Набоков любил игры, и в «Соглядатае» (1930) писатель предлагает нам сыграть в детскую игру «гляделки». Вы смотрите на кого-то, кто-то смотрит на вас — и кто первый отвернется, зажмурится.
Играть в этот раз будем недолго — «Соглядатай» считается самым маленьким романом Набокова, если не брать неоконченных произведений. Иногда «Соглядатая» относят к жанру повести из-за скромного объема. Но для повести здесь уж слишком много сюжетных линий. Мы понаблюдаем за главной — только не отворачиваетесь.
Сюжет:
Сюжет бросается с ровного места в карьер: в начале герой-рассказчик заканчивает жизнь самоубийством — он решает застрелиться. Но пуля проходит навылет, и герой выживает. Однако он не верит в то, что выжил и весь окружающий мир воспринимает, как загробный. Вообще, описание «мнимой» смерти здесь очень напоминает Тибетскую книгу мертвых.
Итак, герой уверен, что стал призраком. И эта уверенность в себе помогает ему зажить по-настоящему. Он знакомится с соседями, влюбляется в девушку по имени Ваня (то есть Варвара). Одним словом, после бесцельно прожитой жизни герой начинает вести очень деятельное посмертное существование.
Но идиллию нарушает некто Смуров, который вызывает в герое любопытство. Герой начинает наблюдать за ним, расспрашивать о нем друзей и соседей. Постепенно подглядывание для героя превращается в одержимость. Он подглядывает не только за Смуровым, но и за другими, не гнушаясь ничем.
Помешательство достигает апогея, когда выясняется, что герой — и есть Смуров. В этом моменте душа (герой) вновь воссоединяется с телом (Смуровым) и персонаж обретает целостность, оживает по-настоящему. Игра в «гляделки» с самим собой оканчивается.
Но подглядывание у Набокова — это не только признак душевной болезни. Подглядывание — намного шире. В него входит и писательское ремесло в том числе, на что нам иронично намекает Набоков, уже примеряя образ своего героя Смурова на себя:
И все же я счастлив. Да, я счастлив. Я клянусь, клянусь, что счастлив. Я понял, что единственное счастье в этом мире — это наблюдать, соглядатайствовать, во все глаза смотреть на себя, на других, — не делать никаких выводов, — просто глазеть. Клянусь, что это счастье. И пускай сам по себе я пошловат, подловат, пускай никто не знает, не ценит того замечательного, что есть во мне, — моей фантазии, моей эрудиции, моего литературного дара...
Художественный мир:
Перед нами набоковский Берлин — суетный, многолюдный, многогранный. Но главное, что хочет ухватить в памяти и описать автор — это, конечно же, красота, вызывающая и у героя, и у писателя настоящую любовь. Вот, например, как герой думает о Ване:
Что мне было до того, глупа ли она или умна, и какое у нее было детство, и какие она читала книги, и что она думает о мире, — я ничего толком не знал, ослепленный той жгучей прелестью, которая все заменяет и все оправдывает и которую, в отличие от души человека, часто доступной нашему обладанию, никак нельзя себе присвоить…
Любопытно, что Набоков отдает предпочтение внешней неуловимой красоте, а не душевной, ведь последнюю можно подчинить. Такая логика выделяет Набокова среди других писателей.
Вывод:
А его нет! Как нет вывода у наших бытовых будней. Набоков с одинаковым интересом предлагает понаблюдать и за очередью к доктору на прием, и за душераздирающим любовным признанием — все важно, все ценно. Так что никакого строгого поучения нет. Только помните:
…что очень часто пустой дневник о беседах, о попугаях соседа и о том, что было к завтраку… — такие пустые записи часто живут сотни лет и что читаешь их с удовольствием, — ради привкуса старины, ради названия блюда, ради фестивального простора там, где ныне тесно от больших домов.
Спасибо за внимание!
Пишите комментарии — подписывайтесь на канал.