Когда вереница саней скрылась за поворотом, Егор, подтянул чересседельник, разобрал спутанные вожжи, и понукая лошадь свернул влево, по накатанному пути. Груженные сани шли тяжело, повизгивали полозья, с сухим хрустом вонзались в снег подковы, лошадь устала и ей требовался отдых.
(часть 1 - https://dzen.ru/a/ZdsY99KxYD-Y-lHV)
Егор надеялся остановиться на постой где-то в селе недалеко от поселка, но как далеко еще придётся ехать он не знал. На помощь пришла немного отогревшаяся под тулупом в санях девушка.
- Остановите, я рядом пойду, лошадь совсем выдохлась.
- Сидите-сидите, сейчас в каком-нибудь селе остановимся…
- Не остановимся, до ближайшей деревушки далеко, ночь, в лесах стаи волков. Даже если повезёт, то никто вас на порог не пустит. Времена нынче тревожные, война совсем рядом. Люди боятся открывать незнакомым.
- Тпру-у! - Егор натянул вожжи, и растерянно оглянувшись на стоящую рядом девушку, спросил: - Что же делать? В поселке вам лучше не показываться.
- Кх-ха кха, кха… - откашлявшись, девушка махнула рукой в сторону виднеющихся домов, - родители у меня тут недалеко живут, на окраине, там остановимся. Темнеет уже, я покажу дорогу.
Какое-то время двигались молча, от ходьбы щеки девушки зарделись, и приобрели нездоровый оттенок, дышала она тяжело, частый кашель заставлял останавливаться и пережидать приступы.
- Вам нужен доктор! Вы же больны, - озабоченно заметил Егор.
- Знаю. Правильно сказал капитан, не сейчас так через неделю, кха-кха-кха… Так что ненадолго вы продлили мне жизнь, - усмехнулась она.
- Не стОит так… у нас есть мёд, барсучий жир, это народное средство здорово помогает от лёгочных заболеваний, я читал. Извините, я даже не знаю вашего имени?
- Наталья.
- Очень приятно, я – Егор.
- Да, я слышала, как возница к вам обращался, Его-орушка… А вы, что, и правда барин? С виду не скажешь, - улыбнулась девушка.
- Какое это имеет значение?
- Ну как же, если так, то получается, что мы с вами классовые враги… кх-кха-кха…
- Неважно кем я был в прошлом, и кем были вы тоже уже в прошлом, надо жить настоящим, - уверенно заявил Егор.
- Да, вы правы, хотелось бы еще пожить. Хотя, если мои друзья узнают, что все арестованные сгинули в логу, а я осталась жива, то…
- Где же ваш дом? - попытался отвлечь Наталью от грустных мыслей поручик.
- Недалеко уже, вот здесь сворачивайте в переулок.
Дом был невысок, но с виду крепок, как гриб боровик. Из трубы к небу поднимался лёгкий дымок. Егор натянул вожжи, лошадь, с шершавой, заиндевевшей от пота шерстью остановилась у ворот. Поручик тревожно оглянулся по сторонам.
Тёмная улица была тиха и пустынна, только где-то далеко, в конце улицы, с подвыванием лаяла собака. Наталья негромко постучала в прикрытые ставни крайнего окна. В щели между ставней затеплился огонёк, скрипнула калитка, и… Егор едва успел подхватить лампу, женщина вскрикнула и кинулась на шею дочери:
- Натушка, лапушка, доченька моя! Да как же это? Живая!..
- Тише-тише, матушка, не шумите, соседей побудите, греха не оберёшься…
- А чего, а почему? В дом айда, коли так. Цыц, а ну, замолкни! - шуганула она дворового пса, подавшего голос, и вернулась к дочери: - Соседи, им-то что?
- Им ничего, а у нас могут быть проблемы… поймите, меня здесь быть не должно, - попыталась пояснить Наталья.
- Ох ты горе-то какое! Чего же так? Передачку-то в тюрьме не приняли, сказал пристав что всё, не понадобится больше тебе ничегошеньки! Увезли вас по приговору-у, в Камышанский лог! Помнишь же сколько там народу постреляли, изверги? Мы туда кинулись, а вас там нет, не знали, что и думать… Сказывай, как смогла убежать?
- Маманя, вот добрый человек, Егором зовут, спас он меня от расправы. Если бы не он, то… кх-х кхм кха-кха-кха… - Наталья опять закашлялась, а мать, прикрыв рот ладошкой качала головой. Прокашлявшись, Наталья спросила: – А тятя где?
- Отца-то нет, в ночну смену он на руднике. Вот, значит, как, уберёг доченьку мою добрый человек. В ноги кланяться, да богу молить за тебя буду… Егор? Ага, Егор, сани во двор загоняй, да притвори ворота. Вечером баньку топили, поди еще не остыла банька-то. Ступай-ка ты, мил человек, с дороги попариться неплохо, дрова там в предбаннике, вода в кадушке, лампу запали, справа она висит у дверей.
- Как вас звать-величать? - спросил Егор.
- Анастасия — я, Петровна по батюшке.
- Анастасия Петровна, за баньку спасибо, очень кстати. Я вот только сани пристрою, да лошадь распрягу. Притомилась она, куда бы её поставить в тёплое?
- А вот в стайку и заводи, там у меня корова да телок, но места всем хватит, сено там есть, зерна немного. Накорми животинку, а я пока с доченькой…
Лошадь, лениво повинуясь Егору, высоко задирая голову и устало волоча задние ноги, пошла к стайке, из распахнутых дверей которой теплыми клубами валил пар с густым навозным духом. Глухо стукнув подковой по деревянному настилу, она всхрапнула, почуяв обжитой запах стойла. Руки Егора быстро, но бережно освободили натертые десны лошади от опостылевшего металла удил, она благодарно потёрлась головой о плечо поручика и припала к сену. Накинув попону на разгоряченную спину лошади, Егор вышел во двор.
Баня еще не выстыла, раскочегарив в печи едва теплившиеся угольки, он подбросил щепок, и жадные языки пламени, разрастаясь накинулись на сухие поленья…
Распаренный Егор задремал, прислонившись к тёплой стене. Уютно потрескивали дрова, от неплотно прикрытой дверки печи на стенах и потолке замысловатыми узорами мелькали огненные сполохи, усталость постепенно уходила… Как скрипнула дверь он не слышал, и лишь когда тонкие девичьи пальцы коснулись его небритой щеки, он открыл глаза.
- Ты?!.. - задохнувшись от восторга, только и смог вымолвить он.
Схватив за плечи, он притянул к себе Наталью, но она отвернула лицо от его горячих губ, прошептав:
- Нет, Егорушка, целовать меня нельзя… Не хочу видеть тебя хворым, как себя… не серчай.
Но Егор, словно не слыша, целовал её лоб, брови, шею, опускаясь все ниже и ниже. Беззвучно, раненой птицей, скользнула вниз ночная сорочка, оголив ладное нерожавшие тело…
- Сама пришла, бесстыжая… Так сразу… Неправильно это, знаю… - словно в забытье бормотала она, неумело отвечая на ласки Егора, - хулить меня потом станешь! Пусть… Но первый ты, никогда бы не решилась, однако, лучше так… а то ведь помру и не узнаю тебя… Остальное прах, пустое… Всё пустое… так тому и быть!
- Любить тебя буду! Со мной, на веки… с собой заберу, уедем, далеко-далеко… - бормотал Егор, покрывая поцелуями девичье тело.
Мать не спала, искоса глянув на вошедших, просила:
- Вам вмести стелить, али как?
- Нет, маманя, не до сна уже, - чуть смущаясь ответила Наталья, - поесть бы чего, вещи соберу саму малость, да затемно выехать надо. А то увидит кто меня, донесут в охранку, и у вас с тятей неприятности будут.
- Ох горюшко какое! Куда же вы теперь? Беда вокруг, лютуют нехристи, страшно жить стало.
- Не горюшко, мама, счастье, что жива осталась, что человека хорошего встретила! А пока добраться бы нам до тётки Пелагеи, переждём там какое-то время, отлежаться мне надо…
- Господь с тобой, доченька! Тётке-то уже за девяносто, не померла ли часом…
- А вот и проведаем, её, по хозяйству поможем. Как сложится все, извещу. Тятю поцелуй за меня, знаю, бранится станет. Осуждал он меня, что против воли его пошла, с теми, которые против власти, сдружилась, неслухмянной выросла. Обскажи все как есть, Бог даст — навещу опосля…
Пока дочь собирала в узлы свои нехитрые пожитки, мать полушепотом увещевала гостя:
- Ты уж, Егор, девку-то мою не позорь. Коли по нраву тебе, да ночь были вместе — под венец веди, жить по законам божьим надо, в любви, совести, да согласии…
- Не обижу Наталью, люба она мне, лечить стану, лучших докторов найду, совсем худо у неё со здоровьем. И всенепременно под венец! Благословите, матушка.
- Наталья, икону неси! – обернулась к дочери мать, - Без отца-то как благословлять? Неправильно это, да делать нечего, становитесь на колени.
Где-то на окраине посёлка слышался шум от трещоток караульных, заходились яростным лаем псы. Трель полицейских свистков перемежалась далёкими криками: - «Имай! Держи! Не пущай!»
Егор вопросительно взглянул на хозяйку, та перекрестилась:
- Котору ночь уже так, облавы, может жуликов ловят, может политических, прости Господи. Поспешать бы вам. Влево поезжайте, за рекой на тракт свернёте. Ну да Наталка знает дорогу, укажет. Однако, поспешать вам надо. В добрый путь, с Богом!..
Едва-едва забрезжил рассвет, Анохин быстро надиктовал свои последние сновидения на диктофон. А потом, нарушив традицию, не позавтракав и даже не попив чаю, принялся оболакаться в снаряжение, чем вызвал недовольное ворчание полусонного Бочарова:
- Вот куда тебя несёт, ни свет ни заря? Торопыга неугомонный. Полчасика бы еще поспали, позавтракали по-людски. Золото никуда не денется, еще сто лет бы пролежало…
- Олег, не зуди! Помоги лучше, время не терпит, чует мое сердце, надо поторапливаться.
- Ну, надо так надо, - вздохнул Бочаров, понимая, что друга не переубедить.
Расколотив лыжной палкой ледок, сковавший за ночь воду в проруби, Олег вычистил от осколков льда водную поверхность, и помог другу спуститься в воду, сопроводив словами:
- Ни пуха, ни пера тебе!
- К шерту… - сквозь резину загубника ответил Сергей, и махнув рукой, скрылся в глубине.
Перекрестив пустую прорубь, Олег вышел из палатки и запустил генератор. Теперь глубина под Сергеем не выглядела зловещей пустотой, а ярко отображала подводный мир, похожий на фантастическую картину.
Корявые деревья тянули к нему свои руки-ветви, с которых густой бахромой свисали водоросли, неспешно куда-то проплыла стая серебристых рыб, чуть в стороне едва виднелись покосившиеся кладбищенские оградки и кресты, но в самом эпицентре освещения стоял дом. Вернее, то, что осталось от дома.
Потемневшие стены, пустые глазницы окон, полусгнившие стропила крыши, сквозь которые квадратным столбом торчала печная труба, увенчанная покосившимся чугунком. Опасаясь возвращения на облюбованное ранее место сомов, он осторожно заглянул в провал, бывший когда-то потолком.
Монстров не было, лишь пара раков сонно ковырялась в углу комнаты, не обращая внимания на яркий свет бьющий сверху. Осторожно, чтобы не взбаламутить ил, он плавно приблизился к темнеющей щели, проделанной им накануне.
То, что он увидел, вызвало легкое недоумение. Ожидаемой бочки там не было, но у стены все же что-то лежало. В то место сквозь щель, свет от софитов не попадал, и он направил вниз широкий луч мощного фонаря. Продолговатой формы ящики очень напоминали армейские.
Сергей осветил остальное пространство, бочки нигде не было, но в стене подпола виднелось темное углубление с неровными краями. Ниша, или… Сергей отбросил размышления и взявшись за кирку, принялся расширять пролом в полу.
Когда еще несколько бревен удалось основательно покрошить и сдвинуть в сторону, он не стал дожидаться пока уляжется взвесь, спустился вниз, к ящикам. Видимость была отвратительная, вернее её не было совсем.
На ощупь он попытался найти запоры и открыть ближайший ящик, не получилось, попытка поднять его за край удалась с большим трудом. То, что находилось внутри, было тяжелым. Соскоблив ножом наслоение ила, ракушек и водорослей с досок, он с трудом разобрал буквы с цифрами, и осторожно отплыл в сторону.
На боковой стенке смутно просматривалась трафаретным способом выполненная надпись: «ОСК-ФУГ, 122-38, 4 шт.» и что-то еще неразборчиво. Сергей был далёк от артиллерии, но похожих ящиков повидал немало в начале нового века на Кавказе.
Даже не надо было иметь за спиной военной академии, чтобы понять, «Оск-Фуг», не что иное, как «осколочно-фугасный», далее идёт калибр и количество штук в ящике. Не став искушать судьбу, он направился вверх.
- Смотрите, чего это он? - Деев показывал на пса, который вел себя очень странно. - Шалый, что с тобой?
Кобель, не обращая внимания на окружающих, замер истуканом метрах в пяти от палатки, не сводя с неё глаз и изредка поскуливая.
- Может крысу учуял? - предположил Лешаков.
- Откуда здесь крысы? Нет, тут что-то другое. Живность бы он облаивал, а тут словно боится чего-то, - Бочаров заглянул в палатку, взял несколько заледеневших рыбин и кинул их под ноги псу. Но Шалопут, даже не взглянув на подношение лёг, и подняв голову к небу протяжно завыл.
- Господи, да что же это такое? Ну-ка, посмотрите на что он так реагирует, переройте всю палатку, - отдал распоряжение Деев.
- Ясно на что, собаки смерть за версту учуять могут, - приподняв полог палатки, Анохин лыжной палкой выкатил на снег череп.
Шалый подскочил как ужаленный, поджал хвост и подвывая кинулся прочь, по санному следу в сторону деревни.
- Судя по всему, этому персонажу сто лет в обед, а пёс так необычно себя ведёт, - пожал плечами Бочаров.
- Ага, вспомни как сам отреагировал на этого Йорика, - хмыкнул Сергей.
- Вы знаете имя этой... головы? - удивился Лешаков.
Сергей взглянул на него как на полоумного, и ничего не ответив закатил череп обратно в палатку.
- Всё, давайте не будем отвлекаться! У нас есть что обсудить, время дорого, привлёк к себе внимание Деев. - Итак, господа концессионеры, вынужден признать, что мы вляпались в дерьмо по самое не хочу, даже еще не ощутив плодов своих изысканий. У кого какие будут мысли по текущему вопросу?
- А вопрос-то какой был? Что-то не врубился я, - почесал затылок под шапкой Лешаков.
- Пётр Сергеевич, ну ты как маленький, ей богу! Вопрос извечно злободневный, вернее их два: «Кто виноват, и Что делать?», - продолжил Деев.
- Ну, положим, кто виноват в утечке информации, понятно – племянник нашего бухгалтера, Колька, Царствие ему небесное, - высказался Анохин, - а вот что делать, тут уже с кандачка не решить. Думать надо, крепко и основательно.
- Ага, ну поэтому и собрались мы здесь. Олег, какие мысли? – обратился к Бочарову, Деев.
- Да что-то мысли все какие-то… На грани фола, авантюрные и откровенно противозаконные. Вам же, как бывшим ментам, они покажутся крамольными и вряд ли вы на это пойдёте, - ответил Бочаров.
- Любопытно, и все же, поделитесь пожалуйста, - сложив руки на груди, спросил командир.
- С местной братвой вопрос решается просто и кардинально, такие как они уважают авторитет и силу. Силу оружия уважают все, а если не уважают, то боятся. Авторитетом их не взять, я давно в завязке, а Пётр Сергеевич этим козырнуть не сможет – не тот статус, да и били они его уже по морде лица. Поэтому выход один, станут борзеть, перестрелять к чертям собачьим и концы в воду. Воды здесь много, - указал рукой на прорубь Олег.
- Стоп! С этим понятно, - поднял ладонь Деев, - дальше!
- А вот как порешать с ментами, тут уже вам лучше знать, все же это не наши с Лешим коллеги, - пожал печами Бочаров.
- Ха, слово «коллеги» тут неуместно! - не согласился Анохин, - Их же запросто можно приравнять к местной братве. Возможно они даже опаснее, чем откровенные бандюганы. Но вот под лёд их отправить, будет чревато для нас по всем параметрам.
- Да вы шо, думаете и с гопотой Сакуры будет просто так управиться? Олег, дорогой, я на вас удивляюсь, - от волнения совсем уже перешел на одесский сленг, Леший, - ваша логика совершенно не дружит с головой, пардон! Ну как можно стрелять по живым бандитам? У них таки есть чем ответить, и тоже в воду, только уже нас!
- Так и слышу дальнейшую фразу, как в кино: «Кац предлагает сдаться», - недовольно скривился Анохин. - Так, Пётр Сергеевич?
- Не так, не так! Серожа, не давите мои нервы! – от волнения, старый вор принялся суетливо снимать и одевать шапку, - ну почему обязательно «сдаться»? Можно же найти компромисс, и все решить без душегубства.
- Добрый и наивный ты наш Леший, тебе бы в партию зелёных вступить. Они тоже там всяких редких животных защищают, природу и фауну берегут, - усмехнулся Деев.
- Александр Борисович! Не надо меня агитировать за мир во все мире. Я знаю, что это невозможно в принципе. Но если есть хоть небольшая возможность обойтись без пальбы, я как раз за то двумя руками! - помахал ладонями Леший.
- Так, хорошо, тогда вот скажи откровенно, как на духу! У тебя в руках автомат, впереди стоит ящик с золотом, между ним и тобой здоровенный бугай с тесаком в руках. Ты конкретно знаешь, что этот гоблин ни на какой компромисс не пойдёт, но и на твой калаш, как на амбразуру кидаться не станет. У тебя два вариант, облизнуться, развернуться и уйти побитым псом, или надавив на спусковой крючок, убрать с пути это недоразумение с ножом. Иначе ты не получишь ни гроша. Вот че делать станешь, а?
- Олег, это нечестно! – спрятал руки за спину Леший, - вы задаёте провокационные вопросы!
- Не увиливай, будь мужиком! Просто скажи, какой первый ответ тебе пришел в голову? – продолжал давить Бочаров.
- Всё будет зависеть от обстоятельств, и… Вообще, я не желаю отвечать на ваши инсинуации! – в голосе Лешакова послышались истерические нотки.
- Ага, и слово-то какое вспомнил, буржуйское – иснули… Тьфу, язык сломаешь! Ладно, все понятно! Как уж на сковороде, так и ты… В общем, Пётр Сергеевич, тебе не кажется, что твоё место возле..., - Лешаков, ожидая продолжения фразы напрягся, кулаки его сжались, - стеллажей в каптерке, пересчитывать пропахшие нафталином тряпки?
Леший выдохнул и расслабился, было видно, что против такого варианта окончания фразы он возражений не имеет.
- Отстань ты от него. Видишь – переживает, как и все мы, только, что делать тоже не знает, - вступился за Лешего, Деев. - Ладно, давайте использовать старый проверенный способ.
- Это как? - заинтересовался Бочаров.
- Будем решать проблемы, по мере их поступления, - развёл руками командир.
- А-а ну, это понятно, - разочарованно протянул Олег.
- Теперь другое. Сергей, так что по-твоему в тех ящиках на дне? – направил разговор в русло конкретики, Деев.
- Пытался приподнять, но когда прочитал маркировку, оставил это занятие. Ящики из-под снарядов, маркировка явно на это указывает. Опасаюсь, не рвануло бы.
- Но войны же здесь не было! - взволнованно воскликнул Лешаков, - Откуда в деревне могли бы оказаться снаряды?
- А гражданскую, забыл? - спросил Деев
- Давнее дело, тогда и ящики наверно были другие, и надписи на них, - отмахнулся Леший.
- Не факт. Зачем менять то, что хорошо себя показало в прошлом? Погоны вернули, как в царской армии, калибр оружия в основном остался прежним. Наверняка и маркировка на ящиках не менялась десятилетиями, - предположил Деев.
- Да? Ну и хрен с ними, с ящиками. А бочка тогда где? - озадачился Лешаков.
- Тебе в рифму ответить? - откликнулся Бочаров, - «Где-где»… искать надо. Сергей же сказал, что там еще ниша есть, но он не стал туда соваться, воздуху оставалось мало и видимость нулевая.
- Так и есть, - подтвердил Анохин, - завтра с утречка займусь. Металлоискатель настрою на определение боеприпасов, и повнимательнее с ящиками ознакомлюсь.
- А он, что, сможет распознать снаряды, и даже под водой работает? - удивился Лешаков.
- Может. Есть такая функция в метало-детекторе, ты же сам деньги на его покупку выдавал, чуть не застрелился, когда цену увидел, - усмехнулся Сергей.
- Ну да, помню, иностранная штуковина, дорогущая, зараза, да еще радиацию попутно распознавать умеет. Надеюсь оправдает свою цену.
- Не сомневайся, все что купили, нам здесь очень даже пригодилось или еще понадобится… Да, кстати, мне тут вот о чем подумалось… - Деев немигающим взглядом вперился в Лешакова, и тот непроизвольно поёжился.
Как ни крути, а Леший все же понимал, что против авторитета бывшего опера он ноль без палочки. От этого он постоянно злился, закипал и стараясь как-то показать свою независимость, огрызался и даже рычал на Деева. Вот и сейчас, не выдержав долгого взгляда он вскочил и бегая вокруг, выкрикнул:
- Ну, чего уставился?! Подумалось ему! Поделись уже с народом, о чем таком тебе подумалось?! И нечего пялиться, на мне узоров нету!
- Ты чего взбеленился? - удивился Деев, - сядь уже, не мельтеши! Про племянника твоего я подумал. Что он там про бочку писал, вспомни?
- А чего вспоминать-то? - понемногу начал успокаиваться Леший, - возьми бумаги да почитай, там все прописано, как есть.
- Ты же говорил, что толмач из него никудышный, со словарём переводил. Так?
- Ну так. Думаешь накосячил, и что-то не так сложилось?
- Не исключено. Ладно, дело к вечеру, посмотрю внимательнее, попробую сам переводом заняться, тем более что у Валентины есть интернет, а он всегда поможет. Поедем мы, пожалуй, - поднялся Деев, - а вы тут повнимательнее, не проспите, мало ли, майор этот придурошный чего-то учудит или еще какая напасть случится.
- Хорошо, привет хозяйке, - пожал руки Лешему и Дееву, Сергей.
Бочаров помахал отъезжающим ветеранам перчаткой.
- Ну что, спать? – спросил, проводив взглядом удаляющихся, Анохин.
- Да, утро вечера, как говорится, мудренее, - согласился Олег.
- Сергей, спишь?
- Угу… почти.
- Смотри чего я нашел, - Бочаров «полистал» дисплей телефона, нашел нужные строчки и прочитал:
«- А ты что сделаешь со своей долей, Том?
- Куплю барабан, взаправдашнюю саблю, красный галстук, бульдога-щенка и женюсь.
- Женишься?
- Ну да.
- Том, ты... ты не в своём уме»!
- Что это? - полусонным голосом спросил Сергей.
- Марк Твен, фрагмент из «Приключений Тома Сойера».
- А-а, читал в детстве, только про «барабан, саблю и щенка» не помню. А к чему это ты?
- Да все к тому же, думаю хватит тебе уже писать в графе «семейное положение» – безвыходное. Вот закончим это дело и надо бы тебе жениться, - ответил Олег.
- Не начинай, я не Том из детской книжки, и жениться уже пробовал… все, отстань.
- А вот еще, слушай, интересно, - продолжил донимать друга Бочаров, - Мэлвин Фишер, дайвер-кладоискатель, пишет, что «негативная энергия сокровищ испанских галеонов несёт несчастья и беды нашедшим их людям»…
- Хм… не пишет, а писал. Фишер – Рыболов, знаю такого, читал, в девяносто девятом его не стало. В чем-то он прав, в море сгинули его жена и сын, а ровно через десять лет, день в день, он нашел свою мечту. Испанский флагман «Аточа» на дне открыл ему свою тайну. Добыча Фишера тогда, по самым скромным подсчетам, оценивалась в четыре¬ста миллионов долларов. Как видишь, все рассуждения и даже трагедия, не мешали ему заниматься любимым делом, нырять и потрошить испанские галеоны. И потом, у нас тут совсем другая история – нет моря, нет акул и парусников.
- А негативная энергия? – заинтересованно спросил Бочаров.
- Ммм… не знаю. Хватит тоску нагонять, давай уже спать, что ли…»
Юрий Воякин. (продолжение следует)
* «Жмур, жмурик» – жарг. покойник, мертвец, труп.
*2 «шнырь» – тюремн. жарг. как правило, это личные помощники блатных или «приблатнённых». Практически то же, что и «шестёрки».
*3 «Погоняло, кликуха» – жарг. прозвище, обычно в уголовной среде.
