,,Жизнь - замысловатая штука"- говаривал мой дед. Казак Войска Сибирского, станицы Пресногорьковской, редута Починного. Казак из ,,красных", потерявший ногу при штурме Перекопа. Жизнь дед любил во всех её проявлениях, хотя и относился к ней философски. Рыбалку любил. Виртуозно управлял вертлявой лодкой-плоскодонкой с помощью ,,тычки"- гладко оструганного ствола молодой сосёнки. Причём делал это, стоя в утлой посудинке. Уху любил. Сваренную на костре на берегу озера. Сам её и готовил, что-то приговаривая над котелком.
Я очень любил, когда дед, заговорщицки мне подмигнув, говорил супруге: ,, А что, баушка-Любавушка, не пора ли наших комаров на Гуменном свежей кровушкой угостить?". Бабушка притворно сердито махала на него рукой: ,,Язви тебя, старый. Опять на свою рыбалку. Мало тебе - двадцать сбоек (сушёные караси, нанизанные на ивовые веточки по двадцать пять штук) карася в малушке (бревенчатой пристройке под одной крышей с крытым двором). Хоть бы внука не таскал с собой!" Дед опять мне подмигивал и отвечал: ,,Так он в меня пошёл. Зимой шарбу (суп из сушёной рыбы) за милу душу..." Такой диалог, с разными вариациями, происходил между ними всякий раз, когда дед решал взять меня с собой на рыбалку. Я улыбался - довольный и бежал собираться.
В тот раз, о котором я хочу рассказать, мы с дедом приехали на озеро засветло. Дед повёл Лысанку (конька гнедой масти с белой отметиной на лбу - лысиной) пастись, нацепив на передние ноги ремённые путы. Я собрал сушняка на костёр, чтобы потом не шариться в темноте и мы поплыли ставить сети.
Когда закончили вымётывать тягу, уже смеркалось. Двигаясь вдоль поплавков в обратном направлении, увидели, что первые берестяные свиточки уже притонули и дёргаются. Дед подплыл к сети, а я выпутал из них два десятка жёлтеньких карасей - на уху.
Варили уху уже в темноте. Дед колдовал над котелком, потрескивал костёр, вымётывая искры в чёрное звёздное небо. Они взлетали высоко, терялись среди звёздных искр и гасли. Лысанка подошёл ближе к людям и уютно пофыркивал где-то недалеко в темноте. Я лежал на боку, постелив ватник на кучку сухих камышей и смотрел на пламя. Звуковым фоном служили звуки ночной жизни в камышах, что стеной стояли у меня за спиной. Там возились, булькали, покряхтывали, что-то жевали, изредка крякали и скрипели.
И вдруг : ,,ЙИ-Ы-Ы-У-А-А !!!" - неожиданный по своей громкости и необычности крик раздался у меня за спиной. Я вздрогнул и с трудом переборол желание перепрыгнуть через костёр к деду. Встал, обошёл костёр и остановился рядом с ним. Крик повторился. Казалось, что необычный крикун где-то рядом, в паре метров за камышом в темноте. Все звуки, кроме потрескивания костра, смолкли. Даже Лысанка перестал фыркать и брякать недоуздком.
Дед поднял голову от котелка, очки странно мерцали, отражая пламя костра. ,,Какого хрена Ы-ы-ы?"- спросил он в темноту: - ,,Или выходи сюда - или иди отсюда!". Наступила тишина, только костёр трещал и плевался искрами. Через пару минут ,,ЙИ-Ы-Ы-У-А-А !!!" раздалось намного дальше, потом ещё дальше, и ещё. Пока не стихло совсем. В камышах опять завозились и запищали. Зафыркал и захрустел травой конёк. Я выдохнул. Наверное, я всё это время не дышал. Дед постучал о край котелка ложкой и сказал: ,,Готово. Бери ложку, есть будем."
,,Деда, ты его знаешь, что ли?" - спросил я, дуя на горячую ложку с ароматным содержимым. ,,Кого?"- не понял дед. ,,Ну, этого - Ы-ы-ы."- мотнул я головой в сторону камышей. ,,Нет, конечно" - ответил он-,,Кто их вообще знает - этих ночных крикунов." -,,Ну, ты с ним так спокойно разговаривал..." -,,Знаешь, Александр ( обычно бабушка и дед звали меня Санька или Шурка. Если прозвучало полное имя - значит, скажут что-то серьёзное) жизнь - замысловатая штука. И в ней могут встречаться вот такие ,,крикуны". Но ты их не бойся. Если орёт - значит сам боится. Вот и пугает. И люди такими бывают." И я запомнил эти слова.
Второй раз я столкнулся с подобным много позже, будучи уже взрослым семейным мужчиной. Было начало марта, поздний вечер, супруга и дети уже спали. Я сидел за столом у окна и заканчивал малевать стенгазету к восьмому марта. Топили ещё по зимнему, в квартире было жарко и форточка была открыта. Со второго этажа мне было хорошо видно сараи, детсад в отдалении и каждую кочку на всё ещё снежных тропинках.. Стояло полнолуние. Огромная луна заливала округу призрачным синеватым светом. В закутках между пристроями сараев темень была чернильной и беспросветной.
Дело со стенгазетой близилось к завершению, я увлёкся сочинением смешных четверостиший под шаржами наших педагогических дам, когда понял, что из открытой форточки доносятся странные звуки. Сначала замычали и стали стучать копытами по стенкам стойла коровы. Потом забеспокоились свиньи, выражая тревогу хрюканьем и повизгиванием. Окончательно меня убедил, что случилось нечто неординарное, мой пёс Куська, который, вопреки своему молчаливому характеру, вдруг хрипло завыл и стал на кого-то с приступью лаять, перемежая лай воем. Куська - пёс породы Восточно-сибирская лайка, отличался отвагой и преданностью беспримерной. Все окрестные псы знали его жёсткий характер и держались от него подальше. Местные ,,алконавты" тоже.
Добиваясь авторитета в боях, Куська никогда не отступал, не взирая на размер противника. А тут, в его вое, я явно расслышал нотки растерянности и даже страха. Времена были лихие, коров и бычков уводили из сараев на забой из соседних деревень уже не раз. Сам однажды, бродя с Куськой по лесам, нашёл несколько голов и шкур от жертв угона. Потому, не сомневаясь, схватил свою двустволку, сунул пару патронов в стволы, пару в карман и скатился по лестнице во двор. Куська с хрипом лаял в темноту между входами в соседние сараи. Под ногами хрустел лёд. Оттаяв днём, ночью снег опять замерзал ледышками. Куська оглянулся, вильнул хвостом, приветствуя и опять зашёлся в лае. Подойдя метров на двадцать к месту, куда смотрел пёс, начал вглядываться в темноту, пытаясь рассмотреть что-нибудь в чернильной темноте. Луна светила в глаза и мешала видеть. Пёс прикрывал ноги, рычал, но вперёд не двигался, иногда виновато оглядываясь на меня.
И вдруг из темноты раздалось рычание. Низкое и грозное, от которого зашевелились волосы на макушке. Куська взвизгнул, но не убежал, прижался к ногам и стол лаять ещё яростнее. И тут я вспомнил деда. Вскинул ружьё к плечу и сказал в темноту: ,,Хрена ли Р-Р-Р-Ы ? Сейчас влуплю из двух стволов, потом порычим!". Темнота не ответила...Стрелять я не решился из опасения, что там, всё-таки человек, пусть и скотокрад. Потом некая чёрная масса стремительно взметнулась на крышу сарая, шифер захрустел под тяжёлым телом, скрюченная фигура в два прыжка достигла ,,конька" крыши и скрылась за ним. По звукам, существо спрыгнуло с той стороны на землю и хруст ледышек стал быстро удаляться. Куська торжествующе взвыл и помчался в погоню. Луна бесстрастно взирала на происходящее.
Постояв ещё немного на улице, я поднялся в квартиру. Хотел вернуться к незавершённому делу, но мысли о том, что пять минут назад произошло и кто это мог быть не давали сосредоточиться на весёленьких стишках. Решил лечь спать, здраво рассудив, что утро вечера мудренее. Долго ворочался, но так ничего и не придумал. Утром тоже. Ходил смотрел следы - на мёрзлой земле ничего не отпечаталось. Куська радостно вилял хвостом и помалкивал. Коровы со свиньями тоже хранили молчание. Так до сих пор и не знаю, кто рычит из темноты. Прав дед: жизнь - замысловатая штука!