Каменная стена, дрожащая под ударами волн, казалась мягкой и нежной. Прижимаясь к ней щекой, Кристос стоял, закрыв глаза и намертво вцепившись в острые выступы. Издалека долетали гудки проходящих кораблей, а со стороны города, такого близкого и одновременно с тем далекого, неслась глухая еле слышная мелодия, которой вторили сигналы машин и рев двигателей.
Темнота окутала его, и только неясные очертания, словно штрихи пейзажного наброска, окружали со всех сторон. Кристос открыл глаза, посмотрел наверх и увидел край скалы на фоне звездного неба, такой манящий и недостижимый. Если бы только приложить еще немного усилий.
Он услышал голоса. Медленно огляделся, не веря ушам. Кто-то был рядом. Казалось, совсем неподалеку от него кто-то говорил в спокойной и непринужденной манере. Голоса были тихи, слов не разобрать и понять откуда они доносились было невозможно.
-Эй, я здесь! – закричал мальчик, вложив в крик все силы. Затем прислушался снова.
Разговор не прервался, но говорящие как будто приближались. Теперь Кристос мог понять, что разговаривали двое. И самое странное – теперь он мог определить направление – звук шел со стороны моря. Не веря себе, он еще раз оглянулся в темноту.
Тогда он увидел. Сначала неяркое свечение, будто белый шар, вырывалось из мрака над морем. Медленно оно становилось все сильнее, все ближе. Голоса становились громче, и он уже вполне мог различить слова.
-Он выберется, я знаю, - твердил один голос, мужской.
Женский отзывался:
-Выберется, но его силы на исходе. Он так мал, ему необходимо помочь.
Свет вспыхнул за его спиной, и Кристос словно завис в пространстве, не способный увидеть что-либо кроме невероятной белизны. Его собственные руки оказались невидимы, скала больше не существовала, а сам он, будто ослеп, но погрузился не во мрак, а во всепоглощающий свет, и глаза его пронзила жгучая боль.
-Не бойся, малыш, - услышал он совсем рядом с собой тот самый женский голос, и теперь он показался ему таким знакомым и родным. – Ты выберешься, тебе лишь стоит следовать за мной.
-Мама? – прошептал мальчик, вращая невидящими глазами. – Мама, где ты?
Из света перед ним медленно проявлялся образ, имеющий расплывчатые, еле уловимые черты. Женщина в белом одеянии смотрела на него с улыбкой и любовью.
-Иди ко мне, Кристос, - сказала она, поманив рукой. – Просто иди. Не бойся, я с тобой.
Он сделал движение, шагнул, взмахнул рукой. В какой-то момент что-то подтолкнуло его, он воспарил на мгновение, но тут же опустился на ноги, оказавшись ближе к неясной фигуре, казавшейся ему мамой. Она манила рукой, а он сделал еще один шаг и снова почувствовал как чьи-то сильные руки поддерживают его, подталкивают вверх. Он оглянулся и увидел лицо отца, почти забытое им, но вмиг воскрешенное в памяти.
Еще шаг, взмах руками, странная боль в коленях и ладонях. Чем ближе был образ матери, тем менее ярким становился свет. Он медленно исчезал, уступая место реальности, краю скалы и звездному небу. Кристос ощутил легкое дуновение ветра в спину, почувствовал как развеваются его волосы и как запахло морем. Свет совсем померк.
Он распахнул глаза и понял, что стоит на выступе рядом с широкой тропой, по которой столько раз спускался в гротик и столько же раз поднимался обратно. Кристос схватился руками за камни, подтянулся, стиснув зубы и залез, упал на спину и растянулся во весь рост. Он тяжело дышал, чувствуя как из глаз ручьями льются слезы и на щеках смешиваются с потом, текущим со лба. Только после этого он услышал свое собственное громкое, почти надрывное, хрипящее рыдание.
-Мама! – кричал он, оглядываясь, робко поднявшись на четвереньки и вглядываясь в темноту над морем. – Мама, папа, где вы?
В ответ лишь волны мерно бились о скалу в глубине беспроглядного мрака. Ничего другого вокруг, никого. Только он, темнота и остывающие древние камни, немые свидетели тысячелетней истории и его собственной трагедии.
Продолжая плакать и звать, Кристос ползком поднялся на утес, перелез через край и рухнул на твердую землю, опустошенный и лишенный сил. Он лежал на спине, раскинув руки в стороны и глядя опухшими от слез глазами в усеянное мириадами звезд ночное небо. Необычное тепло окутало его с ног до головы, а на душе, все еще терзаемой неясными, но такими родными образами, вдруг стало спокойно и тихо. Сладкая дрема охватила его, унося на волнах куда-то вдаль. Он закрыл глаза, всхлипнул пару раз, и спокойно засопел, повернувшись на бок и подложив ладони под голову.
Обессиленный и измотанный слезами, он очень скоро уснул, преследуемый одной и той же мыслью – как мама и папа смогли помочь ему? В его сне они возвратились к нему, ступая вниз по белой лестнице на бескрайнюю зелень луговой травы, уходящей за горизонт.
Он сидел на земле и смотрел на них, а они подходили ближе. И во сне этом они совсем не умерли, а просто ушли ненадолго, и теперь вот вернулись назад.
Мама была как всегда красива и нежна. Ее черные волосы обрамляли светлое утонченное лицо, исполненное любви и печали, глаза ее светились искренней добротой. Отец широко улыбался. Его мужественный лик дышал благородством и уверенностью. Сильные руки подхватили Кристоса, забросили на плечи, и все втроем они пошли вдаль, не разбирая дороги.
Кристос погрузил пальцы в густую шевелюру на голове отца, искренне засмеялся, радуясь. Он вытянул ноги, отклоняясь назад, а папа только сильнее наклонился вперед, играя с сыном. Оба они смеялись, а мама улыбнулась их забавам.
-Как же я вас долго ждал, - сказал, наконец, Кристос. – Где вы были?
-Там же, где и всегда, мой дорогой, - ответила мама. – Рядом с тобой.
-Но почему же я вас не видел так давно? Все говорили, и дедушка в том числе, что вас больше нет с нами.
-Глупости это, - продолжал улыбаться папа. – Вот, мы здесь, с тобой. Разве этого мало, чтобы поверить?
-Этого очень много, - закивал Кристос, продолжая держаться за волосы отца, трогая их, упиваясь запахом и теплом головы, реальностью. – Я больше никогда-никогда не хочу чтобы вы уходили. Нам с дедушкой грустно.
Тень печали тронула лицо матери.
-Понимаешь, мой мальчик, к сожалению, нам все-таки придется уйти, но я обещаю тебе - мы всегда будем рядом, и еще не раз увидимся. Знай это, и от этого знания питай свою веру.
-Но как же так? – удивился Кристос. – Если вы уйдете, как сможете быть рядом?
-А это такая игра, малыш, - сказал отец. – Помнишь, как мы играли в прятки? Ты прятался, а я искал. Теперь наоборот – прячемся мы.
-Зачем? – Кристос понимал к чему ведет этот разговор и почувствовал, как слезы непроизвольно наворачиваются на глаза.
-А вот плакать не нужно. Не я придумал эту игру и не мама. Это только жизнь. Твоя жизнь. И бывает так, что правила такой игры придуманы не нами. Нам остается лишь подстраиваться под них. Пойми, все что происходит с тобой – великая воля природы и, если хочешь, бога. И даже то, что нам пришлось уйти от тебя, не значит, что мы оставили тебя одного. Мы рядом, запомни. Не многие могут знать, что рядом с ними всегда кто-то есть. Теперь ты знаешь.
-Знаю, - утер слезу с щеки Кристос. – Знаю.
Отец схватил его на руки и поставил на землю перед собой, посмотрел в глаза.
-Мы с мамой любим тебя, - сказал он.
-Да, дорогой мой, - мать подошла и обняла его крепко, поцеловала в лоб.
-Именно поэтому вы вытащили меня со скалы? Потому что любите? – спросил Кристос.
Образы родителей подернулись дымкой и мгновенно растаяли. На смену им и зелени бесконечного луга в реальность врывались необъятная синева и жуткий пробирающий до костей холод. Кристос застонал и опустился на колени.
Он открыл глаза и посмотрел в светлеющее небо. Холод пронзил его тело, руки задубели. Он медленно поднялся, потер глаза тыльной стороной ладони и побрел в сторону дома, еле двигая ногами, оставляя позади эту страшную странную ночь.