М. обратился в суд с иском к И. о разделе совместно нажитого имущества, признании недействительным договора дарения 1/2 доли жилого дома и земельного участка, расположенных по адресу: <...> заключенного 9 декабря 2020 года, и о применении последствий недействительности сделки.
В обоснование иска М. указал, что он и И. с 2019 года состояли в браке. В 2020 году у М. случился рецидив тяжелого заболевания, которое потребовало оперативного лечения и тогда же, в декабре 2020 года он подарил своей жене 1/2 доли жилого дома и земельного участка.
После заключения договора дарения в январе 2021 года И. прекратила ведение совместного хозяйства с М. и ушла из семьи.
М. полагал, что данный договор дарения был совершен со стороны И. обманным путем, поскольку основанием для его заключения послужило обещание И. ухаживать за М., однако никакой помощи она ему не оказывала, то есть приобрела спорное имущество в дар путем умышленного введения истца в заблуждение, поскольку изначально не имела намерения осуществлять за ним уход. Поэтому, по мнению истца, данный договор дарения заключен вследствие обмана со стороны ответчика и подлежит признанию недействительным на основании статьи 179 Гражданского кодекса Российской Федерации.
22 июля 2021 года М. умер. В порядке процессуального правопреемства произведена замена истца М. его наследником, принявшим наследство, несовершеннолетним сыном М.В.А., в лице его законного представителя М.Е.В.
Решением суда первой инстанции в удовлетворении исковых требований М.Е.В. отказано, так как суд пришел к выводу об отсутствии порочности воли и волеизъявления сторон при заключении договора дарения, о недоказанности стороной истца совершения сделки под влиянием обмана, поскольку возможность заблуждения М. относительно дальнейшей совместной семейной жизни с И. не влияет на правовую природу совершенной сделки.
Апелляционным определением решение суда первой инстанции отменено, по делу принято новое решение, которым исковые требования М.Е.В. удовлетворены. Признан недействительным договор дарения 1/2 доли жилого дома и земельного участка.
Суд указал, что данный договор является притворной сделкой, заключенной с целью прикрыть сделку пожизненного содержания с иждивением, поскольку заключение оспариваемого договора имело своим условием обязательства И. по уходу за М.
Определением судебной коллегии по гражданским делам Седьмого кассационного суда общей юрисдикции апелляционное определение оставлено без изменения.
Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации (Определение от 23.05.2023 N 48-КГ23-1-К7) судебные определения апелляции и кассации отменила по следующим основаниям.
Суд апелляционной инстанции, признавая решение суда первой инстанции вынесенным с нарушением норм материального права исходил из того, что оспариваемый договор дарения является притворной сделкой, заключенной с целью прикрыть сделку пожизненного содержания с иждивением.
Особенность доказывания оснований для признания сделки притворной заключается в том, что на заявителе лежит обязанность подтвердить, что воля обеих сторон была направлена не на возникновение правовых последствий, вытекающих из заключенной сделки (договора дарения), а на совершение иной прикрываемой сделки (пожизненного содержания с иждивением).
Каких-либо сведений о том, что воля всех сторон заключенной сделки, в том числе одаряемой И., была направлена на достижение одних правовых последствий (заключение договора пожизненного содержания с иждивением), материалы дела не содержат.
Кроме того, при рассмотрении дела судом апелляционной инстанции допущены существенные нарушения норм процессуального права.
Истица указывала на совершение сделки под влиянием обмана со стороны ответчика, а не о том, что договор дарения прикрывает собой правоотношения по договору ренты на условиях пожизненного содержания с иждивением.
Согласно разъяснениям, приведенным в абзаце 4 пункта 5 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 19 декабря 2003 года N 23 "О судебном решении", заявленные требования рассматриваются и разрешаются по основаниям, указанным истцом.