидит, тужится и смотрит на дирхемы, которые я засунул прямо в мешочек с жуан-травой (степное средство для отбития запаха).
Когда Таукемет понял, что дядя спас добычу от хищных рук сотника то вместо проклятий разразился хохотом. Теперь ему уже нравилась поездка к Джаухури. Дирхемы будут в целости. А поездка в приграничный рабат может принести разнообразие в большей части скучную жизнь воина-пограничника. Дорога становилась приятной! А с мудрым дядей становилась короче.