Вы слышали, что случилось после революции? Ведь женщин стали обобществлять! А какие бесстыдства творились - просто ужас!
Да, и я это тоже слышал. Вполне недавно, кстати - в одном из интервью на своем ютуб-канале известная телеведущая, дочь не менее известного режиссера Юлия Меньшова в беседе с сексологом Натальей Фомичевой затронула интересную тему отсутствия "приличных" слов в русском языке для обозначения сексуальных отношений. И та начала говорить, что у нас эта тема была "под запретом", и даже назвала конкретное время - с 1930-х годов. Но в этот момент Меньшова ее прервала: "ну а вот на заре [советской эпохи], вместе с революцией была и сексуальная революция".
И здесь опять в голове всплывают те самые истории о неких декретах советской власти, по которым женщины становились "всеобщим достоянием" в самом утилитарном смысле этого словосочетания. Так давайте все же разберемся, была ли та самая "сексуальная революция", что в раннем советском государстве делали с женщинами и как на это смотрел, кстати, товарищ Ленин.
А было все, как вы понимаете, непросто. Первые годы после революции. Везде разруха, голод, безденежье. Отсутствие налаженного быта. И уже в декабре 1917 года выходит декрет, благодаря которому по сию пору женщины уходят в "декретный отпуск". По новому закону, изданному советским ВЦИК, женщине перед родами и после них полагался 8-ми недельный оплачиваемый отпуск. При этом место работы на предприятии все это время сохранялось.
"Положение женщины до сих пор оставалось таковым, что его называют рабским; женщина задавлена своим домашним хозяйством, и от этого положения ее может спасти только социализм," -
сказал Ленин, выступая на первом всероссийском съезде работниц. А через год, выступая уже на четвертой конференции работниц, он скажет еще более прямо об освобождении женщины.
"Вы все знаете, что даже при полном равноправии остается все же эта фактическая придавленность женщины, потому что на нее сваливают все домашнее хозяйство. Это домашнее хозяйство в большинстве случаев является самым непроизводительным, самым диким и самым тяжким трудом, какой осуществляет женщина...
Мы теперь серьезно готовимся к расчистке почвы для социалистической постройки, а самая постройка социалистического общества начнется только тогда, когда мы, добившись полного равенства женщины, примемся за новую работу вместе с женщиной, освобожденной от этой мелкой, отупляющей, непроизводительной работы".
Но где же здесь "свободная любовь", скажете вы? Где обобществление женщин? Выходит, никакой "сексуальной революции" у нас не было? "Скучно, девушки". Ну уж нет, этого мы утверждать не будем, тем более, что были и другие декреты, "те самые". Вот, например, один из них, изданный в Саратове:
«С 1 марта 1918 года отменяется право частного владения женщинами, достигшими возраста от 17–32 лет. Действие этого декрета не распространяется на замужних женщин, имеющих более пяти детей. Все женщины забеременевшие освобождаются от своих прямых обязанностей на 4 месяца. Рождаемые младенцы, имеющие 1 месяц возраста, отдаются в приют “Народные Ясли”, где они воспитываются и получают образование до 17-летнего возраста за счет фонда народного поколения».
А вот цитата из другого, якобы принятого во Владимире:
«После 18-летнего возраста всякая девица объявляется государственной собственностью. Всякая девица, достигшая 18-летнего возраста и невышедшая замуж, обязана под страхом строгого взыскания и наказания зарегистрироваться в бюро “свободной любви” при комиссариате призрения. Зарегистрированной в бюро “свободной любви” предоставляется право выбора мужчины в возрасте от 19 до 50 лет себе в сожители-супруги».
Подлинность этих "декретов" выяснить, по всей видимости, уже невозможно. И знаем-то мы о них лишь по причине их публикации в сборнике издательства "Искра" от 1918 года. Но вот что здесь важно: даже если эти документы были выдуманы, в чем я лично сомневаюсь, они - тоже отражение той самой действительности первых послереволюционных лет. И что самое интересное, между декретами товарища Ленина и этими провинциальными "законами" нет никакого диссонанса. Потому что реальная жизнь - сложнее любой выдумки.
И "свободная любовь" в раннее советское время действительно была. И пропаганда подобных отношений велась, причем не кем-нибудь, а Александрой Коллонтай, первым народным комиссаром общественного призрения, создавшая при нем отдел по охране материнства и младенчества. Вот что она писала в своем эссе "Дорогу крылатому Эросу":
"Мораль рабочего класса, поскольку она уже выкристаллизовалась... отчетливо отбрасывает внешнюю форму, в которую выливается любовное общение полов. Для классовых задач рабочего класса совершенно безразлично, принимает ли любовь форму длительного и оформленного союза или выражается в виде преходящей связи. Идеология рабочего класса не ставит никаких формальных границ любви".
Доказывая, что женщина должна быть свободной от подчинения мужчине и сохранения ему верности "во что бы то ни стало", Коллонтай действительно договаривается до "свободной любви". И получает нагоняй - и от Луначарского, а затем и от Ленина, чеканные слова которого приводила потом Клара Цеткин:
"Изменившееся отношение молодёжи к вопросам половой жизни, конечно, “принципиально” и опирается будто бы на теорию. Многие называют свою позицию “революционной” и “коммунистической”. Они искренне думают, что это так. Мне, старику, это не импонирует. Хотя я меньше всего мрачный аскет, но мне так называемая “новая половая жизнь” молодёжи а часто и взрослых довольно часто кажется чисто буржуазной, кажется разновидностью доброго буржуазного дома терпимости. Всё это не имеет ничего общего со свободой любви, как мы, коммунисты, её понимаем.
(...) В половой жизни проявляется не только данное природой, но и привнесенное культурой, будь оно возвышенно или низко... Конечно, жажда требует удовлетворения. Но разве нормальный человек при нормальных условиях ляжет на улице в грязь и будет пить из лужи? Или даже из стакана, край которого захватан десятками губ? Но важнее всего общественная сторона. Питьё воды дело действительно индивидуальное. Но в любви участвуют двое, и возникает третья, новая жизнь. Здесь кроется общественный интерес, возникает долг по отношению к коллективу.
(...) Не то чтобы я своей критикой хотел проповедовать аскетизм. Мне это и в голову не приходит. Коммунизм должен нести с собой не аскетизм, а жизнерадостность и бодрость, вызванную также и полнотой любовной жизни. Однако, по моему мнению, часто наблюдаемый сейчас избыток половой жизни не приносит с собой жизнерадостности и бодрости, а, наоборот, уменьшает их. Во время революции это скверно, совсем скверно".
С опозданием приношу извинения за длинную цитату, но она очень многое объясняет. Да, коммунистическая идеология действительно пропагандировала новую мораль. Но "освободив" человека, она дала ему слишком много, чем он мог понести. И многие не только начали злоупотреблять своей сексуальной свободой, но и искусственно подавлять в себе настоящую любовь, заменив ее неким "товариществом", грубыми плотскими отношениями, стараясь не заглядывать в свои чувства, которые иногда все-таки заявляли о себе.
Отличной иллюстрацией к этому непростому времени служит рассказ писателя Пантелеймона Романова "Без черемухи". Он короток, и желающие могут прочитать его по ссылке. Суть его в повествовании о первом сексуальном опыте девушки, в смятении встретившей раннее советское время и с трудом переживающей приход новых нравов. В разговоре с понравившемся ей молодым человеком мы слышим странные диалоги, словно столкнулись два разных мира. Один - уже новый, грубо-товарищеский, другой - устаревший, чувственный и утонченный.
"Мы вышли на набережную и несколько времени стояли у решетки. Подошла девушка с черемухой, я взяла у нее ветку и долго дожидалась сдачи. А он стоял и, чуть прищурившись, смотрел на меня.
— Без черемухи не можешь?
— Нет, могу. Но с черемухой лучше, чем без черемухи.
— А я всегда без черемухи, и ничего, недурно выходит, — сказал, он, как-то неприятно засмеявшись.
Впереди нас стояли две девушки. Шедшие целой гурьбой студенты обняли их, и, когда те вырвались от них, студенты, захохотав, пошли дальше и все оглядывались на девушек и что-то кричали им вдогонку.
— Испортили настроение девушкам, — сказал мой спутник, — без черемухи к ним подошли, вот они и испугались.
— А почему вам так неприятна черемуха? — спросила я.
— Ведь все равно это кончается одним и тем же — и с черемухой и без черемухи... что же канитель эту разводить?
— Вы говорите так потому, что никогда не любили.
— А зачем это требуется?
— Так что-же вам в женщине тогда остается?
— Во-первых, брось ты эти китайские церемонии и говори мне — «ты», а, во-вторых, в женщине мне кое-что остается. И, пожалуй, немало.
— «Ты» я вам говорить не буду, — сказала я. — Если каждому говорить «ты», в этом не будет ничего приятного.
Мы проходили за кустами сирени. Я остановилась и стала прикалывать к кофточке веточку черемухи. Он вдруг сделал быстрое движение, закинул мне голову и хотел поцеловать:
Я оттолкнула его.
— Не хочешь — не нужно, —сказал он спокойно.
— Да, я не хочу. Раз нет любви, то ведь вам решительно все равно, какую женщину ни целовать. Бели бы на моем месте была другая, вы бы также и ее захотели целовать.
— Совершенно правильно, — ответил он. — Женщина тоже целует не одного только мужчину. У нас недавно была маленькая пирушка, и невеста моего приятеля целовала с одинаковым удовольствием как его, так и меня. А если бы еще кто-нибудь подвернулся, она и с тем бы точно так же. А они женятся по любви, с регистрацией и прочей ерундой".
Да, действительно были тогда и "свободные отношения", и общества "Нет стыду", участники которого ходили по улице в чем мать родила. Но все это очень быстро сошло на нет. Причем произошло это естественно, а не по чьей-либо указке. Вот как вспоминал очевидец о скоропостижном конце "свободной" от предрассудков жизни:
"В 1922 году я несколько раз присутствовал на выступлениях общества «Долой стыд». Совершенно голый, украшенный только лентой с надписью «Долой стыд», оратор на площади Краснодара кричал с трибуны:
— Долой мещанство! Долой поповский обман! Мы, коммунары, не нуждаемся в одежде, прикрывающей красоту тела! Мы дети солнца и воздуха!
Проходя там вечером, я увидел поваленную трибуну, «сына солнца и воздуха» избили. В другой раз мы с женой видели, как из трамвая, ругаясь и отплёвываясь, выскакивает публика. В вагон ввалилась группа голых «детей солнца и воздуха», и возмущённые люди спасались от них бегством. Опыт не удался, выступления апостолов советской морали вызвали такое возмущение, что властям пришлось прекратить это бесстыдство".
Друзья, а что вы думаете по поводу "свободной любви"? Может действительно слишком сильно "закрутили гайки" в советское время?