Фантастический эпос, где форма доминирует над содержанием
Роман Фрэнка Герберта «Дюна» весьма объемен и до предела насыщен событиями, интригами и подробностями об экзотическом мире, придуманном фантастом. Недаром в 70-х режиссер Алехандро Ходоровски, пытавшийся снять экранизацию книги, планировал, что продолжительность будущего фильма составит аж 14 часов. Постановщик свежей адаптации «Дюны», Дени Вильнев, на такой хронометраж замахиваться не стал, ограничившись «всего лишь» двумя фильмами, каждый из которых идет более двух с половиной часов. Только что стартовал мировой прокат второй части, которую мы уже посмотрели и готовы поделиться мнением, какой она получилась.
Незадолго до премьеры второй «Дюны» Дени Вильнев признался, что ненавидит диалоги в фильмах — мол, место им в телесериалах или театре, а на большом экране должны править бал визуальные выразительные средства и звук. Не приходится сомневаться, что в этих словах постановщик совершенно искренен. И как раз «Дюна» служит им наглядной иллюстрацией — здесь все подчинено визуальной составляющей, которая легко может вызвать восторг, но кроме впечатляющей картинки фильм мало что может предложить.
Все, кто видел первую часть, могли убедиться, что показывать экзотический мир будущего и пустынный и таинственный Арракис так, чтобы от этого захватывало дух, Вильнев умеет. Навыка этого режиссер, конечно, не растерял, так что в сиквеле будет на что полюбоваться. В частности, на, пожалуй, самый узнаваемый элемент мира «Дюны» — гигантских песчаных червей, которые во втором фильме предстанут во всей красе.
Кроме того, отдельно стоит отметить эпизод, впервые представляющий зрителям племянника барона Харконнена, Фейд-Рауту, который на потеху толпе сражается на гладиаторской арене. В этой сцене, снятой в черно-белой палитре, Вильнев действительно здорово обходится почти без диалогов и использует преимущественно язык визуального повествования, чтобы создать запоминающийся и внушающий трепет образ персонажа. Увы, в отношении других элементов сюжета такой подход не срабатывает.
Пожалуй, самым явным примером может служить то, каким предстает в фильме протагонист, Пол Атрейдес. Его личная история несет в себе огромный потенциал для интереснейшего развития героя и мощной драмы. Тут и то, как он, чужак, постигает и принимает культуру детей пустыни, фрименов. И последующее превращение Пола в их военного вождя и фигуру, вызывающую религиозное поклонение. И то, как сам юный Атрейдес в полной мере раскрывает скрытый в нем потенциал и овладевает силой предвидения, но в то же время словно бы перестает быть хозяином своей судьбы.
Вильнев тратит добрую треть экранного времени, чтобы показать жизнь Пола среди фрименов, но умудряется совершенно оставить без внимания развитие героя. Вот режиссер неспешно смакует, как герцог Атрейдес осваивает под руководством Чани, словно танец, правильную походку для перемещения по пустыне, и практически тут же значительная часть фрименов, людей вообще-то предельно закрытых и недоверчивых, начинает смотреть на него с восторгом фанатичных последователей. Мы увидим, как Пол сражается плечом к плечу с фрименами, но он совершенно не выглядит хотя бы просто выдающимся полководцем или лидером. И уж тем более в персонаже Тимоти Шаламе не чувствуются сверхчеловеческие дарования и харизма, которые смогли бы вызвать у людей пустыни религиозный трепет. Не раз Вильнев будет демонстрировать, как к Полу приходят видения будущего, но режиссер так и не покажет, как они влияют на героя. Пожалуй, самым заметным изменением в протагонисте за весь фильм становится перемена цвета глаз. Но вот ни превращению потерявшего почти все подростка в безоговорочного главу воинственного народа, ни попытке осмыслить, что же значит быть мессией, в «Дюне» Вильнева места не нашлось.
И то, как режиссер обращается с главным героем «Дюны», отражает его подход к экранизации в целом. Он достаточно близко следует за сюжетом первоисточника, хотя дело не обходится без ряда заметных изменений, в том числе и плохо сочетающихся с лором вселенной Фрэнка Герберта. Но при этом Вильнев переносит со страниц романа в кино лишь самый поверхностный слой истории, беспощадно ее выхолащивая. Мы проведем много времени с фрименами и увидим их суровый быт, но не те качества, которые делают их самыми грозными бойцами вселенной. В кадре не раз появятся Бене Гессерит с глубокомысленными речами о галактической политике и пророчествах, но разобраться в их сути без чтения книг едва ли получится. Характеры, мотивы и цели персонажей остаются толком не раскрыты, и кажется, что герои действуют словно бы механически — потому что так было в книге.
При просмотре «Дюны» складывается стойкое впечатление, что так же, как диалоги, Дени Вильневу неинтересны истории, персонажи или вселенная, которые он переносит на экран, и все в его работе подчинено одной лишь цели — созданию яркой картинки.
Дени Вильневу очень хорошо удается создавать декорации потрясающего фантастического мира. Но они явно интересуют режиссера скорее сами по себе — использовать их как сцену для истории соответствующего уровня он то ли не хочет, то ли не может.
