Так вот, слушатель мой, продолжаю сказание о Рагнаре Лодброке, его жене Аслауг и их сыновьях:).
Предупредила Крака, что не стоит торопиться с исполнением супружеского долга, прежде нужно принести богам жертвы и три дня и три ночи не прикасаться к друг другу, но Рагнару не терпелось и наплевав на слова Краки о том, что слишком уж он скор на зачатье того, кто бескостным станет, свое черное дело сделал. Жили они в в радости и большой любви и в положенный срок родила Аслауг мальчика, имя которму дали Ивар, и тут Рагнар понял, что жену нужно бы слушать, ну хотя бы в том, что касается ее женского дела, потому как мальчик родившийся у них хоть и был прекрасен, но вместо костей ног имел как бы хрящ. И когда подрос, стал он красивейшим из людей и таким мудрым, что не знали люди, есть ли мудрец на свете ему равный. Второго сына Рагнара и Краки звали Бьорн, третьего – Хвитсерк, а четвертого – Рёгнвальд. Ребята были способными и со временем выросли в могучих и неглупых мужей, стяжавших славу умом, мечом и красотой. И куда бы ни отправлялись они, всюду несли с собой Ивара, советника и умницу.
Тем временем Эрик и Агнар, сыновья Рагнара и Торы, стали столь могучими, что уже и ровни им вряд ли нашлось бы в подлунном мире, всюду направляли они свои драккары и выло воем от них все балтийское побережье, надо полагать:). А Ивар таким успехам тихо завидовал и подговорил братьев повлиять на папу и выпросить у него кораблей с отрядом суровых гопников. Папа просьбу удовлетворил и ребятки составили неслабую конкуренцию Эрику с Агнаром. Но мало этого было калеке, заговорил в нем комплекс неполноценности, и возжелал он помимо денег стяжать себе и братьям нетленной славы отправившись туда, где раньше до них никто не был (думается мне, что после их набегов побережье просто опустело, и трофеев маловато стало:). Братья заинтересовались, но задали резонный вопрос: – знает ли он, где сыскать такое место? И назвал им Ивар место, звавшееся Хвитабер, где совершались жертвоприношения и отметил, что, дескать, сам папа ходил туда, но ни с чем ушел, ибо была у местных вундервафля в виде двух телок, столь ужасных видом и ревом, что никто не в силах им противостоять: сходят с ума воины и бьются друг с другом до полного истребления. И вот поплыли наши молодые разбойники в Хвитабёр, испытать так ли все, как о том месте сказывают, а высадившись решили, что Рёгнвальд, младший из братьев, с малым отрядом останется охранять корабли.
И вот, построилось войско у города, а горожане выпустили телок, на которых так полагались, но прежде чем они замычали, в них из лука выпалил Ивар, которого принесли к месту битвы на щите, и обеих убил, – не совсем понятно только, почему до такого не додумался Рагнар, но тут нам вряд ли кто-то подскажет, почему вышло так, как вышло:). Пока шла битва с войском горожан, лишившихся своего оружия возмездия, Рёгнвальд решил, что славы ему не достанется, бросил корабли и рванул в гущу боя и пал, бесславно и преждевременно, что участь города и решило – кто убежал, тот молодец, а город разграбили и сожгли.
Пока творился весь этот беспредел, в Швеции правил конунг Эйстейн, женатый и детный, и была у него дочурка Ингебьёрг, красивая как картинка и вовсе не в папашу нравом, ибо был он злобен, аки тролль, да с нефиговыми военными возможностями: жил он в Уппсале, которая в то время была главным местом жертвоприношений, а значит считался любимцем богов. Да еще и владел коровой по имени Сибилья, которая, как и телки Хвитабера, наводила мычанием безумие на врагов (сюжеты с коровой и телками довольно распространены в сагах, обычно этих животных используют для обороны, но корни лежат в ритуале ашвамедха, как мне кажется, – очень древнем ведическом жертвоприношении, полное описание которого до нас не дошло, но в Ригведе и Яджурведе оно описано достаточно детально, и я о нем сейчас вкратце поведаю. Ашвамедху имели право проводить только раджи. В жертву приносили коня, обязательно старше двадцати четырех лет. Коня кропили водой, шептали на ухо мантры, затем ритуально убивали собаку, что символизировало наказание грешникам, а после всего этого коня отпускали в северо-восточном направлении и оставляли скитаться в течении одного года. Любой, пытавшийся остановить коня, подвергался проклятию, а сопровождали его сто юношей, родственников царя, и все цари земель, по которым проходил конь, должны были либо признать себя вассалами раджи, либо сразиться с ним. По возвращении коня проводилось его ритуальное умерщвление с извинениями перед ним и восславлением богов. Такие дела:). Причем подобные ритуалы были и у кельтов и у греков, ибо согласно легендам Ил, основатель Илиона или Трои обрел царство следуя за коровой, а Полибий писал, что все язычники перед войной или битвой приносят в жертву коня, дабы получить знамение об исходе того или иного:)).И Швеция никому не платила дани потому, что завоевать ее ни у кого не срослось. И Рагнар конунга победить не смог, как я говорил уже, но был впечатлен его могуществом и силой, а потому завязалась дружба двух столь суровых резких мужиков и они достаточно часто посещали пиры друг друга, проводя время в возлияниях и военных играх. А на пирах, в качестве особого почета, конунг Эйстейн попросил дочурку следить за тем, чтобы рагнаров кубок никогда не оставался пустым. И кончилось это тем, что была она Рагнару обещана на том основании, что негоже такому мужу быть женатым на дочери нищих стариков. Приплыв домой, Рагнар строго-настрого запретил своим людям говорить об этом милом происшествии кому либо под угрозой смерти, но предосторожность эта была малодейственна, потому как Крака, она же Аслауг, по своим провидческим каналам уже все вызнала, но решила спросить мужа, как его дела, – не мудрено, ибо отсутствовал супруг долго. Но Рагнар отморозился, не желая ничего говорить. Тогда Аслауг заявила, что сама сейчас расскажет Рагнару новости, а на вопрос, – Какие же? – ответила, что новостью назовет то, что конунгу обещана женщина, немотря на то, что у него уже есть другая. Лодброк немного офигел, полагая, что кто-то из его бойцов в пьяном угаре проболтался о том, что было в Швеции, но Аслауг успокоила его, что люди верны слову и не стоит их кошмарить, а узнала она это от трех черных птиц, что сидели на дереве, неподалеку от места пира. И просила не заключать его этот брак, потому что теперь она откроет ему, кто она такая: дочь конунга, а не нищего старика. И спросил ее муж, кто же она такая, если не дочь старика из Спангарейда? И услышал в ответ, что она дочь Сигурда, убийцы Фафнира, дракона Севера, и Брюнхильд, дочери Будли. Рагнар справедливо засомневался, припомнив убогий домишко, но Аслауг рассказала, как Сигурд и Брюнхильд встретились на горе, как зачали ее и как произошло все то, что привело ее в убогую лачугу на Спангарейде к Аки и Гриме... Но и это не убедило Лодброка. И тогда Аслауг прибегла к последнему аргументу, сообщив, что носит мальчика, у которого при рождении окажется знак: вокруг глаза будет как будто лежать змей (видимо, родимое пятно). И если так случится, то чтоб не ездил он в Швецию за дочерью Эйстейна, а назвал сына в честь ее, Аслауг, отца. А если не сбудется сказанное, то пусть делает, что хочет. Надо ли говорить, что мальчик родился с отметиной на лице, и Рагнар, увидев сына, сказал такую вису:
Не видывал я мальчишек,
кроме лишь только Сигурда,
Чтоб с краю земли бороды
вожжа легла в бровей гальке.
Сей осушитель болот –
не сложно признать его будет –
грозное в поле ресниц
имеет кольцо чащобы.
И когда подошло время ехать в Швецию, Рагнар всем рассказал, что Краки нет больше, но есть Аслауг, дочь Сигурда и Брюнхильд, видящая дальше сокола, дочь и жена конунга...