НЕ детский дом. Рассказ.

Инешка Вадова

НЕ детский дом

Дети – оставленные без

материнской любви,

словно птенцы без крыльев.

Живут, но летать

никогда не смогут.

Глава 1. Развал.

Конец девяностых и начало двухтысячных годов ознаменовали себя повальной истерией, все обсуждали лишь одну тему: Конец света.

Природа бунтовала: цунами, наводнения, землетрясения, пожары лесов, глобальное таянье льдов. А также повсеместные непрекращающиеся войны. Как-будто сама планета Земля пытается избавится от человечества.

Но на мой взгляд существует куда большая беда и конец света наступает именно тогда, когда женщина теряет материнский инстинкт. Начинается путь саморазрушения, нет ничего страшнее чем уничтожение собственного потомства.

Вот ты, дорогой читатель, просто представь какая насмешка природы. Ведь материнский инстинкт считался самым сильным во все времена и защита своего потомства стояла выше инстинкта самосохранения. Мать, оказавшись в катастрофической ситуации и встав перед выбором спасения своей жизни или жизни ребёнка, выбирает жизнь дитя. В наше время все чаще мы стали замечать, что матери убивают своих уже родившихся детей, либо молча наблюдают, как это делают их мужья или сожители, опять же выбирая не в пользу своего потомства, отдавая предпочтение себе-любимой или мужику. Ужаснее всего то, что после содеянного женщина начинает искать себе или своему сожителю оправдание. И причины всегда разные: алкоголь затуманил, моему мужчине не нужен был ребёнок и он поставил условие, я ещё слишком молода и хочу погулять и вообще «имею право на достойную жизнь» и.т.д., но нигде нет упоминания, что виной всему именно мать, именно её решение и отсутствие элементарной любви к своему ребёнку толкает нерадивую мамашу на преступление. И вот, найдя себе достойное оправдание эти мамаши с чистым сердцем, лёгким росчерком пера, ставят подпись под «отказной» и уже свободные идут искать «новую, достойную» жизнь.

Страшнее только систематическое, постепенное уничтожение ребёнка, как физическое, так и как личностное, когда на протяжении всей жизни маленький человечек считает себя не нужным, лишним, помехой, когда остаётся жить с такой мамашей. Тогда по достижении взрослой жизни эти дети, лишенные материнской ласки и не знающие, что это такое сами не умеют любить и заботиться о своём потомстве. Вот так и получается, что несчастные дети, рожают таких же несчастных детей, замкнутый круг отчаяния, который как правило приводит в казённое учреждение, где жизнь по расписанию, и вроде тепло, и кормят, но опять же нет любви, той любви которая будет направленна именно к нему, к одному. Нет человека, который пожалеет, рядом с которым можно чувствовать себя слабым и защищённым.

Ну что ж, дорогой читатель, ты уже понял, что произведение не из лёгких. Эта история до банальности проста и в тоже время печальна. Начинает она своё существование с 1991 года. Именно в этом году и родилась наша героиня.

И так. 1991 год. Тогда ещё не все успели понять, что это год великих и страшных перемен, который запустит череду необратимых последствий. Год развала Советского Союза, год начала разгула преступности, криминала, год передела государственной собственности, год начала тотальной безработицы, нищеты и пьянства.

В этот год, как на контрасте выделялось рождение прекрасного создания, очаровательной девочки с яркими голубыми глазами, пухлыми губками и светлыми волосиками, которые причудлива завивались на затылочке. В семье Кулагиных это был второй ребёнок, старшим считался брат Андрей, который только пытался привыкнуть к новому званию и гордо нёс его.

- Брат, теперь я, старший брат. А это ведь ответственность! – гордо говорил он во дворе своим приятелям и многозначительно поднимал пальчик к верху.

Родители новоиспечённого брата и сестры были обычными рабочими на комбинате лесной промышленности. Хотя это сейчас звучит, немного странно, но по меркам Союза, это были весьма обеспеченные люди, которые трудились на производстве, потому что все, кто работал могли себе позволить многое, например, поехать отдохнуть на море, т.к. предприятие выделяло путёвки для всей семьи. Дом всегда был полной чашей, где было тепло, светло и сытно. Дети ходили в сады, школы и на различные кружки, всё это было бесплатным, а также бесплатное образование, здравоохранение, да и питание в столовой комбинат, тоже было бесплатным. И только представьте, тот шок, который испытали люди в одночасье лишившиеся всего этого. После распада Союза, закрыли комбинат, точнее он отошёл в частные руки, где прекратились любые выплаты заработных плат сотрудникам, в самом начале люди ещё ходили «по-привычке» на работу.

- Ха! За «палочки» работаем. – так люди в отчаянии называли трудодни, которые отмечались в журнале посещения. А потом окончательно осознав, что ловить здесь больше нечего уезжали кто-куда, буквально заколачивая свои дома. Те, кому некуда было ехать оставались в посёлке, но жизнь здесь стала походить на выживание и каждодневную борьбу. Кто по сильнее старался держаться на плаву, а кто был слаб совсем раскисал и уходя «в тяжкую» просто скатывался на дно.

Семье Кулагиных тоже пришлось не легко, квартиру продали, чтобы как-то протянуть с двумя детьми и всей на тот момент ещё дружной семьёй переехали в общежитие на окраине посёлка. И вот здесь начинается наша история.

Семья Кулагиных состояла из четырёх человек, мамы, папы и двух детей. Старшим был сын Андрей, которому в аккурат под новый год исполнилось четыре года, а младшая сестрёнка Мариночка, была ещё совсем младенцем и мирно посапывала в коляске совершенно на понимая, что жизнь её изменилась и далеко не в лучшую сторону. Но Андрей уже начал на себе ощущать эти изменения. Первая перемена была связана, как это не странно, не с тем что жить стало намного теснее и, что вместо трёхкомнатной квартиры семья стала ютиться в одной комнате общежития. Чувствовалось окружение, рядом с вполне благополучной семьёй стали жить люди, который раньше всех спустили на дно. Запах чего-то пропавшего, тухлого, пропитанного алкоголем, мочой, пОтом и нечистотами стал преследовать Андрея везде и казалось просто въедался в его некогда хорошую и чистую одежду. Вторую перемену Андрей почувствовал скорее не носом, а животом, чувство всепоглощающего голода, тоже стало неотъемлемой частью жизни маленького человечка. А также Андрей стал первым свидетелем деградации своих родителей. Сначала это было не так заметно, но…

Первое время отец семейства ещё старался утроиться куда-нибудь, хоть куда не важно, ведь дома жена и двое маленьких детей, один из которых совсем кроха и жена не может выйти на работу, поэтому ему как главе надо взять на себя ответственность. Но денег всё-равно не хватало. Начались скандалы.

- Ты можешь хоть что-то, и зачем я вышла за тебя. Вот Петька, бегал за мной, так нет же, тебя выбрала, сейчас вон, как Людка его жила бы как у Христа за пазухой – ворчала Наталья Кулагина на своего мужа.

- Так что тебе мешает? Вот и иди к нему? Дак, нет же, не нужна ты ему, как тогда не нужна была, так и сейчас пофигу ему на тебя, ишь красавица выискалась, иди-иди не держу – и громко хлопнув дверью мужчина скрался в морозном тумане.

Андрей, где-то на подсознательном уровне чувствовал отчаяние родителей, но сделать ничего не мог, лишь подходил к матери и обнимал её, как бы стараясь защитить. Наталья плакала долго, затем утирала слёзы и приступала месить тесто из остатков муки.

- Ничего-ничего, дорогой, проживёт, пусть идёт.

Отец хоть и уходил, гордо хлопнув дверью, всегда возвращался, но эти возвращения не были радостными. Всё чаще маленький Андрей не понимал, что же происходит там, на улице с папой, что он приходит домой еле держась на ногах и от него всегда плохо пахнет, а иногда отца и вовсе какие-то странные дяди приносили и сгрузив на единственный диван уходили восвояси.

- Опять нажрался, сволочь. Ведь находит на что пить, а еды купить не на что.

Что означало это «нажрался» и что такое пьёт отец, что потом так странно приходит домой, Андрей не понимал, но уже твёрдо знал, что это плохо.

Дни тянулись долго. Андрей очень ждал новогодних праздников и сильно мечтал, что Дед Мороз принесёт ему ту машинку, которую недавно он увидел в магазине, ну и конечно же сестрёнке плюшевого мишку, он тоже его приглядел для неё. Дело за малым, надо писать письмо. Обычно они делали это с мамой, так как Андрей ещё не мог сам вывести эти странные символы, которые понятны лишь взрослым и образованным людям.

- Мам! Мама, а когда мы Дедушке Маозу писать станем? А то все игушки дугим достанутся. – Андрей тянул мать за подол халата, но она как-будто не слышала его.

- Чего тебе?

- Я говою, когда ты мне поможешь написать Деду… - тишина

- Да, что ты пристал, сейчас не до подарков, папаша твой заработать не может, где я тебе возьму денег на подарки ещё, тут есть нечего, а ты со своими подарками, иди к сестре, нянчись. Мне, наверное, надо идти работу искать, раз ваш папочка ни черта не может, только пить горькую. – Наталья всё чаще стала срываться на детях, она потом и сама понимала, что они тут не при чём, но сделать уже ничего не могла, чувство отчаяния и безнадёги глушило её, казалось эта всепоглощающая тьма окутывает её полностью и просвета совсем не видно.

К сожалению родители Натальи и Алексея Кулагиных умерли очень рано, поэтому и помощи ждать им было не от куда, приходилось держаться друг за друга, но и их силы были уже на пределе, нужно было что-то решать, т.к. Алексей совсем мог спиться, Наталья это отчётливо понимала и видела.

Конечно Новый год в этом году у семьи не задался, даже ёлку не ставили, потому что не куда, места совсем мало, стол тоже был не богат, картошка, салат и немного солений, которые оставались с прошлого года, но казалось, что из прошлой жизни. Уходил очень странный год, который принёс много плохого, и Андрей тешил себя надеждой, что наступающий год обязательно будет лучше, чем предыдущий. Под бой курантов взрослые пытались загадывать желания, ещё надеясь на лучшее, но призрачная надежда таяла с каждым новым днём.

Андрей даже не заметил, как в их комнату стали захаживать странные люди, они же соседи. Мальчику они не нравились, от них всегда плохо пахло, они начинали лезть к нему и к Мариночке, и он как старший брат старался защитить её, родителям в тот момент кажется уже совсем стало не до детей.

Застолья в комнате семьи Кулагиных стали чаще, хотя еды всё также не хватало, зато пили родители и гости, что называется до потери сознания. Андрей к тому времени уже понял, что значит «пить горькую», «напиться в усмерть», «глушить беленькую» и «чекушка». Ему всё это очень не нравилось, но что мог сделать он, совсем маленький, да ещё и сестрёнка всё чаще оставалась на нём.

- Надо становиться взлослым, слышишь Малина, куда денешься, мамке с папкой вон как тяжело – Андрей поправил одеялко в коляске. Марина смотрела на него своими большими глазищами и казалось всё уже понимает. Она стала меньше капризничать, только когда сильно есть хотела начинала хныкать. Тогда Андрей брал её на руки и старался отвлечь.

По соседству жила старенькая бабушка, Нина Петровна, она видела, как тяжело приходится семье Кулагиных и иногда предлагала свою помощь по присмотру за детьми. А Наталья и Алексей казалось только того и ждали, как бы сплавить свих чад, чтобы не мешались под ногами. В тот период они совсем отчаялись и стали уже на пару «глушить беленькую». В одно из застолий, которые уже стали нормой, один из сабутыльников обмолвился.

- Петька Санников ищет себе работяг, а Лёх? Не желаешь в найм пойти? Говорят, платит не плохо.

- А делать-то чего? – полупьяным голосом поинтересовался у собеседника Алексей.

- Челночить.

- Чего? Это что такое?

- Ну типа торговать, он товар закупает и по точкам развозит, так вот торговать и надо этим товаром.

Так в словарном запасе Андрея появилось ещё одно странное слово «челнок», раньше он думал, что это лодка такая, про неё мама читала ему сказку, а оказывается теперь они, его родители, вот эта лодка. Как так?

Наталья и Алексей стали работать на рынке, всё чаще согреваясь спиртным, так как работать приходилось и зимой и летом под открытым небом.

Глава 2. Начало конца.

Семья Кулагиных вот уже несколько лет проживала в общежитии, что на улице Профсоюзная, на 6 этаже, в семидесятой комнате.

Время летело быстро. Андрей и не заметил, когда привык к такому образу жизни своих родителей, Мариночка подрастала, ей шел уже третий год. Соседка Нина Петровна, всё чаще брала детей к себе и даже оставляла на ночь. Мальчик теперь уже и не мог вспомнить, когда первый раз увидел маму курящей и пьющей водку на ровне с папой, затем родители засыпали и тогда можно было уже ходить по комнате не опасаясь попасть «под горячую руку», эту фразу тоже пришлось выучить Андрею, к сожалению, слишком болезненной оказалась она. Совсем Андрей не узнавал в этой отёкшей, опухшей, плохо пахнущей женщине свою некогда такую красивую маму. Но казалось, что та, счастливая жизнь канула в лету, как будто это было не наяву, как будто приснилось.

- Баб Нин, ну почему они так пьют? Я-то что, я уже большой, в школу скоро пойду, выучусь и уеду от них, а вот что с Маринкой будет? Жалко её. Придётся с собой таскать, не выкинешь же. – жалился мальчик единственной тёплой душе.

Нина Петровна, была бездетной. Вовремя замуж не вышла, а потом и не за кого было, вот так и осталась одна на старости лет, но не растраченные материнские качества все же хотела кому-то подарить, а тут ребятки соседские, да такие хорошенькие. Вот и стала приглядывать, да и видела, что с родителями не ладное происходит. Сначала пыталась усмирить взрослых, но, когда Алексей в пьяном угаре ударил её, больше не совалась со своими советами, а детишек пригревала у себя и прятала, когда родители буянить начинала. Кажется, они даже не заметили, когда пошла Марина, когда первое слово сказала, каким было это слово, только Андрей был с ней всегда рядом, ну и она от него не отходила, как маленькие затравленные щенки, только рядом друг с другом немного чувствовали они безопасность и что нужны только друг другу. Да и первым словом Марины стало не мама лили папа, а «Аей», то есть Андрей. Всё что чаще всего приходилось слышать маленькому ребёнку:

- Андрей!!!! Удери это от сюда!!!

- Андрей!!!! Сгоняй в магаз!!!!

- Андрей!!! Вынеси мусор!!!

то и повторила, Андрей был на седьмом небе от счастья. Конечно к тому времени мальчик стал для родителей вроде собачонки, принеси то, унеси это, сходи туда-то. Понимал Андрей и то, что кроме него о Мариночке позаботиться не кому. А ему скоро в школу, надо мамку уговаривать в садик Марину вести.

И вот одним погожим днём, Марина тихо плелась за опухшей матерью с сторону детского садика.

- Быстрей я тебе сказала!!! Чего плетёшься, как валенок!!! Быстро!!! – орала осипшим голосом Наталья на дочь. Марина, как могла перебирала ногами, но они были ещё так малы, что один шаг матери заменял три или даже четыре шага девочки.

- Мне на работу надо, опаздываю, а ты тут ещё, навязалась. Брат совсем распоясался, взял бы и отвёл, никого толку от вас нету. – отвесив смачный подзатыльник дочери, мать схватила её за руки и буквально втащила в проём калитки.

- Боняяя!! – заревела девочка, но получив по губам оплеуху, замолчала, потому что знала, что дальше будет больнее.

Мать впихнула зарёванную дочь в группу.

- Драсте, Маря Сергевна, забирайте, переоденется сама, мне на работу срочно – и хлопнув дверью ускакала на рынок к таким же челнокам, да и жажда опохмела начинала говорить о себе.

Марина тихо сидела на лавочке и стаскивала с себя штанишки, было сложно, но у неё уже получалось даже с первого раза одеть садовскую одежду правильно.

- Ну чего возишься? Давай быстрей. Мамаша твоя непутёвая, опять не причесала. Иди, каша стынет. – и опять последовал болезненный захват маленькой ручонки. Воспитательница силой усадила молчаливую девочку за стол и придвинула к ней тарелку чего-то совсем не съедобного.

- Чего нос воротишь, рябчиков не подвезли. Ешь давай.

Марина не понимала, кто такие «рябчики», но они были явно вкуснее чем это месиво, лежащее в тарелке. Кое-как справляясь с отвращением, девочка проглотила содержимое и обильно запила сладким чаем, вот его она любила больше всего, с ним можно было и не такое съесть. Да и дома, чай был чуть ли не единственным спасением от урчащего живота. Андрей часто наливал чай, немного добавляя сахара, конечно он заваривал его много-много раз, и иногда полупрозрачная сладкая жидкость только номинально называлась чаем, но всё же это было вкусно и тепло, а если ещё и хлеба раздобыть, то это уже пир горой называлось.

- Ну сейчас устроим пир-горой, чтобы Маринкиного дракона в животе накормить, а то ишь, расшумелся. – хохотал каждый раз Андрей, наливая чай в стаканы.

У девочки от мысли о брате навернулись слёзы на глазах, но она понимала, что он придёт за ней только вечером, у него какая-то там школа и которую ему непременно надо закончить, чтобы уехать от сюда. Куда собирался уехать Андрей девочка не понимала, но ей всегда становилось страшно от мысли, что брат куда-то денется.

Андрей тем временем пытался осваивать азы науки. Он уже совсем большой, в школу в этом году пошёл. Конечно ему нравилось ходить в школу, но несмотря на то, что занятия шли всего несколько месяцев он уже успел на пропускать и на опаздывать. Утром доставка сестры в сад была его обязанностью, ну уж, а если она приболела, то приходилось «болеть» и Андрею, а как известно адаптация у детей в садах бывает болезненной, вот и сидел Андрей с Маришкой неделю через неделю дома, как мог узнавал уроки у одноклассников, ну и в перерывах между застолий родителей делал уроки. Андрей очень гордился тем, что он пошёл в школу, родители конечно многое пропивали, но в школу его собрали знатно.

- Не зря ведь «Челноками» работают – хвастался новеньким ранцем Андрей своему однокласснику. – У меня мамка с папкой ого-го какие, когда не пьют, ну уж, а если запили, то держись, лучше на глаза не попадаться.

- А у меня папка только пьёт, мамка говорит, что всю душу вымотал, вот думает расходиться.

- Что значит «расходиться»? – не понял Андрей.

- Не знаю – пожал плечами приятель - но жить, наверное, не с нами будет.

Андрей попытался на секунду представить, а что, если и правда папки не будет с ними, без него может и мама бы бросила пить.

Глава 3. Пропасть.

Это был обычный выходной день. Андрей проснулся первым от грохота на импровизированной кухне, чуть позже завозилась и Марина, но дети лежали на своих спальных местах и боялись подать вид, что уже не спят, так как родители обычно по утрам были не в духе.

- Дети! Я на работу!! – крикнула прокуренным, охрипшим голосов мать с кухни. Она собрала кое-какой паёк себе на день и конечно же бутылочку «горячительного» аккуратно поставила в сумку.

– Батя заболел, сегодня дома будет. – сказала она уже в открытую дверь и не дождавшись ответа, ушла.

Ребята тихонько просыпались. Маринка нечёсаная уже пару дней спросонок была похожа на лохматого совёнка.

- О, какая ты у меня. Ну вставай-вставай. Буду сейчас тебя кормить. Иди умывайся и расчеши волосы, сейчас я тебе их соберу. – раздавал команды Андрей, прям как взрослый.

-Адей. Я исти хочу. – еле слышно произнесла Марина, так как не хотела разбудить отца, который спал на соседнем диване.

У Андрей с Мариной стояла двухъярусная кровать, сверху была обычная кровать, а внизу что-то типа диванчика, спал Андрей на верхнем ярусе, так как уже взрослый и не упадёт, а внизу было место Марины, но она очень часто засыпала с братом наверху и мальчику ничего не оставалось, как спускаться на её диванчик. Стояла эта чудо-кровать-диван около окна, а рядом совсем перед окном располагался письменный стол. У противоположной стены стоял диван родителей и когда они его расправляли он практически занимал всё пространство, оставляя небольшой проход между столом. Прямо посередине комнаты стояли два платинных шкафа, а между ними был проход, точно посередине, они выполняли не только функцию хранения одежды, но и были импровизированной стеной, между комнатой и кухней. Также жилую комнату и кухню разделяли две большие шторы, они шли точно за шкафами и были от потолка и до самого пола, так что ощущение стены было очень даже отчетливым. Кухня была не большой, точнее это была опять же совмещённая кухня-прихожая, с правой стороны от входа был кухонный гарнитур, состоящий из одного настенного шкафчика и одного напольного, располагались они точно друг под другом, рядом стоял холодильник. С левой стороны была вешалка и место под уличную обувь. Мебель была ещё в хорошем состоянии, только запущенная малость. Она напоминала Андрею прошлую жизнь, вот только малость запылилась, кое-где рассохлись дверцы и уже не так плотно закрывались, кое-где не хватало болтиков и шурупчиков. Андрей как мог ремонтировал её, но болтики быстро выворачивались и если их вовремя не прикрутить обратно, то они куда-то пропадали.

Андрей подошел к холодильнику и с задумчивым видом открыл его. Он прекрасно помнил со вчерашнего вечера, что там не густо, но всё же надежда была.

- Ох ты ж! Варенье. Сейчас кормить тебя буду.

- А чай сдеваешь?

- Конеш.

На кухонном столе стояла одноконфорочная плитка, вся засаленная, грязная, в старых жирных следах. Шнур был наспех перемотан изолентой, конечно пожароопасно, но делать нечего.

Андрей вышел в общий коридор, чтобы набрать воды в чайник и позвал с собой сестру. В самом конце коридора была общая кухня, конечно ничего личного там уже не было, стояло несколько столов, на которых возвышались груды пустых бутылок, банок и сигаретных окурков. Общие раковины не мылись, казалось годами, но делать нечего, воду набирать приходилось здесь и ополаскивать свою посуду тоже приходилось в этом месте. В другом конце коридора было что-то вроде душа и стояли несколько раковин, там поутрам люди могли хоть как-то привести себя в порядок, умыться и почистить зубы. А вот принять полноценный душ было делом не из простых. Надо было успеть раньше всех, так как канализация не справлялась и уже после пары человек воды там стояло по щиколотку, мыться в таких условиях было жутко противно, тем более что приходилось стоять в грязной воде, поэтому многие ходили в душ в резиновых тапочках, чтобы не подхватить грибок, но думаю, что эти меры не спасали. Ну если ещё отвращение от грязной воды можно было пережить, но вот справиться с рвотным рефлексом от вони которая тут стояло было весьма сложно. Тем более что запаху особую пикантность добавлял общий туалет, находящийся как раз напротив душевых. Так вот представьте себе смесь мочи, отходов жизнедеятельности человека, чья-то рвотная масса, оставленная после ночной гулянки, канализация, грязь и мусор, который не редко выбрасывали прямо здесь, и вы почувствуете всю прелесть этого места. Но… человек, наверное, привыкает ко всему. И дети умывшись пошли набирать воду для чая.

Вскипятив воду, Андрей заварил чай. Одноразовые пакетики «Брук-Бонда», совершенно не давали цвета, так как дети полоскали их уже не первый раз. Но им казалось, что из них можно ещё что-то выжать, даже не добившись цвета, пакетики опять не выбрасывались, а бережно отправлялись на тарелочку к таким же бесцветным собратьям. Затем они прямо из банки ели варенье и пили чай-кипяток.

- Ну и чего? Наелась?

- Ага. – Марина облизала с пальцев варенье, которое случайно попало мимо рта.

Наевшись, еле-как и помыв посуду, надо было решать, чем заняться. Андрей не любил бездельничать, но так как отец всё ещё спал на диване, будить его не хотелось, поэтому уборку в комнате решили отложить до лучших времён. Играть в комнате было не где, да и особо не чем. Поэтому взяв сестру за руку, брат шагнул в общий коридор.

Утром он как-будто вымер, ночью обычно здесь было шумно, а теперь тишина, все были по своим комнатам, или на работе, только изредка кто-нибудь появлялся, чтобы сходить в туалет. В этаже этого общежития было по двенадцать комнат, а также два подсобных помещения в которых сушили бельё, курили, пили и нередко выясняли отношения.

- А ну-ка, где моя малявочка? Вот сейчас поймаю. – Андрей немного согнулся и вытянул руки вперёд. Марина тут же подхватила игру и со смехом пустилась наутёк от брата по длинному коридору. Андрей ловил сестру, брал на руки, целовал, обнимал, а потом сам убегал от неё. Это была самая любимая игра детей, в этот момент они как никогда были счастливы и могли вдоволь насмеяться. Конечно не всем соседям это было по-душе, дневная беготня ребят мешала многим отсыпаться после вчерашнего.

- Чего разбегались, голодранцы? А ну-ка пошли в свою комнату – кричала на них тётя Дуся из шестьдесят восьмой комнаты. – Ни днём, ни ночью от вас покоя нету.

Хотя по ночам тёте Дусе скорее всего мешали ни дети, а их родители, но выяснять это Андрей не собирался. В комнатах этого общежития жили самые разные люди, в основной массе это были не совсем благополучные семьи, вроде той про которую вы сейчас читаете, но были и исключения. В таких семьях было всё более-менее хорошо, родители работали, не пили и как могли следила за своими отпрысками. Конечно детям из так называемых благополучных семей не разрешалось играть с детьми из неблагополучных.

- Не связывайся, сыночка с этими ненормальными, научат ещё чему плохому тебя, или вшей нахватаешься, да и заразы у них, наверное, полным-полно – кричала Алевтина Григорьевна, мать одного очень толстого мальчика, который не упускал возможность пнуть Андрея при встрече или дёрнуть Марину за косу. Андрей конечно терпел, когда ему прилетало, но вот за Марину заступался всегда. Однажды так начал дубасить этого верзилу, что их насилу растащила, конечно Андрею тогда знатно всыпали, но и этот задира старался больше не задевать ребят, так как помнил вкус кулаков Андрея. Были и ещё пару семей, где детям строго-настрого запрещали даже приближаться к Кулагиным, тогда в ход шла словесная атака.

- Дебилойды! – показывая пальцем в сторону сестры и брата Кулагиных, говорил мальчик из шестьдесят второй комнаты – Хорошо, что наша комната далеко от ихней.

- Да уж, повезло тебе, а мы вот рядом с ними, всю нашу комнату крысами провоняли. – подхватывал второй парнишка из семьдесят первой.

- Пошли вон от сюдова, чего пялитесь – и они закатывались не человеческим смехом.

Андрей с Мариной бежали в свою комнату, где старались отсидеться как мышки. Марина ещё не совсем понимала, что происходит.

- Адей, а какому «плохому» мы можем научить? Кто такие «вши» и про какую «заразу» говорила тётя Дуся? – девочка искренне не понимала, что происходит и почему с ними не разрешают играть.

- Да не обращай ты на них внимание, у самих у них вши, и сами они заразы – старался поддержать сестру Андрей, но ему было сложнее, он уже понимал, что их сторонятся, в основном из-за образа жизни родителей. Мальчику было обидно, что у них с сестрой нет заступников, а те, кто должен их защищать сами же издеваются, иногда даже сильнее, чем чужие.

В такие моменты дети забирались в шкаф и обнявшись ревели досыта. Обида и непонимание гложили их сердца в такие моменты. Шкаф был для них неким укрытием, где были только они и их никто не тронет и не обидит.

- Видишь, у нас есть только мы. Папке и мамке нет дела до нас. Убежим куда-нибудь далеко-далеко, вот тогда они узнают, вот тогда спросят, где Андрейка, где Маришка? – и они ревели, ревели и мечтали о счастливом будущем, где есть любящие и заботливые родители, которым есть дело до своих детей, которые не пьют водку, не ругаются друг с другом, где папка не бьёт мамку, а мамка не бьёт детей.

В этот день случилась опять подобная ситуация, соседские дети, услышав шум в коридоре по выходили.

- Пошли от сюдова, замухрышки, ещё коридор общий загадите, это вы, наверное, в туалете наблевали и мусор по выкидывали. Вас чё ваши мамка с папкой не научили, как жить в обществе.

- Да что с них взять, ты видал их мамашу с папашей, такие же уроды.

- Я понял, это они мимо унитазов ссут и срут. А ну ребята, тащи их в туалет, сейчас покажем им, как мусорить. – дети ринулись за братом и сестрой. Андрей схватил Марину на руки и что есть мочи побежал в комнату, еле успев закрыть дверь перед носом одного из догоняющих.

Отдышавшись дети залезли в своё укрытие в шкафу, сил не было даже плакать.

- Пасибо тебе Адей, я так напугалась. – и еле заметные слёзы потекли из глаз девочки. Она искренне не понимала причины такой агрессии, направленной к ним с братом, но была очень счастлива от того, что она не одна, что у неё есть он, а она у него.

- Не плачь, моя родненькая, не плачь хорошая, я тебя всегда защищу – мальчик обнял сестрёнку, ему самому хотелось плакать, но он сдержался в этот раз. Сколько времени дети провели в шкафу не ясно, но от усталости, слёз и испуга они задремали, организм должен был себя восстановить и отключился на время, дав детям передышку.

Дети очнулись от ужасного вопля в комнате:

- Где вы?! Куда сволочата девались?!! Опять в шкафу зарылись?!!! – орала не человеческим пьяным голосом мать.

Она распахнула дверцу и выволокла за волосы одного за другим детей в комнату.

- Чем целый день занимались?!! За батей-то не уследили!!!! – она начала рыдать и колотить детей всем что под руку попадётся, дети тоже зарыдали от боли и страха. Спросонок они даже не поняли в чём дело, что вызвало такой гнев матери, страх сковал их маленькие тела, они боялись пошевелиться и издать лишний звук, хотя рыдания и неосознанные «Ой» и «Ай» вылетали сами по себе от боли. Конечно большая часть ударов приходилась по Андрею, он пытался увильнуть, но не получалось.

- Мамка, мамочка, не бей, больно!!! Ааааай, не бей Адея!!! Мамочка, не надо!!! Мы больше так не будем, мы будем слушаться!! – почему-то начала оправдываться Марина и бросилась в ноги матери. Девочке стало страшно, а вдруг мама убьёт Андрея, как она потом будет жить, что станет с ней.

- Помер ведь, помер – орала мать, продолжая колотить сына.

- Кто помер? – выпалила девочка, округляя глаза, в которых читался ужас. Она боялась посмотреть на брата.

- Батя ваш, помер – она схватила Андрея и бросила в сторону дивана, на котором лежал отец и кажется спал.

- На, и ты гляди, чего натворили! – следом полетела в сторону дивана уже Марина. Девочка была легче, веса в ней было совсем мало и мать практически перекинула девочку на другую сторону дивана, но та приземлилась точно на тело отца. Ощутив холод мёртвого тела, она как ошпаренная спрыгнула на пол и начала неистово реветь. Этот плачь уже не был похож на обычную истерику, или слёзы боли, это был испуг, самый настоящий, тот из-за которых становятся заиками или калеками. Вопль ужаса охватил всю комнату. Теперь осознав произошедшее заорал и Андрей. Он как никогда почувствовал нехватку рядом сильного человека, который бы смог защитить его, ведь большую часть времени мальчику приходилось быть сильным и брать на себя ответственность за сестру, а кто защитит и поможет ему.

На этот вой сбежались соседи, все что-то говорили, советовали, кто-то просовывался в дверь и тут же отходил, кто-то стоял в стороне. Наконец один из соседей догадался вызвать скорую. Врачи приехали не скоро, конечно, спасать ведь уже было некого. Около трёх часов несчастные дети сидели в одной комнате с мёртвым отцов и обезумевшей полумёртвой от выпитого алкоголя, в перемешку с успокоительным, матерью. Дети продолжали плакать, но уже не так громко, а именно так, чтобы сильно не беспокоить мать. Боль, страх и отчаяние охватывало их. У Андрея будто что-то оборвалось, ощущение что внутри разрастается чёрная дыра, в которую проваливается всё, все эмоции, все чувства. Дети и до этого были, как не нужный хлам для своих нерадивых родителей, но был небольшой шанс, что всё ещё может измениться. Теперь со смертью отца, Андрей стал более трезво осознавать, что они с Мариной остались совсем одни, мать не справится со своими привычками и не будет с ним бороться, вот и сейчас думает, и жалеет только себя, на чувства детей ей плевать.

- Опять напилась. Завтра небось совсем ничего не вспомнит – смотря с отчаянием на мать произнёс Андрей.

- А где теперь папка будет?

- Ушёл он от нас, навсегда.

- Куда? – еле выдавливала из себя слова девочка, на распухших от слёз глазах красовался еле заметный, начинающий проявляться синяк, губами она тоже еле шевелила, так как они были отёкшими от ударов и болели.

- К Богу… наверное – Андрей и сам не понимал, куда там после смерти попадают люди, но часто слышал от бабы Нины, что если человек хороший, то его к себе Бог призовёт, а если грешник, то гореть ему на сковороде с чертями. Вот и думал Андрей, кто такой «грешник» и был ли им их отец. Сложно сказать, хорошим он был человеком или нет, но отцом точно был никудышным. Но Марину решил не расстраивать ещё больше, поэтому и решил, что частичка света сейчас точно не повредит.

- Адей, а когда ты школу кончишь и уедешь, ты тоже к нему отправишься?

- К кому?

- Ну… к Богу.

- Да нет же, глупышка ты моя, к Богу люди после смерти попадают, да и то не все… наверное. – брат с любовью посмотрел на сестру и вытер запечённую кровь на её губе.

- Почему? Почему не все? – не унималась в расспросах девочка.

- Ну что у него там, места много что ли? Всех к себе забирать.

- А если не к Богу, то куда? Куда остальные попадают?

- Наверное здесь остаются. – мальчик решил не говорить сестре про чертей, не хотел пугать её.

Дети немного отвлеклись от ужаса, который творился вокруг. Но стук в дверь вернул их в реальность.

- Здесь покойный? – раздался подхриповатый голос санитара.

В комнату вошли два человека, хрупкая девушка и большой коренастый парень, в коридоре остался стоять ещё один молодой человек. Они были одеты в синюю форму. Крупного парня из коридора осветила лампочка и он оказался окутанным каким-то неземным сиянием. Измученные дети посмотрели на него.

- Это Бог за папой пришёл – ахнула Марина.

- Бедные ребятки – санитар сначала усмехнулся наивностью ребёнка, а потом вмиг погрустнел, осознав масштаб проблемы и окинув взглядом комнату переглянулся с девушкой.

- М-да, мать скорее всего не получился в чувства привести – девушка попыталась разбудить пьяную Наталью и совала под нос ей ватку, пропитанную нашатырём. Все попытки были бесполезны, так как Наталья немного помычав опять погружалась в пьяное забытие.

Пока мужчины укладывали тело на носилки, девушка обратилась к детям.

- У вас есть кто-нибудь из взрослых, с кем вы сейчас могли бы остаться, бабушка там, тётя с дядей? – начала перечислять она возможных родственников.

- Нету никого. Одни мы – пробурчав эту фразу Андрей снова ощутил небывалое чувство тяжести и одиночества в груди, которое все сильнее и сильнее распирало и готово было вырваться уже вместе с криком боли.

- Что с детьми делать? Надо вызывать службы, наверное? – поинтересовался тот что помоложе.

- Даже не знаю, я. Мать же дома. – проговорила девушка и махнула рукой в сторону валяющейся матери. Ей совсем не хотело возиться с нерадивыми семьями, тем более, что смена её подходила к концу и она торопилась на встречу с кавалером, которая должна была состояться уже через час. Она совершенно не хотела провести этот вечер таскаясь по приютам и детским приёмником.

- Наташка, Наташка, а ну вставай немедленно – раздался из коридора знакомый голос. Это была баба Нина, она продиралась сквозь толпу зевак. – Ну чего тут устроили, концерт что ли вам, идите по домам своим, нечего тут глазеть – стала она разгонять скопившихся соседей.

- Детей я заберу себе, до завтра хотя бы.

- А вы кто? – вяло поинтересовалась девушка

- Соседка.

- Ну не знаю, по правилам я должна вызвать сотрудников, чтобы забрали их, в Ювеналку хотя бы позвонить, пусть они и решают, что с детьми делать.

- Не надо никого вызывать. Можно Вас на минуточку в коридор? – поинтересовалась Нина Петровна.

Девушка вышла из комнаты первой, за ней зашагали санитары с носилками на которых лежало бездыханное тело отца семейства. Дети оставались на своём диванчике прижимаясь всё также крепко друг к другу.

- Ну, пока, малец – сказал санитар, тот что покрупнее и подмигнул мальчишке. – Не переживай, дай Бог, всё устаканится. – Андрей почувствовал, как тепло окутало всё его тело, это был первый человек за долгое время проявивший некое участие и с добротой обратившийся к ребёнку.

- Куда? Куда потащили? Аааа, Лёшка, Лёшенька, сука, вставай. – завопила Наталья, очнувшись, толи нашатырь наконец подействовал, то ли она проснулась из-за того, что худосочный санитар споткнулся об её ноги и чуть не выронил носилки из рук. Но завопила она знатно. Затем попыталась подняться со стула, на котором только что спала, но ноги не послушались её, и она опять очутилась на стуле.

- Ну чего блажишь? И так всех детей перепугала? Идиотка, иди, проспись, а утром уж порешаем как быть – опять словной волшебница появилась в самый подходящий момент Нина Петровна, она уже о чём-то переговорила с девушкой и зашла в комнату, закрыв за санитарами дверь. Наташа, еле справляясь с земным притяжением, собирая все дорожки на своём пути, затем повиснув на шторе-перегородке и чуть не оборвав её завалилась на диван, где буквально ещё пару минут назад лежал труп Алексея. Андрей было соскочил и хотел помочь матери, но Нина Петровна опередила его. Уложив еле-как нерадивую мамашу, бабуля повернулась к детям.

- Ну что, несчастные вы мои, пошлите ко мне, надо вас умыть, накормить и успокоить – и снова Андрей ощутил тепло внутри себя. Ах, как ему не хватало ласки и элементарного участия взрослого человека в его маленькой жизни.

Дети, так и не расцепляя рук двинулись к выходу, следом за бабой Ниной.

- А дверь не надо закрывать, так только, прикроем, а то вдруг в туалет захочет, ну или ещё чего, а и воды, надо воды ей ещё налить, она всегда пить хочет, когда просыпается, а то будет по коридору лазить, искать – Андрей бегал и суетился по комнате, попутно поправляя половики, собранные матерью, сливая в двухлитровую банку воду из чайника.

- Пойдем, мой хороший. Ох! Хозяин. – ласково притянула в себе мальчика Нина Петровна и на её глазах появились слёзы. Андрей прижался к старушке и его плечи затряслись, и он начал плакать, подбежала Марина и обняв брата тоже стала реветь. Их глаза были и без того распухшими и болели, но детям хотелось выплакать до конца всё негативного, что с ними произошла за это время.

- Мамка, мамочка – закричал мальчик и ринулся в сторону дивана, где мертвецки пьяная мать уже похрапывала и улыбалась чему-то во сне. Сын лёг рядом с матерью и обняв её продолжил плакать. Ему почему-то было ужасно жаль мать. Марина, как хвостик последовала за братом и тоже улеглась рядом с матерью. Эти мимолётные объятья с хоть и ничего не соображающей, но всё же матерью были очень нужны детям, и Нина Петровна дала им возможность полежать с ней. Затем забрала к себе в комнату.

- Это я виноват. Я недосмотрел за папкой – прихлёбывая жидкий супец рассуждал Андрей. Нина Петровна, как могла переубеждала его, но мальчик был не преклонен.

- Да, я тоже виновата. И мамку жалко. - вторила ему сестра.

- Ну вот, не хватало, чтобы вы на себя ещё вину вешали. Родители ваши, сами себя такую жизнь устроили, да ещё и вас несчастными сделали. Это всё она, проклятущая.

- Кто? Она?

- Водка поганая, будь она не ладна.

- А я вот, когда вырасту, всю водку сожгу, чтобы вообще не было – рассуждала Марина, причмокивая супец.

- Ага, а если надо будет рану какую обработать, где возьмёшь? – поинтересовался Андрей. – или, как её, эта, дзвини… дивизн… дизвинфекция. Во. А?

- Ну если только для раны, то немного оставлю, а, чтобы пить её, ни-ни. Вот и буду следить и выдавать людям помаленьку, чтобы только для ран и для этой, как там, дви-зи-н-фен-ции. – и тут они оба, как засмеются, даже Нина Петровна не удержалась, так было ей приятно наблюдать, как совсем ещё маленькие дети «зализывают» свои раны.

Глава 4. Дно.

Вот и наступил новый 1998 год. Жизнь новоиспечённых Россиян к лучшему так и не менялась, хотя каждый под бой курантов загадывал одни и те же желания.

- Чтобы жизнь лучше стала.

- Чтобы зарплату платили вовремя.

- Чтобы на улицах бандитов меньше стало.

Это были самые обычные желания, но такие не досягаемые для описываемого периода. Дети уже не искали подарков под ёлкой, потому что знали, что родителям не просто. И радовались, когда мама протягивала кулёк с конфетами и парой мандаринок. О, да, мандарины были центром вселенной, запах стоял в новогодние праздники просто чудесный. Это и считали настоящим чудом изголодавшие и уставшие люди. Уставшие за борьбу за выживание. Кто жили в сёлах и имели своё хозяйство и огород ещё как-то могли свести концы с концами,

- Хотя бы на стол есть, что поставить - говорили они.

- Да, тяжела жизнь в городах – вторил сосед в ответ – ракет кругом, денег нет, только бандиты и живут, а честных граждан притесняют.

- Да кто кого притесняет, сами спиваются и дело с концом.

- Да чего ты мелешь не знаючи.

Такие споры и ссоры можно было увидеть повсеместно. В это время все разбирались в политике, в финансах, все всем верили, вкладывали последние деньги в несуществующие пирамиды.

И на фоне все этой неразберихи, повального пьянства и разгула преступности, как-то пытались расти дети. Одни начинали по стопам горе-предков выпивать и наркоманить, другие наоборот насмотревшись на всю эту горькую жизнь, давали себе обещание быть лучше, чем родители.

Вот и дети Кулагиных, хоть и жили в тяжёлое время, но дали друг другу обещание.

- Во-первых, Маришка, давай всегда-всегда держаться вместе.

- Конечно, Адейка. – Марине хоть и шёл уже пятый год, но она всё ещё не все буквы выговаривала, особенно это было заметно на имени брата.

- А во-вторых, давай пообещаем, что никогда не будет так водку пить, как они. Видела, что эта водка-проклятая с мамкой сделала, а папку совсем убила. – Андрей, взяв сестру за руку повёл домой из садика. Дети очень любили, вот так вдвоём возвращаться домой. Марина, дождавшись брата, когда он придёт за ней в сад, бежала к нему в объятия, затем они не спеша шли домой и рассказывали друг другу, как прошел их день. Возвращаться домой совсем не хотелось.

- Вот бы так всегда. – с наслаждением говорила девочка.

- Это как?

- Вот так, идти с тобой домой и не доходить до него.

- Что! Просто идти и всё?

- Да, я бы с тобой, Адейка, просто ходила бы и ходила.

Это и было понятно, почему детей не тянет возвращаться домой. Буквально через пару месяцев после похорон отца в комнату Кулагиных зачастили какие-то незнакомые дяди и тёти. Наталья с ними выпивала, затем ругалась, выпроваживала, потом обратно звала. Часто попойки заканчивались драками и громкими скандалами, в эти моменты дети убегали в комнату Нины Петровны, или просто слонялись по коридору, но всегда тихонько пробирались под глянуть, что там происходит, когда немного затихали споры и ссоры. Дети боялись, на инстинктивном уровне, потерять последнего, хоть и не путёвого родителя, кто знал, чем может обернуться окончание разгульного вечера. В коридоре, конечно, было не легче. Местная шпана, считавшая себя «выше и чище» гоняли несчастных Кулагиных на чём свет стоит.

- О, опять эти голодранцы повылазили! – завизжал Серёга привлекая внимание «старшеков».

- Ха-ха, смотри, на свет что ли лезут, п-шли вон отсюдова, а то мы ва-ам… – и главный задира, Пашка из шестьдесят второй комнаты, показал в сторону детей кулак, призывно поглядывая на остальную компашку.

- Папаша сдох, мамаша не за горами. – усмехнулся Лёха, стоявший рядом с «главным» и считавшим себя наиболее «пострадавшим», потому что его комната была по соседству с комнатой Кулагиных. – у них до сих пор трупярой воняет, всю нашу комнату провоняли.

- А чего вы хотели, парни, у них мамаша шлюха, всех подряд собирает, может и эта – Серёга указал пальцем на Марину – мужиков пробует.

Тут Андрей уже не смог стерпеть и как зверь кинулся в атаку.

- Вам хана, я дурак, мне ничего не будет, сейчас всех вас поубиваю. – но Пашка успел отскочить в сторону, да ещё и смачный пинок отвесил Андрею, вся компашка залилась смехом. Андрею стало так обидно. Он поднялся, повернулся в сторону обидчика, посмотрел ему пристально в глаза и стиснув кулаки сквозь зубы произнёс.

- Ещё раз, тронешь или обзовёшь нас, я тебя прирежу, земелькой присыплю и скажу так и было. – не знаю точно или слова Андрея, или его решительный взгляд возымели действие, но с тех пор их с сестрой практически уже не задирали. Это была первая маленькая победа Андрея.

Лето пролетело совсем незаметно, дети лазали по «заброшкам», коих в этих местах развелось больше, чем жилых домов. В самом начале лета Кулагины прибились к компании таких же «непутёвых» и у них образовалась своя шайка. Марина везде сопровождала Андрея, ей нравилось, что у неё есть старший брат, который может за неё заступиться, она этим даже пару раз пользовалась, но потом поняла, что Андрею иногда попадает больше, чем он «раздаёт», перестала этим злоупотреблять, брата было жальче. Конечно, как и в любой подобной компании совсем скоро образовались свои «старшаки» и свои «гонялы», это те, кого отправляют по разным мелким поручениям. Ну и конечно же появились первые «запретки». Однажды к Андрею подошёл Антоха из соседнего двора, но состоявших в их шайке и считавшийся «старшаком».

- Мотри чё есть – и он достал из кармана штанов горсть каких-то сухих листьев, так сначала показалось Андрею.

- Что это?

- Ха! Чудак, да это же махорка. У бати стащил. Курить будешь?

Андрею, конечно было приятно, что взрослый парень обратил на него внимание, но курить не хотелось. Он видел, что когда мамка начала курить, потом последовало и пьянство и ни к чему хорошему это не привело. А ведь они с Мариной пообещали друг другу, что никогда такими не станут.

- Неее, не хочу – протянул, как бы лениво Андрей.

- А чё так?

- Ну, просто.

- Да, давай. А завтра водки хоч стащу?

- Ты чего это? – у Андрея округлились глаза и он со всех ног пустился наутёк. Антоха явно не ожидал такого поворота и засвистел в след убегающему мальчишке. Марина, увидев бегущего брата припустила вслед за ним.

- Андрей! Андрей! Подожди меня, я так быстро не могу. – мальчик немного сбавил скорость, а потом совсем остановился, сестра догнала его через минуту.

- Ты куда так бежишь? – спросила она, переводя дыхание.

- Ты знаешь, что Тоха мне сейчас предложил? Ага, то-то же. Если бы тебе такое предложили, я не знаю как ты бы бежала.

- Да что он тебе предложил.

- По-ку-ри-ть – шёпотом произнёс мальчик, растягивая заговорчески каждый слог.

- Ого – изумилась девочка.

- То-то. А потом говорит, во-дки принесу. Представляешь?

- Андрей может мы больше не будем сюда лазить, мне что-то они не нравятся.

- Да, наверное, не наши это друзья – и дети засеменили в сторону дома.

Конец августа выдался холодным и дождливым. Дети все чаще болтались по общежитию или у бабы Нины, на улице было не уютно, да и дома тоже было не легче. Мать ходила на рынок торговать, домой возвращалась поздно и уже пьяная, всё также не было ей дела до детей, хорошо хоть еды приносила, чаще всего это были продукты скорыми для готовки. Пельмени, правда постоянно склеившиеся, колбаса, хлеб, иногда сыр и печенье. Андрей уже умел готовить всё это, даже мать бывало утром разогревала, то что приготовил сын и позавтракав наспех уходила.

Приближался сентябрь, нужно была собираться в школу. Хорошо, что у Андрея был ещё совсем не плохой ранец, немного тетрадей осталось с прошлого года. Ну а остальное надо было покупать. Целую неделю мальчик думал, когда же получится поговорить с матерью.

- Ма! Скоро в школу.

- И чё? – делая ударение на «Ё» и передёрнувшись на дугой бок выдавила из себя Наталья. Это была уже совсем опустившаяся женщина. Странным образом, но дети всё ещё жили с ней, не без участия бабы Нины, хотя и органы опеки не спешили забирать детей, попросту было не куда, детские учреждения оставляли желать лучшего.

- Может одумается, а так заберёте детей совсем сгинет – уговаривала Нина Петровна очередных «проверяющих», да и они особо не горели желанием возиться с очередной непутёвой семьёй, в это время их было больше чем нормальных.

- Да, наверное, Вы правы. Да и кто сейчас не пьёт? – подминая пакет со «взяткой» уходили очередные равнодушные дяди и тёти.

- Ну вот, снова получилось «откупить» вас – веселилась и обнимала детей баба Нина.

- Да, снова пронесло – хохотали дети ей в ответ и начинали приплясывать на месте.

- Вы идите ко мне в комнату, а я с вашей мамкой поговорить хочу. – сказала баба Нина и направилась в противоположную сторону от детей.

Через некоторое время коридор наполнился едкими, колкими фразочками, рёвом, руганью. Дети догадывались, что происходи, но сидели очень тихо и боялись даже пошевелиться, чтобы ненароком не выдать своего метаположения, т.к. опасались, что мать в таком состоянии способна на зверства.

Баба Нина вернулась взъерошенная и оцарапанная, ведать не на шутку ругань шла, раз дело дошло до рукоприкладства.

- Так, неделю живёте у меня, мать вашу определила куда следует, дай Бог одумается. – дети вжались в диван, страх и ужас обычные состояния, которые стали уже привычными, завладели детьми их пугала теперь даже фраза «Определила», куда их мать попала и что с ней будет, не станет ли она ругаться на них, когда вернётся. Совершенно смешанные чувства, толи бояться, что мать неизвестно где и с кем, толи её возвращения.

Глава 5. Надежда

Неделя тянулась очень долго, через пару дней нужно идти в школу, а у Андрей не было ничего к началу учебного года.

- Ну, что, не ждали меня? Совсем уже забыли наверное? – рано утром 31 август раздался знакомы голос и из-за угла входной двери в комнату бабы Нины показалась женщина похожая на мать детей, но не такая опухшая и без следов синяков.

- Мамка! Это ты? – хорошо взвизгнули дети от приятной неожиданности.

Женщина медленно вошла в комнату, протянула руки навстречу детям. Это было настолько непривычно, что они замешкались на секундочку, но спустя мгновении уже утопали в объятиях матери, таких родных, но давно забытых.

- Ну и славно, ну и молодец, Наташенька – на глазах бабы Нины заблестели слёзы.

- Мамка, ты такая красивая – первым не выдержал Андрей, а Марина только и могла, что плакать, обминая мать. Это был самый чудесный деть в их жизни.

- Сынок, завтра в школу, а ты не собран, мне тут люди добрые помогли и насобирали деньжат – Наталья пугливо и виновато посмотрела на Нину Петровну, а та, в свою очередь, стояла в дверях и светилась счастьем. – Пошлите дети, в магазин надо.

Несколько дней проведённых в больнице под капельницей немного преобразили внешний вид Натальи и даже, казалось, нрав стал мягче.

- О, Боже! Какой у нас бардак в комнате – всплеснула руками Наталья, лишь только отворив дверь своей комнаты. Вид, конечно был удручающий, всё было разбросанно, шторы-перегородки валялись на полу, стол перевёрнут, все вещи из шкафа лежали большой неопрятной кучей посередине комнату, кровати разобраны и отодвинуты от стены, как-будто их кто-то волочил. Посуда практически вся была выгребена из шкафов, часть разбита и острыми краями смотрела на вошедших людей.

Такие перемены в матери настораживали детей, но они надеялись, что всё изменилось навсегда.

- Андрей, видел акая мамка наше стала? – блестели глаза девочки от счастья.

- Да, она у нас хорошая.

Наспех убравшись в комнате Наталья обратилась к ребятам:

- Ну что, охламоны, теперь на рынок?

- Даааа! – протяжно и звонко закричали дети. Они взялись за руки и пошли вдоль коридора, Андрей был очень горд переменами матери, ему казалось, что все вышли из своих комнат, чтобы полюбоваться, какая теперь их мамка стала. Это ещё больше придавала важности мальчику. Маринка семенила рядом и не хотела даже на минутку выпускать маминой руки, боясь, что всё это сон и он может ускользнуть от неё.

В этот день Наталья купила кое-какие школьные принадлежности для Андрея, обновила вещички обоим детям и лукаво подмигнув сказала:

- Ну, что, а теперь по мороженному?

- Даааа.

Мать и дети мирно сидела в кафе и уплетали слегка подтаевшее мороженное, как вдруг лицо Натальи напряглось.

- Ну, приветулики Натулики, давно не видать Вас тётенька, чего прячемся? – какой-то странной наружности тип подошёл к их столику. Андрею он сразу не понравился.

- Ничего не прячемся. Чего тебе, Серёг?

- Как чего, бутылёночку, да бабёночку. Приласкала бы по старой дружбе.

- Никакой старой дружбы. Я завязала, отвали, не видишь с детьми я.

- Вижу-вижу – ухмыльнулся и посмотрел мерзким влажным взглядом в сторону ребят этот неприятный тип. От него пахло зловонью, казалось, что это тело не мыли целую вечность, одежда тоже оставляла желать лучшего. Грязные брюки подпоясаны ремнём, который змеёй спивался в худой живот, от этого, но казался ещё более несуразным. Рубаха, которая стирки не видела вечность, кепка ободрана во многих местах, было понятно, что служила она часто не по назначению, ею явно утирали пот, возможно даже сморкались, а также на этом человеке мешком висел пиджак, скорее всего с чужого плеча или найденный на помойке.

- И как наша мамка с ним могла общаться? – шёпотом на ухо Наташа спросила Андрея.

- Ничего, вот увидишь, всё изменилось и мамка наша теперь другая – ответил мальчик, не сводя глаз в неприятного незнакомца.

На следующий день Мама рано разбудила ребят, накрыла скудный стол и пригласила завтракать, нужно было собираться в школу, а заодно и заглянуть в детский сад, куда была прикреплена Наташа, но почти полгода не ходила.

- Это лучший в мире день Маришка, да же? – Андрей сиял как новенькая купюра, на нем красовался новенький костюм и лакированные туфли. Марину, тоже по случаю приодели, платье было немного велико и жутко кололось от блёсток, но она всё-равно чувствовала себя королевой.

После торжественной линейки, всё семейство снова заглянуло в кафе, чтобы отметить праздник. Как хорошо, что неприятного типа там не было и дети смогла расслабиться и посмеяться вдоволь. Им было совсем не важно над чем смеяться, просто этого очень хотелось. Они выдумывали смешные истории и вместе с матерью веселились, всё кафе любовалось этой замечательной семьёй.

- Вот видишь, Маришка, мы всё-таки нужны нашей мамке.

- Да, вот какой плаздник для нас устлоила.

Дети бежали вприпрыжку рядом с матерью и были очень горды своим новым положением, которое уже начинало им нравиться. Им казалось, что всё потихоньку начинает налаживаться.

В школу теперь Андрей шёл сразу, потому что мама утром сама заводила Марину в садик и потом бежала на работу, а вечером вся семья встречалась дома, Андрей приходил раньше, ответственно делал уроки.

Дети веселились, смеялись, шутили, играли и просто начали чувствовать себя детьми.

Глава 6. Отчаянье.

Но счастье было не долгим и оказалось зыбким. В один из пятничных вечеров к ним в комнату пришёл тот странно пахнущий дядя Сергей со своим другом, и Наталья, немного сомневаясь, выставила детей в коридор, как и раньше, они почувствовали ненужность. И опять начались пьяные разговоры, потом скандалы, очередные примирения взрослых, потом какая-то возьня в комнате, странные звуки и тишина. Дети обычно моги вернуться в свою комнату не раньше часа ночи. Андрей заметил, как быстро их комната стала захламляться и походить на ту, что когда-то была. Сердце ребёнка наполнялось горечью и отчаяньем, было ощущения, что их предали и предателем выступала собственная мать. Андрей не понимал, почему мама опять выбрала эту дурно пахнущую компания, а не их.

Дети ужасно устали лазить по коридору, им хотелось спать, но на их диване спал чужой дядя, а на диване мамы спали мама и этот дядя Сергей. Марина, казалось легче переносить опять свалившиеся обстоятельства, потому что жила всю осознанную жизнь в подобных условиях, а вот Андрею было тяжелее, он снова пытался поверить матери, но… она опять предала его.

- Аней, мамка у нас холошая, она отболеет и опять с нами будет, как раньше.

- Навряд ли – тяжело вздохнул Андрей, он уже не верил в счастливую перемену. – Пошли спать, лезь наверх, а я тут немного приберу и к тебе лягу.

- Адей, но также все живут, не пележивай – и Марина полезла на второй ярус кровати.

Мальчик долго не мог уснуть, хотя очень устал. Он прибрал, как смог в комнате, выкинул мусор, собрал валяющиеся пустые бутылки, протёр стол, выкинул остатки недоеденной закуски, окурки вытряхнул из пепельницы, открыл окно на проветривание. Хоть в комнате стало чище, на душе ребёнка было мерзко и безумно хотелось рыдать, но толку от этого не было бы, пустота заполняла его нутро и отчаянье. Чувство ненужности опять подкатило, а этого так не хотелось. Он ещё помнил, что такое любовь и забота родителей, когда ты можешь быть просто ребёнком, помнил отца смеющегося и красивую мудрую маму рядом, которая ласково обнимала и целовала его. Марина этого не знала практически, т.к. с пелёнок о ней заботился старший брат, а родители ругались и искали друг в друге виноватых. Но Андрею было жальче сестру, чем себя, она ведь совсем не знала, что такое любовь матери, а ему, хоть и немного, но удалось ощутить это чувство.

Дети пытались как могла компенсировать недостаток внимания матери, они были очень близки друг с другом, часто обнимались и подолгу могли сидеть ярдом и просто молчать, мечтая каждый о своём будущем счастье.

Наступила зима 1995 года. Мать всё чаще оставалась дома, пропуская работу, напивалась до беспамятства, курила, плакала, потом била себя в живот, ну а затем доставалось уже и детям. Они не понимали, почему им достаётся, но всё-равно старались оправдать мать.

- Сволочи! Ненавижу, ненавижу! Будьте прокляты, чтобы вы сдохли, твари! Если бы не вы, он бы не ушёл. Неблагодарные щенки! – Наталья верещала пропитым голосом и колотила, что есть силы детей, попадая по хрупким худеньким телам куда придётся. Дети плакали, убегали, прятались.

- Опять мы мамку довели, навелное она злится, что валенье всё съели? – всхлипывая говорила Марина гладя зарёванными, опухшими глазами на брата и как-будто ища у него спасения.

- Да не знаю я, что мы опять сделали, не реви. – мальчик, умыл лицо, в слив скатилась розовая вода. – Ну ничего, кровь вроде остановилась. – Пошли, посмотрим не успокоилась ли мать. Скорее бы вырасти и убраться от сюда подальше.

- Неееет! Адей! Не блосай меня – с большей силой принялась рыдать Марина, глаза её настолько разбухли от слёз и от побоев, что практически не были видны.

- Ну не реви ты, с собой тебя заберу, работать устроюсь, комнату сниму. Скорее бы только. Сколько она ещё будет издеваться над нами.

- Адей, блатик мой, только меня не блосай – продолжала всхлипывать девочка и только крепче прижималась к брату, как к единственной защите – Я без тебя умлу – Андрей прижал к себе сестру и поцеловал в макушку.

Глава 6. Очередной несчастный ребёнок или Алёнка

Шли дни, Сергей больше к Натальи не приходил.

- Адей, смотли, у мамки живот опух, навелно, что била себя по нему.

- Нет, Марина, у мамки там ещё один ребёнок – мальчик всё уже понимал, слышал, как мать пыталась дозвониться до Сергея, слышал, как рыдая уговаривала его вернуться, хотя бы ради их будущего ребёнка, всё слышал и всё понимал, что теперь надежды на хорошее вообще не осталось.

- Что с нами будет? Зачем ей ещё какой-то либёнок, мы же есть? – Марина смотрела на брата огромными испуганными глазами, но он ей ничего не мог ответить. Ему нужно было собираться в школу.

Марину в этот день осталась дома, так как некому было отвести её в детский сад. Вскоре проснулась мать. Девочка накрылась одеялом и молилась, чтобы её не заметили. Мать долго шабуршала на кухне, гремела посудой, потом хлопнула дверью и ушла. Девочка покинула своё укрытие, села на подоконник, взяла листочек из альбома Андрея и начала рисовать свою мечту, семью, где есть мама и они с братом и никаких новых детей и мужиков в ней не было, только мама, она и Андрея.

Андрей учился плохо, часто прогуливал, не делал уроки, дрался с одноклассниками, которые его задирали и обзывали.

- Чего они нашу мамку алкашкой обзывают, а меня бичом – оправдывался он в кабинете директора.

Но доставалось нам и от соседей, мы привыкали защищать друг друга.

- Зачуханцы! Дети бичовки! Пошли вон! – орали на нас соседи, когда мы появлялись в общем коридоре. Андрей за это бил их детей, а Марина могла только огрызаться и плакать. Только баба Нина была с детьми добра. Она даже разрешила им считать её своей бабушкой, так как своих детей и внуков не имела, Нина Петровна, поняла, что спаси Наталью уже не получится и совсем опустила руки, но ребят продолжала подкармливать.

Андрей как-то пытался расспросить мать про свих настоящих бабушек и дедушек, но нарывался на очередной вопль.

- Не ваше дело! Не суйте свой поганный нос во взрослые дела!

Так в вечных криках, меняющихся «гостях» в комнате, детском плаче незаметно пришла весна. Наталья сильно располнела, живот уже стал совсем большой, она отекала, но пить так и не бросила, она стала ещё безобразнее, чем раньше, волосы поредели и в причёску их никто не собирал, зубы частично выпали, а те что остались смотрелись ужасно и пахли не лучше. Так в один из мартовских дней, за Натальей приехала скорая помощь и увезла в роддом.

Младшая сестра появилась на свет раньше времени, была очень хрупкой, как хрустальная ваза и практически не плакала, наверное, сил не хватало. Пока Наталья была в больнице, за детьми, как и раньше приглядывала бабушка Нина, хотя ей становилось уже тяжело и иногда за ней самой нужен был пригляд.

Андрею в то время было совсем тяжело, на маленького восьмилетнего ребёнка взвалились вполне взрослые обязанности и забота о своей четырёхлетней сестре, и присмотр за бабушкой. Ему нужно было думать, как накормить Марину, да ещё и самому поесть. В то время Андрей совсем забросил школу. Нина Петровна иногда отправляла его в магазин. Чтобы купить еды. В основном это была картошка, лук, чеснок. Детям очень надоела жаренная картошка, но больше ничего баба Нина не могла предложить. Часто придя на рынок, у ребёнка, живот так урчал, что было слышно за версту. А запах свежей выпечки так манил, что рассудок затуманивался. Андрей начал промышлять воровством. Он был маленький и юркий, догнать его не могли, если видели, что он стащил очередной калач с прилавка. Иногда Андрею удавалось раздобыть конфет и фрукты, к концу недели все торгаши знали Андрея в лицо, поэтому пришлось покончить с воровством, так как один раз догнали и избили так, что никаких конфет уже не хотелось. Конечно были и те, кто жалел нас, знал нашу семейную историю и иногда угощали леденцом на палочке.

- Я когда вырасту, обязательно свой рынок заведу и буду всем голодным детям еду раздавать – причитал вечером Андрей, после очередной взбучки. Синяки на неё совсем перестали проходить, один не успевал сойти, как на том же месте уже сиял новый.

- Вот скажи мне, баба Нина, что они о голоде знают, что из этого сраного пирожка жалко, у самих видела какие пузяки – мальчик надувал живот и хлопал па нему ладошкой.

- Почему нас все так ненавидят – рыдала Марина слушая брата и видя его отчаянный и болезненный взгляд.

Нина Петровна, только разводила руками и вздыхала. Она не задавала лишних вопросов, прекрасно всё понимая и жалея детей. Андрею она промывала очередные раны и ссадины, мазала мазью или прижигала одеколоном. Марине делала примочки на вечно опухшие от слёз глаза.

- Жаль мне вас деточки, хорошие вы мои – и она сама утирала слезу с худенькой морщинистой щеки. Это, наверное, были самые добрые и тёплые слова, которые слышали дети за последнее время.

Прошло около недели, детей разбудил шум, доносящийся из коридора.

- Ребята, вставайте, мать с дитём вернулась – баба Нина вошла в свою комнату шаркающей походкой и разбудила детей спящих у неё на диване.

Ребята рванули в свою комнату, им не терпелось увидеть их новую сестрёнку.

На диване лежал малюсенький свёрток в стареньком выцветшем одеяльце. Мать сидела у окна и курила. Она немного похудела и осунулась, только живот всё ещё был большим и неопрятно свисал вниз.

- Ну чего замерли в проходе? Смотрите, кого вам принесла? – сказала Наталья грубым голосом и опять уставилась безучастным взглядом в окно.

Дети робко вошли в комнату и стали внимательно рассматривать содержимое свёртка. Андрей, со знанием дела, распеленал маленькую девочку.

- А как её зовут? – спросил мальчик пытаясь взять на руки ребёнка.

- Да как хочешь, так и называй – сказала мать даже не повернувшись в сторону детей.

- Давай Аёнкой назовём? – предложила Марина.

- А что, мне нравится – заулыбался Андрей. Так и порешали.

Вечером мать покормила Алёнку грудью, оставила на столе какой-то пакет с белым порошком и сказала:

- Если долго меня не будет, покормите её. Вот это, - она указала на пакет, - разведёте водой кипячёной. - И, хлопнув дверью, ушла.

Примерно через час проснулась Алёнка, сначала она лежала молча и смотрела по сторонам, потом описалась и обкакалась. В комнате стало пахнуть ещё хуже, чем обычно.

- А что теперь делать, как мыть будем? – спроси Андрей, как бы обращаясь скорее к себе, чем к Марине. – Наверное в тазике надо.

Марина стояла, как вкопанная и наблюдала за действиями брата. Андрей набрал в таз воды, разбавил её горячей их чайника, потрогал, чтобы не была слишком горячей, какая-то подсознательная память работала, он помнил это из той, другой жизни, когда мама ещё ухаживала за Мариной. Он взял Алёнку на руки и попытался её помыть. Выходило, как-то коряво, она то и дело выскальзывала, головка падала, девочка начала плакать. Было сложно контролировать движения, но Андрею таки получилось помыть её.

- Да что ты плачешь, потерпи немного. Ну чего, вода что ли холодная – успокаивал сестру Андрей.

Кое-как справившись мальчик уложил малютку на диван, грязные пелёнки кинул в таз и принялся из намыливать хозяйственным мылом. А Марина тем временем укутала сестрёнку в наволочку (единственное, что нашла подходящего по размеру в шкафу). Андрей развесил пелёнки на батарее и комнату наполнил запах детской мочи, кала и хозяйственного мыла. Вылив воду и ополоснув таз, мальчик деловито подошёл к сёстрам.

- Ну что девчонки, сейчас вас кормить буду. – он развёл в литровой кружке сметь, попробовал сам, показалось не сладко, добавил ещё смеси. – Вроде вкусно.

Разлил по двум стаканам, один дал Марине и кусок чёрствого хлеба, а из другого стал поить Аленку, взяв на руки. Сначала выходило плохо и вся жидкость выливалась мимо, головка девочки запрокидывалась.

- Эх, какая неустойчивая. Чего с тобой делать?

- Может ложечкой поплобовать?

- Точно! Молодец, Маришка – похвалил брат сестру. И действительно из ложечки стало получаться лучше. Алёнка мирно причмокивала смесь, а Андрей гордый собой, вытирал ей ротик и улыбался.

В таких заботах быстро пролетел день. Дети ещё несколько раз мыли сестру, стирали пелёнки, благо они быстро сохли на батарее. К вечеру зашли несколько соседок, по проведать нового жильца общаги, принести старенькие вещи, оставшиеся от своих детей. В пакетах было много интересного и полезного, например, пелёнки, распашонки. Марине очень понравились пару костюмчиков, такие маленькие они казались, но Аленке подошли, правда ещё были немного велики.

- Нечего, на вырост будут – улыбаясь заметил Андрей.

Мать вернулась очень поздно и в пьяном виде. Андрей уже успел уложить Марину на верхний ярус кровати, а сам с Аленкой устроился внизу. Наталья села на свой диван, взглянула помутневшим взглядом на детей и что-то промычав рухнула на диван и заснула.

Забота о маленькой сестрёнке, доставляла большую радость детям. Они её целовали, нюхали, обнимали, пытались с ней разговаривать и чему-то научить. Андрей показывал свои рисунки и школьные тетради. Мальчик гордо рассказывал о маленькой сестре в школе, а Марина в детском саду.

Мать продолжала каждое утро куда-то уходить оставляю детей одних. Возвращалась домой поздно и пьяная. Только смесь и кое-какие продукты иногда приносила. Соседи начинали потихоньку бить тревогу, понимая, что дети подвергаются опасности каждый день. Пытались разговаривать с Натальей, но всё было бесполезно.

Глава 7. Новый поворот

На двое уже вступил в свои владения май месяц. Андрей разбудил Марину и сказал, наспех одеваясь:

- Я пошел в школу схожу, а то давно там не был, скоро закончится учёба, надо оценок каких-то получить хоть. Ты, следи за сестрой и жди меня, я скоро и еды может принесу. Пока чай попей.

- Андей, я боюсь одна, не оставляй меня.

- Не бойся. Я скоро – брат потрепал сестру по голове и ушел.

Марина легла рядом с Алёнкой, которая мирно сопела. Девочка поцеловала и обняла сестру, ей хотелось рыдать от безысходности, но от малютки так вкусно пахло, что та невольно улыбнулась.

- Маленькая моя, как мне жалко тебя и Андея тоже – шепотом проговорила девочка и всё же заплакала тихонько. – Ну где наша мамка, Аёнушка, почему она нас блосила.

Девочка лежала и разговаривала со своей сестрой, жаловалась ей на жизнь, потом прижимала аккуратно к себе, рассматривала её маленькие пальчики, носик, ушки и спящие глазки. Ей она казалась самой красивой и самой хорошенькой девочкой на свете.

- Я тебя люблю – прошептала Марина и поцеловала в лобик Алёнку и прикрыв глаза задремала вместе с сестрой.

Вдруг скрипнула входная дверь. Девочка проснулась, на пороге она увидела пьяную мать, всю в грязи и с синяком под глазом.

- Ну чё, не ждали мамку-то? Чё делали? – она посмотрела в сторону девочек. Алёнка зашевелилась от громкого материнского голоса и открыла глаза.

- Ни чё не делали - Марина придвинула сестру к себе поближе и с испугом смотрела на мать.

- А… не сдохли ещё?! Когда вы уже мне покой дадите? – с этими словами, мать села на диван, а потом опрокинулась и задремала. Марина боялась даже вдох сделать не то что пошевелиться, страх сковал всё её тело. А Аленка начинала предательски плакать.

- Тише Аёночка, тише, пусть она посильнее уснёт, тогда я тебя покомлю.

Дверь опять скрипнула и на пороге появился Андрей. От радости у девочки чуть сердце не выскочило, она подбежала к нему и обняла.

- Ну чего ты? Я пришёл, всё хорошо.

- Мамка плишла, я так испугалась, чё она меня бить будет.

- Не бойся, я рядом. Алёнка спит ещё.

- Она пласыпалась, но опять уснула.

- Хорошо. Тогда смотри, что я тебе принёс – Андрей открыл портфель и вытащил оттуда булочку – Это нам в школе давали.

- А ты ел?

- Котлету ещё с картошкой давали, я тебе хотел принести, но не знал как, пришлось самому есть… Ну что смотришь, садись, чай пить, а я пока смесь сделаю малявке нашей, смотри опять просыпается.

Марина с аппетитом ела булочки и запивала чаем. Ей казалось, что нет ничего вкуснее этой булочки.

- Вечером к бабе Нине заглянем, может даст чего.

- А я вот думаю, Андей, чего делать будем, когда смесь закончится.

- Чего-нибудь придумаем – деловито сказал Андрей, он стал невероятно повзрослевшим за это время.

Но вечером не получилось пойти к бабе Нине, за ней приехала скорая помощь и увезла в больницу. Дети стояли в коридоре и провожали, ставшую совсем родной для них, бабушку.

- Что с нами будет – спросила Марина.

- Не знаю, Маришка, не знаю – очень серьёзным и даже взрослым тоном, ответил Андрей.

Дни тянулись очень медленно. Мать всё также пила, пропадала всё дольше, лишь иногда приносила смесь и кое-какие продукты, в основном это были хлеб, чай и печенье.

Без бабы Нины детям стало совсем невмоготу. А через неделю они узнали, что она умерла в больнице, долго плакали и по привычке подходили к её комнате. Долго она пустовать не будет, скоро туда кого-нибудь поселят, так всегда получалось с муниципальным жильём. В общежитии вообще комнаты часто меняли своих хозяев. Кто-то умирал, кто-то уезжал, а кого-то в тюрьму сажали. Всё неслось, всё менялось, только жизнь уже троих маленьких детей, казалось никогда не изменится, казалось они так и погибнут в этом водовороте событий.

В конце мая, как светлый лучик, вошла в комнату к детям учительница Андрея. Очень приятная и милая девушка. Она пришла поговорить с матерью мальчика, о его пропусках и невозможности аттестации за четверть. Но говорить было не с кем, мать в неадекватном состоянии спала на диване. Тем временем, Андрей стирал пелёнки, Марина, вся лохматая, нечёсаная, неумытая и заспанная, сидела за столом и пила чай.

У Натальи Николаевны, так звали учительницу, посмотрев на детей и на окружающую обстановку, потекли слёзы.

- Драсте! Вы с мамкой пришли г-говорить? Я же г-говорил, она болеет, не сможет с Вами г-говорить – запинаясь от испуга и неожиданности затараторил Андрей.

Наталья Николаевна, присела на стул и ещё минут пять молча приходила в себя и смотрела на нас. Потом она заметила Алёнку, которая стала просыпаясь шевелиться.

- О Боже! Милый мой мальчик, ну почему же ты молчал? – она ещё немного посидела, затем обняла Андрея и вышла.

А через пару дней к детям пришли двое милиционеров и ещё две женщины. В этот день Наталья, как ни странно, была дома и даже не спала, но всё ещё пьяная сидела у окна и курила. Аленка довно лежала в собственной лужице, мальчик хотел поменять ей пелёнки, но мать запретила.

- Не трошь, пусть обосананная лежит. Будет знать, как гадить.

Марина сидела на кухоньке и тряслась от страха, от матери в любой момент можно было ожидать всплеска агрессии, а затем и побоев. Она совсем потеряла моральный облик и не соображала, что делала.

- Здравствуйте, Наталья Александровна. Мы к Вам с проверкой. – громко сказали вошедшие.

- Чё нужно? – мать встрепенулась и потушила сигарету.

- Мы пришли посмотреть, как вы живёте.

- Нормально живём, как все живут, так и мы живём-выживаем. – язвительно ответила Наталья.

- Чем детей сегодня кормила?

- Чай с хлебом пьют.

- А здесь есть что? – одна из женщин открыла дверцу холодильника. – Так! Шпроты открытые, банка огурцов солёных. Закусочка, значит, имеется. А детей чем кормить собираетесь?

- Не ваше дело. Кормленые они. Ща готовить буду.

- Из чего? Есть в доме крупы? Ну… чего сидите, показывайте.

- Нечего показать, на базар ща пойду.

- Где работаете? На что живёте? – не унималась одна из женщин, а другая что-то записывала.

- Нигде я не работаю, сократили. Вот… перебиваюсь мелким приработком. А муж помер. Вот кто… кто мне поможет? Вам лишь бы критиковать.

- Значит так, нам всё понятно. Если черед две недели ситуация не изменится, будет оформлять изъятие.

- Не отдам. Это мои дети! А жизнь моя вас не должна касаться, как хочу, так и живу – верещала не своим голосом Наталья.

- Мы составим акт осмотра, а через две недели придём опять. До свидания.

- Не задерживаю – огрызнулась та напоследок.

После ухода визитёров, гнев матери направился на детей. Она схватила Андрея и начала колотить его со всей силой.

- Это ты х сюда притащил. Гадёныш.

Мальчик пытался закрываться от ударов, но маты была сильнее его. Девочка, несмотря на смертельный страх, побежала на защиту брата.

- Опусти его! Опусти! – вопила Марина, пытаясь ухватить мать за руку.

- А тебе чего, тварь ты эдакая – крикнула мать и размахнувшись кулаком ударила дочь в лицо. Девочка пошатнулась, у неё потемнело в глазах, и она упала. Алёнка надрывно плакала и мать наконец отпустила сына, выплеснув на него весь свой гнев. Мальчик, весь в свежих ссадинах упал рядом с Мариной. Дети прижались друг к другу и тихонько плакали испуганно трясясь. Мать опять села за стол и закурила, потом быстро оделась и перешагнув через нас ушла прочь.

Дети тихонько поднялись с пола и подошли к младшей сестре, которая от плача уже синела. Андрей, сам весь избитый, принялся утешать сестёр.

- Не плачьте, мои хорошие. Сейчас я вас и переодену, и накормлю – сказал мальчик и попытался улыбнуться, но боль на дала этого сделать и лишь слёзы опять потекли из его больших и печальных глаз.

- Андей, а ты слышал, что мамка сказала, что нас не отдаст. Может она нас побила, что злая на этих была. Может мы ей нужны всё-таки. Может потом пожалеет нас, когда придёт?

- Нет, Марина. Я слышал, как тётка Танька, тётке Любке говорила, что мать за нас деньги получает, что кормильца нет и Алёнка маленькая, вот и держит нас, а так мы были бы ей не нужны. Так прям и сказала, не нужны. – У девочки всё сжалось внутри от обиды, она очень явно ощутила ненужность и отчаяние. Ребёнок не знал ещё значения слова «предательство», но это было именно оно.

- Андей, разве так бывает, чтобы совсем не нужны были дети?

- Бывает, Марин, бывает. Да не плачь ты. Может она ещё одумается, видела какие дяденьки в форме приходили.

- А кто это такие?

- Это милиционеры. Они даже в тюрьму могут посадить, за то что бьёт нас.

- А если посадют её, мы здесь останемся втлоём жить?

- Так, наверное, нельзя будет – пожал плечами мальчик.

Глава 8. В новую жизнь?

Прошла неделя, затем вторая. Сначала мать пыталась ещё что-то сделать, даже в комнате убралась и два дня не пила. Но к концу второй недели опять появились дружки и алкоголь, мусор и грязи вернулись в дом, а вместе с ними и избиение детей.

Когда в дом пришли сотрудники милиции с инспекторами, мать находилась в неадекватном и даже не сопротивляясь отдала детей, скорее всего и не поняла, что их изъяли.

- Ребята, одевайтесь – сказала одна из женщин, от которой очень приятно пахло. Марина даже успела подумать, вот бы их мамка так выглядела и пахла.

Андрей быстро оделся и хотел уже пеленать Алёнку, но вторая женщина сделала это за него. Когда Марину и Андрея уводили, Наталья даже не пошевелилась и не посмотрела в их сторону. Но дети всё-равно тянулись к матери и хотели хотя бы раз ещё посмотреть на неё, а вдруг она передумает, сжалится и не отпустит их с этими незнакомыми людьми в неизвестном направлении.

- Мамка! Мамочка! Не отдавай нас! – рванула первой к матери дочь, она рыдала и пыталась обнять её, почувствовать тепло и ласку. Вторым не выдержал Андрей:

- Мама! Ты же говорила, что не отдашь нас! Ну посмотри на меня, мама. – ребёнок крепко вцепился в мать в надежде на сострадание. Но она так и осталась сидеть безучастной. Даже у инспекторов покатились слёзы, а матери было совершенно все-равно.

Женщины оттащили детей и повели по коридору на улицу. Андрей всю дорогу плакал, но успокаивал сестру:

- Не плачь родная. Успокойся – и крепко взял Марину за руку.

- Андюшка, ты меня не блосишь, - кричала девочка и ещё сильнее сжимала руку брата.

Только Алёнка спокойно наблюдала за всем происходящим, уютно устроившись у незнакомой женщины на руках и ей, похоже, это нравилось. Из соседних комнат выходили соседи, кто-то из женщин тоже плакал, кто-то пытался узнать куда нас сейчас повезут.

- Сначала на осмотр, потом в детский дом и дом малютки. – ответил милиционер.

- Андей, что такое «детский дом» - тихонько спросила Марина у брата.

- Это место куда всех ненужных детей отвозят.

Мы вышли на улицу, там уже ждал служебный автомобиль. Детей усадили и повезли сначала на осмотр в больницу. Их пугала неизвестность, что же будет дальше. Дети был похожи на затравленных волчат. Маленькие, худенькие, грязные и испуганные с огромными заплаканными глазами. Машина долго петляла по запутанным улочкам города, а дети всё крепче и крепче прижимались друг к другу, боясь даже на секунду ослабить свою хватку.

Приехав в больницу, детей наспех осмотрели, делая акцент на отсутствие вшей и чесотки. Старшие брат с сестрой оказались, на удивление всех, достаточно здоровыми, у Андрея был небольшой кошель, а у Марины начальная степень истощения, а в остальном вполне здоровы.

А вот Алёнку было решено оставить, для более дательного осмотра. Документы быстро подписали и поехали дальше. Выехав практически на окраину города, машина резко остановилась.

Глава 9. А детский ли он?

Перед автомобилем открылись ворота, и он въехала во внутренний двор, очень серый и мрачный. Выйдя из машины перед взором детей престала большая территория, огороженная высоким забором. На этой территории находилось несколько корпусов серых зданий, детская площадка, довольно приличная, а на самом въезде стояла сторожка, там сидел охранник и открывал, и закрывал ворота для машин.

- Как тюрьма – шёпотом сказал Андрей

- Точно… тюльма – испугано заметила девочка.

- Нет, детский дом – печально подхватил мальчик.

- Какой же «детский», если так стлашно.

Детей завели в один из корпусов, который располагался точно посередине. Это было очень просторное помещение с высокими потолками. По бокам, около стен стояло несколько диванов, рядом с ними были столики, а ещё по середине находился большой аквариум и в нём плавали самые настоящие рыбки, маленькие-маленькие, дети таких никогда не видели, на полу лежал очень красивый палас. К ним вышли две женщины, одна очень ухоженная красивая средних лет, с ярко накрашенными губами, посмотрела на детей, погладила по голове и ушла с инспекторами в кабинет. А вторая чуть старше, не такая ухоженная, полная дама, среднего роста и совершенно без косметики, забрала детей и повела вглубь здания. Там было несколько кабинетов, в одном из них детей ещё раз осмотрели на наличие паразитов.

Полная дама велела Марине сидеть на диванчике и ждать пока её пригласят, а Андрея забрала с собой. Девочка осталась совсем одна в этом просторном холе, ей нравилась его чистота, но в тоже время она пугала.

- Иди сюда, маленькая – позвал чей-то ласковый голос. Девочка пошла в ту сторону откуда он доносился. Перед девочкой стояла другая пухленькая женщина с ласковым взглядом и в белом халате.

- Меня зовут, Татьяна Семёновна, я тебя сейчас буду купать и дам новую одежду. А свою ты сними и брось вон в тот угол – она показала пальцем в правый угол маленькой комнаты, где уже лежали вещи брата.

- А где мой блатик?

- Да вон же он, уже одевается – улыбнулась ласково Татьяна Семёновна.

Только сейчас Марина увидела маленького худенького мальчика, который послушно одевал чистые казённые вещи сидя в противоположном углу. Девочке стало спокойнее. Она вошла в помещении, там было светло и пахло чем-то едким, у стены стояла ванна, рядом унитаз. В стиральной машине уже что-то крутилось, рядом находилась гладильная доска с чистыми, но пока мятыми вещами и скамейка, на которой покорно одевался Андрей, стараясь не смотреть в сторону сестры.

Марина залезла в ванну, Татьяна Семёновна включила душ. Тёплая приятная вода тиха струилась и омывала хрупкое детское тельце со всех сторон.

- Закрой глазки, немного может пощипать – женщина налила что-то себе в руку, растерла и принялась намыливать ребёнку голову, а затем и всё тело. Затем быстро смыв колючую массу, принялась снова намыливать голову, но уже чем-то вкусно пахнущим и не таким жгучим, а тело потёрла вихоткой с мылом. Когда с девочки стекла последняя грязь с малом и шампунью, Татьяна Семёновна вытерла ребёнка жёстким полотенцем и одела одежду. От неё хоть и пахло чистотой, но девочке все-равно этот запах не нравился, он был чужой, как и всё здесь. Чистое, но чужое и от этого пугающее. А ещё более, детей пугала неизвестность. Страх и отчаяние охватывали их души. Дети выполняли команды женщин, как роботы, даже не задумываясь, просто делали, что им говорят. Просто дети уже привыкли к своей жизни, вечной пьяной матери, голоду и побоям. Привыкли, что никому не нужны и что у них есть только они сами, самые близкие друг другу, брат и сестра. Была истинная любовь, выстраданная, все трудности жизни они делили пополам, учились друг у друга не сдаваться и верить в лучшее, учились выживать и терпеть.

Когда окончились процедуры очищения и обеззараживания, Татьяна Семёновна взяла детей и вывела на улицу. Начинал моросить дождик, такой мерзкий и противный, который сразу заставил ощутить холод всем телом. Медленной походкой компания приблизилась к другому зданию, находившемуся рядом, оно было серого цвета и практически безжизненным. Посмотрев в окна, дети заметили лица других детей с интересом наблюдавших за новенькими. Кто они, откуда, такие же несчастные ненужные дети, как и Марина с Андреем. В помещении было уже не так красиво, на полу не было паласа, а только сене-белая кафельная плитка, на стенах тоже была плитка, только молочно-белого цвета и лишь до половины стены, а выше были наклеены обои.

- Так, Андрей, сейчас за тобой придут, а ты Мариночка иди за мной. – Татьяна Семёновна попыталась взять девочку за руку, но Марина с такой скоростью рванула к брату, что та и опомниться не успела.

- Нееет! – завопила девочка. – Андей, не блосай меня! – и слёзы залили её глаза. Марина вцепилась в брата настолько сильно, что костяшки её пальцев побелели. Девочка испытала настоящий ужас и страх потери единственного родного человека, который у неё остался, ведь теперь не понятно куда забрали Алёнку и увидятся они ещё когда-то или нет. Татьяна Семёновна среагировала не сразу, подошла к детям и попыталась из разнять.

- Ну будет тебе, девочка, пошли я провожу тебя в твой корпус.

- Не троньте её! Я с ней буду! Я умею! Буду за неё сам ухаживать! Оставьте нас в покое. – Андрей также крепко держал в объятиях самого близкого своего человека и ему казалось, что сейчас у него не Марину забирают, а его самого делят на две части.

На крики детей с верхнего этажа прибежали ещё две сотрудницы.

- Чего орёте? А, опять родню доставили, ну-ну жди неприятностей. – сказала одна из женщин.

- Ребята, вас никто разлучать не собирается, успокойтесь вы. – мило добавила вторая женщина и неприятно посмотрела в сторону первой. – Какие ещё неприятности, чего мелешь? – Добавила она уже не глядя на детей.

- Вы будете жить в разных корпусах, мальчики отдельно, девочки отдельно, но встречаться и видеться вы будете и время вместе проводить будете – ласково добавила Татьяна Семёновна, пойдём Мариночка, я тебе покажу твоё место, познакомлю тебя с ребятами. – И девочка нехотя поддалась, хотя и с недоверием смотрела на женщину, всё же пошла с ней.

Андрей, утерев слёзы поплёлся за теми женщинами, что выбежали на их крики. Ребёнка в очередной раз постигло чувство одиночества. Он казался себе таким маленьким и беспомощным, а ещё очень корил себя, что не так просто дал увести Марину.

Марину подняли на верхний этаж. Длинный коридор с тусклыми лампочками на потолке, кроме тоски не вызывал больше никаких чувств. Стена были покрашены в жуткий зелёный цвет также до половины, а верхняя части побелена. Кое-где краска отошла, что выглядело весьма неопрятно. Эта картина напомнила девочке их коридор, такой же неопрятный и обшарпанный. Та же общага. По обе стороны коридора располагались комнаты, шесть из них были жилыми, две подсобными. Марину завели в одну из комнат, там находились четыре кровати, одинаково заправленные, четыре прикроватные тумбочки, тоже одинаковые и два письменных стола и четырьмя стульями.

- Вот, девочки, знакомьтесь. Это ваша новая подружка. – Татьяна Семёновна ласково впихнула девочку в комнату, где уже находились три девочки и с любопытством смотрели на новенькую. – Мариночка, мне пора идти, а ты располагайся, скоро вас позовут ужинать. – И ушла прикрыв за собой дверь.

Марина робко вошла внутрь, устроилась на свободной кровати, легла калачиком и заплакала. На неё нахлынули воспоминания, о прошлой жизни, стало ещё больнее. Маленькая никому ненужная девочка, такая же, как и все здесь, была частью чей-то злой игры, почему именно ей выпала такая судьба, почему нет рядом мамы, почему она так легко рассталась со своими детьми. Так много «почему», а ответа нет. Где сейчас Андрей, каково ему, а может их обманули и разлучили навсегда. От этой мысли у девочки помутнилось сознание, она стала плакать громче и громче, пока её рёв не превратился в истерику. Девочки выбежали из комнаты и позвали воспитательницу, она быстро вошла в комнату уже со стаканом какой-то бурой жидкости.

- Так! Пей быстро. – Женщина небрежно взяла Марину за плечи и буквально начала вливать ей в рот противную жижу. Марина захлёбывалась слезами вперемешку с противной жижей, которая уже выливалась ей на одежду. Но сильная хватка женщины не позволила высвободиться ребёнку. Совсем ослабев, толи от брыкания, толи от выпитого, Марина повалилась обратно на кровать и отключилась.

Андрея тем временем вели по точно такому же коридору, завели в точно такую же комнату, где точно также было четыре кровати заправленных одинаково. Его встречали уже имеющиеся в комнате два мальчика. Андрей злобно посмотрел на них и сел на одну из кроватей.

- Надежда Ивановна, здрасти. У нас чё новенький будет?

- И вам, драсти. Да встречайте пополнение.

- А Вы нам обещали, что никого селить не будете?

- А куда мне его деть, всё занято. Знакомьтесь. – И хлопнув дверью, ушла.

Один из мальчиков подошёл к Андрею и пристально посмотрел.

- Ну и чьих ты? Откудава?

- Не твоё дело. Отвали.

- Чё сказал? – подпрыгнул второй мальчик и встал рядом с первым.

Андрею меньше всего хотелось сейчас с кем-то драться и ещё меньше разговаривать, поэтому он лёг на кровать и отвернулся к стене.

- Да ладно, брось его, Серёга. Пошли полазим, а то скоро загонят. – И мальчики вышли из комнаты. А Андрей подумал, что, наверное, был не прав, может мальчики действительно просто хотели с ним познакомиться и обижать совершенно не собирались.

Первая неделя для детей была самая сложная. Марина практически не выходила из комнаты, ей давали пить противную жидкость от которой хотелось спать, а плакать не хотелось и вообще ничего не хотелось. Андрей начал немного знакомиться с окружающими, но тоже без особого желания, скорее с ним все знакомились и пытались выяснить кто он, откуда и как здесь оказался. На редкость Андрей стал замечать, что всё не так плохо и его окружают такие же несчастные дети, как и он, каждый со своей судьбой и историей. Вскоре и Марина стала знакомится с детьми. С Андреем они виделись часто, только ночевали на разных этажах, за этим очень пристально следили воспитатели, которые часто менялись, и дети ещё не всех запомнили. Один были строгими, другие – достаточно ласковыми, но как правило просто выполняющими свою работу. Дети начинали привыкать к новым условиям, к новой жизни, к подчинению.

Глава 10. Сашка.

Первый с кем сдружилась Марина, оказался мальчик Сашка, с ним почему-то никто не хотел дружить, видимо поэтому дети потянулись друг к другу. Он был маленький и очень худенький. Хоть и старше Марины на три года, ростом был с неё. На его лице был огромный шрам, начинающийся под нижней челюстью, проходящий через верхнюю губу и оканчивающийся на носу. Также мальчик носил очки глаза в которых казались не соизмеримо большими. Что в итоге придавало его виду некую комичность.

- Тебе повезло, ты хотя бы немного с мамкой жила, а вот я свою даже не видел ни разу. – говорил Сашка Марине, сидя на полу в игровой.

Дети сидели рядом, перекладывали конструктор с места на место, но ничего не строили, просто разглядывали очередную деталь и откладывали в сторону.

- А почему ты её не видел? – поинтересовалась Марина.

- Ха! А ты посмотри какой я страшный – и Сашка ткнул себя пальцем в шрам. – А это ведь я ещё посте операции! А когда родился вообще, наверное, чудовищем был.

- И чё?- Марина округлила глаза и ближе присела к другу.

- И чё?! – взвизгнул Сашка – Когда она меня увидела, так, наверное, напугалась. Бедненькая моя!

- И чего дальше? – девочке не терпелось узнать продолжение истории.

- Чего-чего! Она, значит, когда испугалась-то, никому про меня не сказала. Положила в чёрный пакет…

- В какой пакет? – у девочки всё более округлялись глаза от удивления.

- Ну в чёрный, такой, с которым в магазины всякие ходят.

- Ого!

- Ну а я чё говорю. Значит, положила в пакет, покрепче завязала, чтобы не убежал, наверное. А потом в ямку на огороде закопала.

- И ты умер?

- Да. А потом как заору, соседи и услыхали, думали, что собака воет. Ан нет. Ямку откопали и меня достали. Потом милиция приехала. Вот здесь теперь и живу.

- Врёшь!

- Правда-правда. Я сам слышал, как няньки про меня рассказывали. Даже сказали, что по телику показывали мою историю, говорят, вот Сашка-заячья губёшка вообще закопанный был, хватило сил, выжил. Так я потом долго ревел.

- Почему?

- Так, мамку жалко стало, говорят её куда-то там посадили. Ну так ещё бы, такого чудища увидала. Сильно испугалась, наверное.

- А мне ты страшным не кажешься.

- Правда?

- Ага.

Именно в этот момент и зародилась самая крепкая и верная дружба, двух несчастных и необычных детей.

Глава 11. Печальная весть

Дни тянулись один за другим. Были похожи каждый на предыдущий, не было разнообразия. Дети чувствовали себя рыбками в аквариуме, которых они видели в холе здания администрации. Летние дни сменялись ночной прохладой, в комнатах часто открывали окна, из-за этого налетали комары и весь детский дом вскоре появлялся на прогулке покусанным и с расчёсами. Детей было много, все разных возрастов. Жили в отдельных корпусах по возрастам, где их селили, как правило мальчиков на первых этажах, девочек на вторых. Днём детей отпускали играть на территории детского дома на имеющихся там площадках. Но смех был редкостью в этом заведении.

В один из таких погожих дней Андрея и Марину вызвали к директору дет дома. Дети были рады встрече друг с другом, так как виделись редко, в столовой, на прогулке или в игровой, остальное время им запрещалось заходить на территорию «чужих» корпусов. Тем более, что скоро Андрею нужно было начинать заниматься и готовиться идти в третий класс. Дети очень были рады лишней минуте, проведённой вместе, они обнялись при встрече, взялись за руки и весело пошли в корпус администрации в сопровождении нянечки.

В кабинете директора было очень красиво и уютно, по бокам стояли кожаные диваны и шкафы с папками, посередине – большой стол с компьютером, окна занавешены дорогими тяжёлыми портьерами, на полу лежал ковёр.

Директриса была женщиной упитанной, на её шее было много складок, переходивших в огромную грудь и живот. В этих складках утопало жемчужное ожерелье. На таких же пухлых пальцах впивались кольца, на запястье был браслет и часы, а в ушах красовались невероятной красоты серьги, которые оттягивали уши.

Когда дети вошли директриса стояла у окна и пила кофе из маленькой чашечки, которую ставила на блюдечко и очень ароматный запах заполнял весь кабинет.

- А Кулагины. Заходите. – протяжным голоса сказала директриса и махнула в сторону стульев, стоявших около конференц стола.

Дети присели.

- Значица так, Кулагины. Новость у меня для вас есть, не совсем приятная. Сестра ваша, младшая… как там её…

- Алёна – напомнил Андрей и сурово посмотрел на директрису.

- Ну да-да! Значица, Сестра ваша, которую мы оставили в больнице для детального обследования, в общем у неё обнаружили менингит. Она впала в кому, а вчера, значица, умерла.

- Нет, Вы всё врёте! – закричал Андрей. – Она была здорова.

- Ну знаешь, здоровые не умирают – фыркнула дтректриса.

- Это вы её убили – мальчик соскочил со стула и с кулаками рванул вперёд, но мощный толчок выбил его из состояния равновесия, он упал на пол и из губы покатилась струя крови.

- Я вообще могла ничего вам не говорить, пожалела дураков – сказала директриса потирая покрасневший кулак – П-шли вон от сюда.

Андрей взял Марину за руку и потащил в коридор.

- Андей, я не поняла, что она сказала?

- Её больше нет, слышишь ты? Её нет – брат взял сестру за плечи, обнял и из его глаз покатились слёзы.

- Кого нет? – до девочки никак не хотел доходить смысл произошедшего, мозг отказывался принимать очередной удар, очередную плохую весть.

- Нашей Алёнки, больше нет. Она умерла – мальчик сел на коленки, обнял сестру за талию, и они оба разрыдались.

На звуки детского плача прибежали нянечки и увели детей в медицинский кабинет. Врач дала успокоительная и велела отдохнуть. Дети ушли в свои комнаты, им ужасно хотелось спать.

Когда Марина проснулась на улице была глубокая ночь. Она села на край кровати. Яркая луна озаряла всю комнату своим холодный светом. Мысли путались в голове девочки, толи ей всё приснилось, толи произошло на самом деле.

- Нет, кажется это был не сон – Марина опрокинулась на подушку и уставилась в потолок. Ей стало так жалко маленькую Алёнку, она вспоминала, как они с Андреем о ней заботились, как кормили, мыли, успокаивали и как спали все вместе прижавшись друг к другу. Алёнка была очень маленькой и хрупкой, наверное, поэтому она заболела и не смогла выздороветь, просто сил не хватило, чтобы бороться.

Андрею тоже было не легко, он, как и сестра проснулся среди ночи и мысли о произошедшем не покидали его. Дети впали в депрессию, целую неделю они не могли выйти из этого состояния, нянечки уже не так строго требовали, чтобы они соблюдали дистанцию и позволили детям бывать чаще вместе. Врач регулярно следила за состоянием их здоровья и иногда ставила уколы от которых клонило в сон.

- Если состояние не улучшится, нужно будет отправить их в больницу – говорила она, глядя на то, как дети потухают с каждым днём.

- Знаешь, что Маринка? – как-то после прогулки сказал Андрей, подслушав разговор нянечек, что таких детей часто отправляют лечить в психиатрические больницы.

- Чего? – слабым голоском отозвалась девочка.

- Нам надо скорее выздоравливать, а то нас в больницу болеть отправят. В психиатрическую к психам всяким там.

- А если я не смогу?

- А ты смоги, видела, что в больницах этих с детьми делают? Алёнка наша вообще умерла.

- И мы тоже умрём – печально и безжизненно посмотрела она на брата.

- Ты, наверное, да. А я нет, я сильный, меня они не убьют. Поэтому нам надо тебя беречь.

- Тогда давай вместе выздоравливать. Хорошо?

- Давай – Андрей протянул руку Марине, и та пожала её.

Дети твердо-натвердо решили держаться друг за друга и за жизнь. И уже вскоре оба пошли на поправку. Состояние улучшилось.

Глава 12. Беда не приходит одна

Прошло примерно два месяца, после того как дети попали в детский дом. Они часто пересекались в обеденной зоне, в игровой или на улице. Все разговоры были только о маме или об Алёнке, просто тем других не могли найти, даже когда пытались переводить мысли в другое русло, так или иначе возвращались к теме о маме. Она вообще последнее время буквально преследовала их. Скучали очень сильно, думали постоянно.

- Андей, как ты думаешь, а мамка знает куда нас забрали?

- Не знаю.

- А может она нас ищет и не может найти. Может у всех спрашивает «где мои деточки?», а ей не говорят?

- Может

- Вдруг она плачет по нам «На кого вы меня покинули»? – всё не унималась Марина.

- Навряд ли Марин.

Их разговор прервала нянечка.

- Кулагины, вас директор к себе вызывает, сейчас же умойтесь и бегом к ней.

Дети неохотно отправились в сторону административного здания, поход туда не сулил ничего хорошего. Директор предусмотрительно сидела за столом, видимо помня их последнюю встречу.

- Садитесь – махнула она в сторону стола. – У меня к вам опять плохие вести… хотя, как посмотреть.

- Что ещё за новости – сквозь зубы процедил Андрей.

Марина вдруг представила, что их сейчас разлучат с Андреем и мёртвой хваткой вцепилась в брата.

- В общем бумагу, вот прислали… из милиции – директриса пошевелила листок одиноко лежащий на столе. – Три дня назад, одна женщина, находящаяся в алкогольном опьянении, спрыгнула с крыши общежития, что на улице Профсоюзной находится. Предположительно это была ваша мать.

Дети впали в оцепенение и не могли пошевелиться, казалось их мозг перестал принимать плохую информацию и больше не мог переваривать её. В кабинет осмотрительно пригласили врача, и она уже стояла наготове со шприцом.

- Ну ладно-ладно вам, не впадайте в ступор – продолжала говорить директриса на редкость противным голосом. – Не было бы счатья, да несчастье помогло.

- Что Вы имеете в виду – первым в себя пришёл Андрей.

- Посмотри на это, с другой стороны. Забирать она вас всё-равно не хотела, как мы её не уговаривали, как не пытались вернуть к нормальной жизни, всё без полено. Зато теперь вас смогут официально усыновить или взять под опеку. Круглые сироты вы теперь.

- Да уж, счастье привалило – выдохнул Андрей.

- Ну, новость сказала, тогда теперь идите к себе.

Дети молча вышли из кабинета, дорога в детские корпуса в этот раз показалась дольше чем в прошлый раз, когда стало известно о смерти младшей сестры Кулагиных. Самое странное, что они совершенно не плакали, просто ощущали пустоту всем нутром.

- Андей, а что тепель будет?

- Да ничего не будет, будем жить, как и жили раньше, только теперь уж точно нет надежды, что когда-то от сюда выйдем. Совсем мы одни остались, Марина.

- Интелесно, а мамка успела узнать, что уже Алёнки нет?

- Да какая разница.

- Ты давай лучше, учись буквы выговаривать, а то в школу не возьмут. – И как не странно дети улыбнулись друг другу и стало как-то легче.

Марину переполняли непонятный эмоции, ей непременно хотелось с кем-то поговорить ещё кроме Андрея, и она вспомнила о Сашке.

- Андей, ты не знаешь где сейчас Сашка – Марине не терпелось увидеть его.

Мальчику вопрос сестры показался странным, для чего так срочно он ей понадобился.

- Не знаю, посмотри в игровой, может там прячется от старших.

Марина что есть духу рванула в сторону своего корпуса.

- Представляешь, а у меня ещё и мамка умерла – выпалила Марина Сашке, как только обнаружила его в игровой.

Сашка смотрел на девочку своими огромными глазами, которые в очках казались ещё больше.

- Ничего себе новость – удивлённо выдавил из себя мальчик – А как она умерла?

- С крыши прыгнула.

- Ого! Больно, наверное, я вон вчера со ступенек прыгнул, так вообще ногу зашиб, смотри какой синяк, врач хотела вообще отрезать, представляешь. А тут такое… с крыши. А ты бы смогла?

- Неа, стлашно – Марина закрыла глаза, когда представила эту картину, а Сашка подумал, что девочка заплакала.

- Да не реви ты, может и лучше так.

- Почему это?

- За тобой теперь другая мамка прийти сможет

- А как это?

- Ну ты же теперь сирота, а их в первую очередь показывают мамам.

- А тебя чего не показывают.

- Показывают, только меня никто не хочет, страшненькие – и Сашка захихикал. – Помнишь, этих, Серёгу и Катьку?

- Ага.

- Так вот, их забрали быстро. Они позже меня сюда попали, а их уже забрали, прям стихи получились (хи-хи). А знаешь почему?

- Почему?

- Потому что, сироты – продолжал свой увлекательный рассказ Сашка – Все остальные долго ещё будут здесь жить, потому что у них родители живые. Вот ты только представь мамки и папки есть, а дети здесь – продолжал рассуждать мальчик, а Марине становилось легче от общения с этим весельчаком, который вообще никогда не унывал.

- Хик-хик – неожиданно для себя, засмеялась Марина.

- Ха-ха – подхватил Сашка – а меня вообще никогда не возьмут – уже хохотал в полный голос мальчик.

- Почему? – заливаясь смехом спросила Марина.

- Потому что, бракованный – тыкнул пальцем себя в шрам и покатился со смеху.

Насмеявшись вдоволь Сашка принялся рассказывать Марине истории здешних обитателей, он долго здесь жил и практически о всех всё знал, других детей привозили и увозили, кого раньше, кого позже, только Сашку никто не хотел брать, так и смирился, похоже мальчик со своей участью.

Почти все дети, остававшиеся здесь надолго имели хоть одного родителя. Они были детьми наркоманов, алкоголиков или преступников. Это как клеймо на всю жизнь, они были ещё совсем чистыми ангелами, но имели «прицеп» и это поганое слово «неблагополучные». Каждая история была печальнее другой. Марина совсем казалось забыла о своём горе, когда слышала, как жестоко с некоторыми воспитанниками обошлась жизнь. Но все эти дети продолжали верить, что их обязательно заберут и ждали ту, единственную, самую лучшую и любящую маму, которая обязательно должна скоро за ними прийти. Наверное, эти дети успокаивают так себя, когда остаётся надежда, то и жизнь кажется проще. Когда ещё горит огонёк в светлое будущее, которое непременно настанет, надо только верить.

Марина с Андреем тоже решили ждать маму. Теперь их разговоры сводились только к одной теме. Какой будет их новая мама.

- Она будет самой класивой. – Мечтательно закатывала глаза девочка.

- Да-да, чтобы глаза красила и духами вкусными пахла – мечтал Андрей.

- Умная будет и пилоги печь.

- И чтобы нас любила и не била.

Мечты о будущей маме поднимали настроение детям и помогали справляться с суровыми буднями детского дома. Но надежда начинала таять, когда шли недели, месяцы, а за ними так никто и не приходил.

Глава 13. Опять новость

Два похода в кабинет директора были не самыми приятными в жизни детей, так неужели третий раз мог сулить счастье.

Когда в очередной раз нянечка отправила Андрея с Мариной в этот кабинет, ужас охватил обоих, что ещё плохого они могли узнать.

- Теперь нас точно разлучат – прошептала Марина брату и схватила его за руку.

- Почему ты так решила? - спросил Андрей, хотя эта мысль первой пришла к нему в голову, но он боялся её озвучить.

- Ну что ещё плохого может случиться, только если у меня забелут тебя?

- Ты права, я сам об этом думал. Тогда давай, так. Когда она скажет нам, что мы разъезжаемся по разным детским домам, ты очень крепко в меня цепляйся и ори, что есть мочи.

- А ты?

- Ну и я орать буду.

- А что олать-то?

- Ну ты как маленькая, что жить без меня не можешь и… скажи, что убьёшь себя, если нас разлучат. Поняла?

- Ага.

План был идеальным и детям казалось, что всё получится. В рассуждениях о своём спасении дети дошли до кабинета директрисы. В этот раз она была не одна, на одном из стульев сидела какая-то женщина, а рядом стоял мужчина.

- Наталья Николаевна? - удивился Андрей. – Что Вы здесь делаете?

На детей смотрела школьная учительница Андрея, у неё был ласковый и нежный взгляд, от неё вкусно пахло духами. От этого зрелища у детей защемило сердце и луч надежды проник куда-то глубоко внутрь и уже не хотел выходить оттуда.

- Здравствуй, Андрей, Марина. – произнесла она милым голосом.

- Значица так, Кулагины. – с особым ударением на «ца» произнесла директриса – Я вижу, вы вспомнили Наталью Николаевну – это хорошо, она просто ваш ангел-хранитель какой-то. Я же говорю, не была бы счастья…

- Что Вы имеете ввиду – перебил Андрей и злобно посмотрел в её сторону.

- Наталья Николаевна и её супруг хотят взять вас к себе.

- Это правда? – не веря своим ушам Андрей посмотрел на свою учительницу.

- Видишь ли Андрей – начал объяснение Сергей Петрович, супруг Наталья Николаевны. – Необходимо ещё утрясти кое-какие бумажные вопросы, в этом нам охотно согласилась помочь Элеонора Равильевна – с ударением на слово «охотно» произнёс мужчина. – Но самое важное для нас – это твоё желание пойти к нам. Мы приехали спросить тебя об этом.

- Я без Марины никуда не поеду – решительно произнёс Андрей и крепче взял сестру за руку.

- Ну разумеется, речь идёт о вас обоих, просто мы решили обратиться к тебе на правах старшего. – Андрею очень понравился деловой подход мужчины, он вселял чувство уверенности и опоры в будущем.

- Вы хотите забрать нас обоих? – будто всё ещё не веря переспросил Андрей.

- Да.

Но Андрей кажется уже не слышал ответа, ему стало плохо, потемнело в глазах и он упал в обморок. Мужчина подбежал к лежащему мальчику, приподнял его и похлопал легонько по щекам приводя в чувства. А Наталья Николаевна крепко обняла Марину, а затем и пришедшего в себя Андрея.

- Маленькие мои, настрадались. –Причитала она, заливаясь слезами и обильно покрывая детей поцелуями. – Родненькие мои, хорошие.

Дети тоже рыдали и обнимали «новых» будущих родителей. Даже директриса зашмыгала носом и достав носовой платок, сказала:

- Ну хорошо. Вижу дети к вам расположены и думаю можно пойти на исключение. Через пару дней, когда основной документ будет готов, я разрешу ребят взять на выходные.

- Спасибо! Спасибо Вам большое! – рассыпалась в благодарностях Наталья Николаевна – не знаю, как и благодарить Вас.

- Хорошо-хорошо. Идите, можете немного пообщаться в холле с детьми – сказала директриса, пряча носовой платок обратно в карман пиджака. Детям она показалась немного симпатичнее, чем была раньше.

Глава 14. Новый дом. Новая жизнь

Дети обрели долгожданное и такие выстраданное счастье. Судьба подарила им шанс стать хорошими людьми, рядом с заботливыми и внимательными родителями. Ведь оказывается для формирования «хорошести» достаточно простого человеческого участия в жизни ребёнка. Забота и внимание.

Сергей Петрович, оказался замечательным отцом, отдал Андрея в секцию плавания, где уже через год у него начались первые победы, всей семьёй они ходили на соревнования «болеть» за Андрея. Наталья Николаевна, стала настоящей матерью, хотя она и была теской их родной матери, общего у них не было ничего, кроме имени. Для детей она стала именно той, о которой они так мечтали, которую они однажды себе придумали. Через несколько месяцев после того как детей забрали из детского дома, родители сделали неожиданное «предложение» детям, Они спросил разрешение официально усыновить и удочерить детей и дать им свою фамилию, чтобы больше ничего их друг от друга не отличала. Дети были счастливы и уже совсем скоро им выдали новые свидетельства о рождении, где вместо фамилии Кулагин и Кулагина стояла новая – Тихоновы. Так и началась новая тихая жизнь Тихоновых. Почему у мамы и папы не было своих родных детей, ребята никогда не интересовались, потому что считали себя их детьми, просто родившихся не у тех родителей.

Марина пошла в первый класс, училась хорошо, мам всегда охотно помогала своим детям с уроками. Позже Марину записали в музыкальную школу по классу фортепиано, у девочки оказался на редкость отличный слух и музыкальный талант. В школе Андрея больше никто не задирал и у них с Мариной появилось много друзей, которых они с удовольствием приглашали в гости. Старые раны понемногу рубцевались, только Алёнка ещё долго не выходила из головы, этот маленький комочек, которому так не повезло прожить такую короткую и несчастную жизнь, так и не познав истинной материнской любви. Детям иногда было стыдно за своё счастье, что им так хорошо, а Алёнки уже нет. Они любили прибегать в спальню к родителям и засыпать в их объятиях под сказки, которые рассказывала мама, а потом папа очень ловко и уверенно по одному переносил детей в свои кроватки. Только теперь дети стали осознавать, что такое истинное счастье и боялись его потерять.

Этим детям действительно повезло, не всем выпадает счастливый билет. Они часто вспоминали своих друзей по детскому дому и искренне желали, чтобы всех их забрали родители. А особенно усердно молились за Сашку.

Когда Кулагиных забрали новые родители и они шли к машине, многие дети сгрудивших стояли у окон и наблюдали, Сашка тоже стоял у окна, как всегда улыбался, строил смешные рожицы и махал вслед своей лучшей подруге, но глаза его были печальны и как никогда грустны. А Марине всё не давал покоя вопрос, о котором она размышляла по пути к машине. Почему этот серый страшный дом называют «Детским»:? Ведь «детский» - это что-то светлое, весёлое, живое и радостное. А это место никак нельзя было назвать радостным. Скорее это был дом детских слёз, обид. Дом разрушенных надежд и несбывшихся мечтаний.

Вот так и Сашкиным мечтам о семье не суждено было сбыться. Через несколько после того, как Кулагины навсегда покинули серое здание, Сашку усыновила пара из Америки. Он тогда действительно считал себя везунчиком. Но после того, как его вывезли заграницу в прессе, поднялась шумиха. Выяснилось, что мальчик на протяжении длительного времени подвергался насилию со стороны своего приёмного отца и не выдержав издевательств покончил жизнь самоубийством.

Вот так оборвалась жизнь потрясающего парня, весельчака, верившего в светлое, чистое и доброе. Когда его не стало, ему было десять лет. Такой маленький и беспомощный. Марина долго горевали по своему лучшему другу, представляя, что же пережил Сашка, что ему пришлось испытать, а главное за что. Как он, наверное, боялся, когда к нему в комнату входил приёмный отец, каким жутким истязаниям подвергался и то чувство безысходности, которое овладевало им и именно оно толкнуло мальчика совершить единственный на тот момент верный для него поступок, чтобы навсегда обрести покой.

А сколько ещё таких же Сашек. Однажды выброшенных своими нерадивыми родителями, как ненужные вещи. Рождённых и забытых, живых и ненужных.

Послесловие…

- Сегодня на мир я смотрю другими, уже взрослыми глазами, но глубоко внутри меня затаилась, всё та же замученная, загнанная жизнью девочка. Мы с Андреем стали взрослыми, имеем свои семьи, любим до безумия своих детей. Но по-прежнему считаем друг друга самыми родными и близкими. Нас сплотило общее горе и страдания, которые мы привыкли переносить вместе. Так легче. Когда в кругу наших семей, за праздничным столом наши взгляды с Андреем пересекаются, в них, как и прежде чувствуется боль, которая никуда не уходит, даже спустя многие годы, глядя друг другу в глаза, мы снова видим там двух маленьких детей, пытающихся всеми силами выжить. И всё же мы благодарны судьбе за обретённых родителей, за тот кусочек счастливого детства, которое они нам подарили. У детей должно быть счастливое детство. – Спасибо ваша Марина.

PS: Если вы дочитали это произведение до конца, хотелось бы узнать ваше мнение. Это моя первая проба пера. Хочу услышать реальные замечания и пожелания. А так же здоровую критику.