Лида Мониава написала в своих соцсетях очень тревожный пост. О том, как её подруга по имени Света готовилась идти на похороны Навального (мол, «не на митинг, не на протестную акцию – а на похороны. Сначала в церковь, на отпевание, потом на кладбище на захоронение гроба»). Как Света взяла с собой свидетельство о рождении своего ребенка, которому меньше 14 лет. Как Света потом подумала, что «но кого бы это остановило» - и взяла с собой всё необходимое на три дня. Прокладки, таблетки, пауэрбанк и ещё что-то. А потом подумала, что если её не забьют насмерть и она выживет (да-да, Мониава так и написала: мол, если выживу, сказала Света!), то напишет нормальное завещание, сразу по возвращении.
Вы знаете, я, наверное, не буду уже придираться к мелочам, вроде посещения женщиной церкви в критические дни (для условной либеральствующей Светы это, я полагаю, мелочь, равно как и для транслирующей всё это в массы Лиды Мониавы). И даже не буду говорить о том, что в итоге Свету никто не задержал и не убил – а Мониава всё равно настрочила какой-то совершенно жуткий по эмоциональному настрою пост. Зачем-то присовокупив, что «хочется, чтобы как-то остался для истории пост Светы Строгановой и главное комментарии к этому посту – о том, как москвичи готовились идти на похороны Алексея Навального».
Я хочу акцентировать внимание моих читателей на двух моментах. Первое – на том, что Мониава нарочито говорит о подготовке к событию, а не о том, во что это всё в итоге вылилось. А всё почему? А потому что ни во что это не вылилось. Потому что выхлопа-то - ноль. Репрессий-то не сложилось. Светины прокладки и таблетки так и остались валяться в сумке где-то рядом со свидетельством о рождении ребёнка. Но об этом писать как-то не комильфо, правда? Как-то это несколько не коррелирует с «тоталитарным режимом» Путина. Как не коррелируют с состоянием угнетённости и сытые (а в ряде случаев – даже несколько обрюзгшие от перекорма) физиономии «жертв». Не коррелируют с ужасами и одетые в брендовые шмотки оппозиционные тела обладателей сытых физиономий. Да и вообще, их личное благополучие в целом не коррелирует с теми фантазийными текстами, при помощи которых они пытаются убедить кого-то там в реальности того мордора, который давно уже виртуально существует в их не в меру буйном воображении.
И второй момент, на котором хотелось бы остановится отдельно. Это личность самой Лиды Мониавы. Если кто-то не в курсе, то я напомню, кто это такая. Это известная до 2022 года благотворительница. Она работала и в фонде «Подари жизнь», и в фонде «Вера», и, наконец, в детском «Доме с маяком». Как писали о ней, «один её пост помогает закрывать многомиллионные сборы». Однако, собственно, не проверкой целевого использования этих сборов она стала известна (чего не знаю, того не знаю, как говорится).
Мониава получила, скажем так, не очень хорошую известность прямо накануне СВО. Она умудрилась (причём сознательно) вляпаться в скандал, связанный с тем, что в ковид забрала паллиативного мальчика Колю к себе домой из хосписа. Об этом много писали различные общественные деятели, например Сталина Гуревич. Они обращали внимание различных органов на то, что Мониава таскала Колю на дискотеки (а у мальчика была эпилепсия и вспышки света на танцполе были триггерами приступов); она поднимала его на вертолёте; пыталась даже пристроить в школу, реализуя, так сказать, Колино право на инклюзию (хотя Коля был лежачим ребенком, который не мог вообще никак ни на что внятно реагировать). Конечно же, мальчик Коля при таком режиме довольно быстро умер. Мониава считала, что ничего страшного в этом нет, потому что - зато он был счастлив и умер дома. Та же Гуревич говорила о том, что Коле в его состоянии нужно было просто, чтобы его не трогали и не делали больно. Там ещё была замешана какая-то мутная история с финансированием Колиного пребывания дома у Мониавы (впрочем, кто ж их считает-то, эти Колины финансы, как говорится) – но каждый раз, когда кто-то пытался эти вопросы вытащить из-под ковра на свет Божий, то Мониава и её последователи тыкали этому человеку чем-то громким вроде «да как вы смеете, на такого человека язык подняли». Собственно говоря, как и в случае с Хаматовой и финансовыми вопросами к фонду, лицом которого она являлась. Собственно говоря, как и в случае с сыном Тамары Эйдельман* Митей Алешковским, который тоже вроде бы как был ярым благотворителем, а с началом СВО растворился за границей, оставив по себе ряд вопросов о финансовой деятельности своего фонда.
Поэтому я всё-таки предлагаю Лиде Мониаве не слишком грустить, если вдруг её пост о Свете и её героической подготовке к похоронам Навального канет в Лету. Ведь это будет означать, что вместе с ним канет в Лету и сама личность Мониавы, и вот этот вот затхлый душок чего-то, что постоянно прикрывалось благотворительностью. А это значит, что, возможно, наши потомки не продолжат копаться во всём этом и не докопаются до той истины, о которой мне в связи с деятельностью Лиды Мониавы даже не хочется знать. Потому что это знаете как? Из серии «двум детям помог – у пяти украл». Пусть лучше люди будут знать только о тех двоих. Правда, Лида?
*признан иноагентом в РФ