Продолжение. Начало здесь: Эмтегей 85’ Колыма реальная и мистическая
— Алё.
— Андрюшонис! — слышу в трубке воодушевлённый голос старшего брата.
— Здорово, Лёх!
— Значит, так. Бросай все дела, срочно лети ко мне. Не прозевай автобус на одиннадцать. Паспорт возьми — в Магадан полетим!
— Во! Чего это вдруг?
— Мне машина в порт пришла. Обратно на собственной тачке приедем.
— У!!!!!! Лёшка! Лечу!
Быстро одеваюсь, на ходу перекусываю, рассовываю по карманам паспорт, кошелёк, горсть ирисок, и уже не спеша, потому что успеваю, отправляюсь на остановку у базара. Чёрт. Ну и холодина. Чёрная болоньевая куртка от сырости хорошо защищает, но против холода почти бессильна. Ничего. В автобусе жарко будет.
Усаживаюсь в ЛАЗ на своё любимое место — в первый ряд, прямо у входной двери, чтобы смотреть через большое лобовое окно на серую ленту дороги, убегающую под колёса. Через боковые окна ничего не разглядеть. Снаружи по ним струится вода, а изнутри они постоянно запотевают. Зато через лобовое — такой замечательный вид!
Осенняя тайга завораживает безумством расцветок. Такое ощущение, что сумасшедший художник намешал на палитре совершенно диких ярких красок, а потом вытер эту палитру о землю. Все оттенки жёлтого, красного и зелёного расплескались по сопкам и распадкам в таком завораживающем хаосе, что отвести взгляд от этой феерии просто невозможно. Особенно когда автобус поднимается на вершину очередного перевала, и с вершины открывается панорама на десятки километров вокруг.
В обед я уже в Сусумане. Бегу рысцой, перепрыгивая через лужи, от автовокзала прямиком к кинотеатру «Луч». Там, в соседней от него пятиэтажке, живёт мой брат со своей женой, которая через пару месяцев должна родить мне племянника. Или племянницу. Взлетаю на второй этаж, нажимаю кнопку звонка и, слушая стук собственного сердца, пытаюсь уловить шаги за дверью.
— О!!! Привет, Андрюха! Алёша только что звонил. Он точно угадал, что ты не сообразишь, что он на работе. Дуй в аэропорт быстрее. Борт из Магадана вот-вот приземлится. На нём и полетите.
—Угу.
Какая удача. Как раз успеваю на автобус до аэропорта. Через полчаса я уже топаю по ступенькам башни АДС — это авиационная диспетчерская служба, которой руководит мой брат. Здесь, наверху, находится «скворечник», рабочее место диспетчеров. Сегодня тут непривычно много народу, царит оживление. В форме — только Маслов, который сейчас дежурит за пультом у экранов локаторов, и командир Ан-24, прилетевшего из Магадана. Остальные все — халявщики, которые, будучи сотрудниками «Аэрофлота», летают без билетов и намылились по своим делам в столицу Колымского края.
— Мужики! А чё это у вас с кактусом такое загадочное происходит, а? — спрашивает командир, низко наклонившись к цветочному горшку на подоконнике у панорамного окна, выходящего на перрон и взлётно-посадочную полосу. — Я как ни зайду к вам, а у него отростков всё меньше и меньше.
— Так ведь рубаем мы его. На салат, — отвечает Маслов.
— В смысле? Едите, что ли?
— Фактически, — широко улыбается диспетчер, обнажив золотые коронки на зубах.
— Да он же горький, наверное!
Присутствующие, кто в курсе, дружно разражаются гомерическим смехом.
— Ой, бли-и-ин! Насмешил! — вытирая слезу, стонет от смеха мой Лёха. — Значит, пробовал, раз вкус его знаешь?
— Не, ну я серьёзно, хорош ржать-то, как кони! — встаёт в гордую позу лётчик, откинув назад голову в синей фуражке, которая оказалась на самом затылке, и засунув руки в карманы брюк. Из-под полы оттопыренной кожаной куртки на правом боку показалась кобура с пистолетом Макарова.
— Да я серьёзно! Васильич! Есть что у нас там в холодильнике? — спрашивает Лёха у пожилого диспетчера.
— А когда у нас не было? Коль, ты что предпочитаешь, витаминный салат или с морепродуктами? — народ снова давится от смеху, наблюдая за растерянным пилотом.
Васильич поднимает из кресла своё грузное тело в синем кителе с золотыми погонами и ковыляет к холодильнику у стены с картой Магаданской области, наглухо зашторенной плотной тканью и опечатанной пломбой особого отдела аэропорта. Открывает дверцу и достаёт эмалированную миску с горкой нарезанных кубиком огурцов и баночку с майонезом. Затем идёт к горшку и отрывает один из «лопушков» кактуса. Умелыми движениями выдёргивает иголки и снимает ножом кожицу. Затем ловко режет изумрудную мякоть в миску, щедро посыпает солью и заправляет это всё майонезом.
— На, испытай! — протягивает он Николаю ломоть чёрного хлеба и миску с салатом, из которого торчит рукоятка алюминиевой вилки.
Командир недоверчиво берёт в одну руку хлеб, в другую — вилку и с опаской начинает ковыряться в содержимом миски в руке у Маслова. Глотает одну порцию, затем, более уверенно, — вторую, и брови его удивлённо ползут вверх, а лицо озаряет удовлетворённая улыбка.
— А ничего! — под общий хохот одобрительно кивает изумлённый командир. Кивает головой и причмокивает. — На закусь вполне годится!
— Я ж тебе говорю, Фома неверующий. Главное, кожицу снять. В ней вся горечь. А сам кактус вкусный, что огурец. Только полезнее. Ну, всё. Давайте по местам. Время вылета уже.
Дружно гремим обувью по гулкой деревянной лестнице, спускаясь вниз, и идём к самолёту, в котором уже заняли места пассажиры с билетами. Поднимаемся по приставному трапу, входим в салон и садимся на свободные места.
— Ну и рейс сегодня! Сотрудников больше, чем пассажиров!
Прямо на перроне запускаются один за другим оба двигателя, ревут при увеличении угла атаки лопастей, и окутанная пылью грунтового аэродрома «Аннушка» выруливает к началу полосы для разворота. Командир запрашивает у Маслова разрешение на взлёт…
Время в полёте проносится быстро, и через час мы уже в посёлке Сокол, в аэропорту «Магадан».