Для Бетховена потеря слуха стала трагическим ударом, повлиявшим на всю его жизнь. Почти три десятилетия он боролся со страшным недугом, проявляя волю и мужество.
Неизвестно, что стало причиной болезни. По одной версии, это было осложнение после сильной простуды: однажды в жару Бетховен раскрыл все окна и двери и долгое время провел на сквозняке. Согласно другой гипотезе, глухота была вызвана перенесенным тифом.
Несколько лет композитор скрывал недуг. Впервые он упомянул болезнь, когда ему было 30 лет. Летом 1801 года Бетховен написал давнему другу: «Я избегаю всякого общества, потому что не в силах признаться людям: я глух. В театре мне надо занять место у самого оркестра, если я хочу понимать актёров. Находясь чуть подальше, я уже не слышу высоких тонов инструментов и голосов».
Глухота прогрессировала постепенно. Еще много лет Бетховен слышал музыку и речь, но с сильными искажениями. Его преследовал шум; боли в ушах обострялись при ветре и плохой погоде. К лечению были привлечены лучшие профессора, но состояние ухудшалось. Вскоре потерю слуха стали замечать окружающие. В возрасте 35 лет композитор записал в тетради эскизов: «Да не будет больше твоя глухота тайной».
Болезнь повлияла на характер Бетховена, и без того непростой. Он стал раздражительным, обидчивым и угрюмым. Потеря слуха сказалась и на карьере: пришлось прервать фортепианные выступления и отказаться от дирижирования.
На репетициях капельмейстеры втайне от Бетховена просили музыкантов не обращать внимания на жесты и замечания композитора, который уже не мог адекватно оценить исполнение.
Однако внешняя глухота предельно обострила внутренний слух Бетховена. Когда ему предлагали изменить что-то в его партитурах, ссылаясь на то, что он не слышит, как они звучат, он заявлял: «Что значит — не слышу? Я это вижу!».
Стараясь помочь композитору, изобретатель и музыкант Иоганн Мельцель изготовил слуховые трубки. Они усиливали звуки, но при этом сильно их искажали. Эти аппараты сегодня хранятся в боннском музее Бетховена и производят не слишком приятное впечатление. Ясно, что они травмировали Бетховена физически и морально. Он пытался к ним приспособиться, но в итоге отказался.
В 47 лет композитор уже почти не слышал, и стал пользоваться разговорными тетрадями. В них его собеседники писали свои вопросы и реплики. В последние годы жизни Бетховена знаменитый венский мастер построил для него особый рояль. Чтобы усилить звук, к каждой клавише он присоединил не 3, а 4 струны. Однако композитор, оглохший окончательно, ощущал лишь слабые вибрации.
За три года до кончины Бетховена, после первого исполнения его 9-й симфонии в зале разразилась бурная овация. В этот момент одна из солисток повернула композитора лицом к публике, чтобы он хотя бы видел аплодирующий зал — слышать он уже ничего не мог.
На основе научных работ Ларисы Кириллиной, профессора, доктора искусствоведения