Снимать фильмы на очень схожие тематики и выпускать их едва ли не одновременно – старинное голливудское развлечение. И я сейчас даже не о картинах студии "Asylum", осознанно изготавливающей дешевые подделки блокбастеров, а об известном феномене "двойных ударов", когда одинаковые по сути студийные релизы вынуждены соревноваться за зрителя друг с другом. Вспомните "Армагеддон" и "Столкновение с бездной", "Падение Олимпа" и "Штурм Белого дома", "Вулкан" и "Пик Данте", "Красную планету" и "Миссию на Марс" – это не случайность, это намеренная эксплуатация трендов. И хотя примеров таких фильмов-близнецов предостаточно, впервые две "одинаковые" картины претендуют на "Оскар" в категории "Лучший фильм".
ДАННАЯ СТАТЬЯ (МАТЕРИАЛ) СОЗДАНА И (ИЛИ) РАСПРОСТРАНЕНА АВТОРОМ, ВЛЮБЛЕННЫМ В КИНО И ОЦЕНИВАЮЩИМ ФИЛЬМЫ, СОДЕРЖАНИЕ, КАДРЫ И СЮЖЕТЫ КОТОРЫХ ИСПОЛЬЗОВАНЫ ВЫШЕ И НИЖЕ, ТОЛЬКО В ПРЕВОСХОДНЫХ ТОНАХ, БЕЗ ЖЕЛАНИЯ ЗАДЕТЬ, ОСКОРБИТЬ ИЛИ УНИЗИТЬ ИХ АВТОРОВ ИЛИ ЗРИТЕЛЕЙ
Из названия статьи понятно, что я имею в виду "Барби" и "Бедных-несчастных". Фильмы Греты Гервиг и Йоргоса Лантимоса могут вам показаться совершенно несопоставимыми, но ниже я легко докажу, что они не просто рассказывают об одном и том же, но даже используют совершенно одинаковый драматургический аппарат для того, чтобы выделить основную мысль. Ведь неважно, восстали ли вы в пластиковом мире, где никто не думает о смерти, или решили испытать свое тело на прочность там, где ученый может совершить пересадку мозга младенца – матери. Смысл имеет только то, что героини обеих картин противостоят патриархату и обретают свободу через познание себя.
Итак, перед нами две масштабные ленты с большими звездами на ведущих ролях и с блистательным кастом на подпевках, два фильма в которых искательницы оказываются поругаемы за свое желание научиться чему-то большему, чему-то, что уготовано им другими, две картины, в которых дамам становится тесно в тех рамках, что обозначили для них мужчины. И именно мужчинам – будь то Кены, сотрудники Mattel, сумасшедшие ученые или обаятельные юристы – им, противостоящим женщинам, придется познать всю силу "бабьего бунта", сколь осмысленного, столь и способного на милосердие. Предлагаю погрузиться в исследование сходства и различий между "Бедными-несчастными" и "Барби".
Прежде всего в глаза бросается удивительная параллель между Барби и Беллой – у них не только имена похожи, их сюжетные арки двигаются по одинаковой траектории. Стереотипная Барби обнаруживает на своем пластиковом теле несколько необъяснимых "уродств" и вынуждена отправиться во Внешний мир, вооружившись поддержкой энергичного, но не слишком умного Пляжного Кена. В свою очередь Белла очаровывается сладкими речами Дункана Уэддерберна и, разочаровавшись в золотой клетке, выстроенной ее "отцом", покидает дом ради познания мира за пределами утрированного Викторианского Лондона. Впрочем, здесь же обнаруживается и главное отличие двух женских персонажей – Белла проявляет себя более сильной и устремленной.
Обратите внимание, Барби вовсе не стремится к самопознанию. Изначально она даже отказывается от вызова, брошенного ей Странной Барби – кукла предпочла бы остаться внутри иллюзии, в не знающем беспокойств Барбиленде. Белла – другая, ее тяга к познанию мира и себя внутри него обусловлена невероятным любопытством и желанием учиться. Она бросается в объятия Дункана, будучи помолвленной, не от любви, а потому что Уэддерберн становится ее билетом во внешний мир. К тому же импозантный мужчина сразу являет ей удивительное открытие – секс как неисчерпаемый источник удовольствия! Да, героинь двух фильмов мотивируют на начало путешествия разные стремления, но в итоге им ничего не остается, как покинуть любимый дом и отдаться непредсказуемой стихии неизведанного.
Впрочем, самое интересное кроется в сходстве мужских персонажей двух фильмов. Нет, разумеется, Кена из "Барби" и Дункана из "Бедных-несчастных" нельзя назвать абсолютно равнозначными, но кое-что их всё же объединяет. Кен символизирует тот вид токсичности, при котором мужчина сверх меры навязывается объекту своего обожания. Заметьте, Барби ни разу не просит Кена о помощи, ей его компания в реальном мире в общем-то не нужна. Но герой Гослинга безо всякой нужды просто объявляется на заднем сидении авто и заявляет, что тоже едет в Лос-Анджелес. Кен не спрашивает, нужна ли его помощь, ведь он боится оказаться бесполезным, и тем не менее он навязывается, не думая о том, пользу он приносит или только мешает.
Если на Кена можно смотреть с недоумением, то Дункан Уэддерберн персонаж, которого легко возненавидеть. Это нарцисс, считающий себя даром, ниспосланным всем женщинам с небес – сперва он восторгается Беллой, но очень скоро его начинает пугать проявления у девушки малейших признаков независимости, и Дункан предпочитает обманом запереть возлюбленную на лайнере вдали от остального мира. Персонажу Марка Руффало нравится считать себя освободителем и учителем, но ровно до тех пор, пока Белла не переступает пороги приличия, установленные Дунканом. И когда пытливая героиня Эммы Стоун начинает самостоятельное исследование городов, когда встревает в драки или постигает наслаждение, Уэддерберн быстро превращается в жестокого деспота.
Форма обладания, исповедуемая Кеном, заключается в навязчивой любезности, в то время как Дункан пытается в более непосредственной форме продемонстрировать, что от него, буквально, зависит само выживание Беллы. При всей разности взглядов двух мужчин объединяет одно – они символизируют патриархальные фигуры, напуганные тем, как много и как жадно их возлюбленные познают внешний мир. Оба персонажа в ужасе от того, что станут не нужны своим "вторым половинкам", оба готовы противостоять росту и развитию женщины, оба полны решимости остановить своих пассий и спрятать от всех, сделав их своей собственностью.
Это, впрочем, еще не всё. Почему бы нам не сравнить еще два мужских персонажа из этих картин? Разве вы не заметили сходства между Годвином из "Бедных-несчастных" в исполнении Уиллема Дефо и Генеральным директором Mattel из "Барби", которого сыграл Уилл Феррелл? Эти второстепенные герои не проявляют к молодым женщинам романтического интереса (Годвин об этом заявляет прямым текстом), но они зациклены на требовании соответствия их ожиданиям. Очевидно, это аллюзия на отцовскую фигуру в жизни женщины, помноженную на убеждение в том, что сфера, в которой они успешны, да и весь остальной мир принадлежат мужчинам.
Годвин запрещает Белле выходить из дома, однако связано это не с беспокойством за "дочь", а с желанием контролировать ход эксперимента. Неслучайно с отъездом Беллы Годвин моментально находит себе новую "пациентку" и переключается на нее, имитируя поведение собственного отца, поставившего карьеру выше любви к собственным детям. Отцовская форма владения Гендира в "Барби" проявляется еще более буквально – он не фигурально, а в прямом смысле пытается упаковать героиню Марго Робби обратно в фабричную упаковку. Выход женщины за рамки означает для него угрозу бизнесу, а потому он делает единственное, что может представить себе в подобной ситуации – стремится лишить Барби свободы. Отличная метафора!
Нужно при этом отметить, что даже с точки зрения столь профеминистских авторов как Гервиг и Лантимос, мужчины небезнадежны – есть вокруг женщин и такие партнеры, которым можно довериться. В "Барби" за эту светлую сторону отвечает Аллан в исполнении Майкла Серы. Этот приятель Кена не поддерживает взгляды мужской части Барбиленда на отношения с Барби, он пытается сбежать из пластмассового мира и помогает перепрограммировать девушек с "промытыми мозгами" и попутно на собственном примере показывает, что меньшинства (Алланов сняли с производства очень быстро) достойны и уважения, и поддержки.
В "Бедных-несчастных" сторонником Беллы выступает ассистент Годвина Макс Маккэндлз, который, очевидно, любит обрученную с ним девушку такой, какая она есть, а не той, какой он хочет ее видеть. Макс, конечно, изначально пытается проявлять какие-то права собственности, но он способен учиться и готов стать для возлюбленной другом, а не хозяином. Он может простить похождения Беллы, не стыдит ее за работу в публичном доме, не корит за желание разобраться в прошлом. Всё это причиняет ему боль, но и открывает дорогу к полному и бесконечному доверию. Макс дает Белле свободу решений и действий, он позволяет ей познать себя и тем самым показывает собственную способность стать лучше и поделиться теплом и добротой.
Возвращаясь к главным героиням, стоит повторить – ими двигают разные силы. Белла стремится познать мир и свое место в нем, а Барби встревожена тем, что привычная обстановка перестала быть к ней дружелюбна. Но оба фильма предлагают весьма схожие сюжетные арки женских персонажей, очерченные столкновением с патриархальными шаблонами. Изменяясь в результате взаимодействия с мнимыми возлюбленными, с формальными отцами, с теми, кто готов их по-настоящему поддержать Белла и Барби становятся лучшими версиями самих себя. И это самое главное – они становятся своими лучшими версиями, а не придуманными кем-то другим.
Не подумайте, что автор каким-то образом разделяет радикальные феминистские взгляды, тут я как раз довольно консервативен (место женщины на кухне – да ведь, дорогая?...). Но в контексте анализа картин Гервиг и Лантимоса приходится переходить на язык и образ мысли "потенциального противника". А если серьезно, женщин, конечно, нужно любить со всеми их недостатками и достоинствами, с любопытством и тревожностью, Восьмого марта и во все другие дни в году. Нужно учиться взаимопониманию и идти на компромиссы, нужно быть добрее и стремиться стать лучшими друзьями. Настоящей парой. Настоящей семьей. Иначе, зачем вообще всё это нужно.
И на этом мне, пожалуй, стоит остановиться – за пределами кино я обычно несу полную чушь. Лучше уж возьмусь написать о новых и старых фильмах и сериалах, вам это, полагаю, будет интереснее. Если я вас еще не распугал, заглядывайте на канал Киноведа в штатском регулярно – тексты тут появляются довольно часто. Еще не будет лишним подписаться на наш телеграм-канал, там тоже бывают занятные посты. Смотрите, читайте, не болейте, берегите себя и близких, поцелуйте любимых прямо сейчас, и...
Увидимся в кино!
Дополнительные материалы: