...Первые капли дождя ударили по разгорячённым лицам, когда мы на поляне, покончив с разминкой и силовыми упражнениями, облачились уже в свои тяжёлые латы. Наступило время поединков... Деревянный стук щитов, звон клинков, яростные крики сражающихся привычно зазвучали над озером.
Парни размахивали мечами и копьями, под одобрительные и громкие комментарии мальчишек, внимательно наблюдавших за ходом нашей тренировки со своего берега... К тому времени, из всех детей на пустом пляже осталось всего четверо пацанов. Лет двенадцати-тринадцати. Самых стойких и упрямых… Не испугавшихся ни холодных порывов ветра, ни всё усиливавшегося дождя...
Правда, мальчишки уже повылазили из озера, и собрались под одним из железных грибков. Впрочем, этой загорелой дочерна шпане быстро надоело глазеть издалека, на увлечённо фехтующих реконструкторов. Пацаны нашли и для себя новое нехитрое занятие. Они азартно принялись "резаться" в карты, лишь иногда посматривая в нашу сторону.
А погода, между тем, разгулялась не на шутку... Над парком засверкали ослепительные молнии. Раскаты грома уже грохотали почти над самой головой...
- Ну всё, достаточно на сегодня, - смилостивился, наконец, Корольков. - Дальше, кто желает и сохранил силы - занимается самостоятельно... Погода сегодня - для настоящих воинов! Ну, а особо занятые - могут отправляться решать свои дела... Остальных отработавших тренировку приглашаю к нашему костру, пока он совсем не погас! Перекусить, чем бог послал…
А Фёкла с Наташей уже несли из избушки полтора десятка деревянных ложек и нарезанный хлеб. Над огнём висели в ряд дымящиеся, закопчённые котелки с каким-то булькающим варевом... Корольков зря беспокоился. Дождь разгоревшемуся костру был не страшен. По крайней мере - пока. Порывы ветра только раздували потрескивавшие угли, и ворошили золу...
Сбросив тяжёлые доспехи на траву и подставив вспотевшие тела под прохладные, дождевые капли, народ с аппетитом застучал деревянными ложками. Налегая на горячую похлёбку, уже слегка разбавленную небесной влагой, я скользнул взглядом по противоположному берегу озера... Взгляд зацепился за фигурки мальчишек, склонившихся над картами, под центральным из трёх железных грибков. Голова к голове... И тут вдруг меня что-то кольнуло в сердце. Какая-то непонятная тревога была во всей этой, вроде бы, обычной картине...
Шутили парни вокруг. Раскаты грома заставляли едоков, каждый раз, невольно вздрагивать, и поднимать глаза к небу. Все подкалывали друг друга и улыбались... А мне, почему-то, было не по себе.
Босоногая Наташа, между тем, в своём разрисованном тёмными каплями дождя сарафане, путаясь в длинном подоле, уже несла из штабной избушки Антону старенькую гитару... Я вдруг осознал, что однажды уже где-то всё это видел. Без всякого сомнения!
Вот только никак не мог вспомнить - где? Или у меня уже крыша поехала от переутомления на новой работе? Кажется, подобное странное чувство называется дежавю... Забыв про еду, я напряжённо морщил лоб, оглядываясь растерянно по сторонам. Мои смутные, постоянно ускользающие воспоминания, которые всё никак не собирались в целостную картину, были явно не из приятных...
Я точно всё это уже однажды переживал! И сильный дождь тогда был, и пацаны под железным грибком в карты играли, и гром с молниями сверкал. Вот сейчас Антон закончит петь и заорёт, что-то там про бурю… Во всём этом была какая-то пугающая сознание нереальность.
Неужели и правда заорёт? Я уставился на менестреля в тревожном ожидании, лихорадочно шаря ладонью у себя по груди в поиске золотого меча на серебряной цепочке... Может всё это мне только снится? Но медальона на шее не было.
Антон заметил мой пристальный, напряжённый взгляд... Весело подмигнув, менестрель ударил по струнам и радостно завопил, перекрикивая оглушительные раскаты грома:
- Буря! Пусть сильнее грянет буря!
И в эту секунду, я всё вспомнил... Во рту у меня сразу пересохло. Словно вспышка молнии озарила тёмные, доселе недоступные сознанию, закоулки памяти. Сердце учащённо забилось, а перед глазами встало, в мельчайших подробностях, свидание с Алиной в осознанном сне, два месяца назад... И случившаяся нереальная, но от этого не менее страшная, трагедия с детьми на пляже.
Едва память воскресила сон, во всех его красках и звуках, как в моём мозгу словно щёлкнул невидимый секундомер... Он начал бесстрастно отсчитывать время до неминуемой трагедии. А в том, что она обязательно должна произойти сейчас, я теперь, после вопля менестреля, уже ничуть не сомневался...
Меня бросило в жар от представившегося вида разбросанных детских тел на песке. В неестественных, безжизненных позах... Отчётливо вспомнилась паутина необычных, синих следов на мальчишеских спинах. Такие специфические отметины оставляет на человеческой коже разряд молнии. Я даже мысленно увидел раскиданные по берегу, обгоревшие тузы и шестёрки... Но пока всё это было лишь в моём воображении.
Мысли лихорадочно скакали в голове... Что делать?! Неужели опять на моих глазах случится трагедия? Только теперь - наяву...
А секунды тикали себе неумолимо и равнодушно. И, похоже, я уже был не в состоянии предотвратить беду… Слишком уж поздно вспомнил про этот свой пророческий сон! Что же придумать, господи?!
Сколько тогда, во сне, прошло минут между воплем Антона и роковым ударом молнии в железный грибок? Не помню... Стоп! Можно попробовать приблизительно рассчитать это время... После возгласа менестреля про бурю, мы с Алиной отошли от костра. Почти сразу. Успели разуться, сделать несколько шагов босиком по мелководью. Потом ещё говорили о чём-то, глядя на картёжников... Вот тут молния в грибок и долбанула!
Так... Значит у меня ещё есть минут пять в запасе... Совсем ничего! Но хотя бы попытаться спасти пацанов надо... Только как это сделать сейчас?!
Я вскочил с мокрой травы и бросился к озеру, сжимая бездумно свой меч в руке. Вся моя остальная амуниция остались лежать в беспорядке на земле. Народ у костра посмотрел мне вслед равнодушно и слегка недоумённо... Чего это я вдруг сорвался с места? Ни с того, ни с сего... Но через минуту, впрочем, все про меня забыли. И опять обратили свои взгляды к перебирающему струны, Антону.
А он уже затянул новую песню... Не обращая внимания на разгулявшуюся стихию. По лицу, обнажённой, накаченной груди, рукам и гитаре менестреля сбегали водяные струйки. Капли дождя блестящими жемчужинами срывались и с мокрых, дрожащих струн...
Гроза достигла своего апогея. Молнии сверкали в свинцовом небе уже каждые две-три минуты... Но картёжники на другом берегу озера ничего не замечали.
Как же убрать пацанов из-под грибка? Незримый и неумолимый таймер в моей голове продолжал отсчитывать секунды... Роковой миг приближался. Но на ум мне ничего спасительного не приходило... Это была какая-то безвыходная, идиотская ситуация! И тогда я в отчаянии заорал во всё горло, прыгая у самой кромки воды, и размахивая мечём над головой, привлекая к себе внимание мальчишек:
- Эй! Пацаны!
- Чё надо, дядь? - оторвались от карт недовольные игроки, и уставились с любопытством на меня.
- Убегайте из-под грибка! Быстрее! - завопил я, срывая голос от напряжения и пытаясь заглушить очередной громовой раскат. - Сейчас в него ударит молния!
- Ага... Щас! Разбежались, - хмыкнули юные наглецы с другого берега. Они хладнокровно прикинули разделявшее нас расстояние, и убедились в своей полной безнаказанности. Пацаны смотрели на меня нахально, с дерзкими улыбками... Впрочем, вместе с вызовом, в их глазах читалось и недоумение - чего это я, незнакомый, взрослый мужик, пристал к детям?
- Успокойся, Захар... С какого перепуга в грибок сейчас должна ударить молния? - раздался за моей спиной насмешливый голос Королькова. - Ты что, удар по голове в поединке пропустил?
Я обернулся к Вадиму, с ужасом ожидая каждую секунду ослепительную вспышку и электрический треск за спиной... Что-то в моих глазах поразило неслышно подошедшего Королькова. Убрав с лица ехидную улыбку, он растерянно отступил назад.
- Захар, ты чего?
Но мне сейчас было не до бывшего одноклассника. Отведённое время жизни пацанам таяло, как снежок на раскалённой сковородке... Каждой клеточкой своего тела я чувствовал – вот-вот случится беда! И ничего уже исправить в этой реальности будет нельзя...
Начищенный до блеска бастард в руке вдруг подтолкнул меня к неожиданной мысли.
- Эй, пацаны! - крутанул я клинком над головой, повернувшись обратно к картёжникам. - Кто хочет себе такой меч?
Глаза мальчишек на другом берегу вспыхнули заинтересованным огнём...
- Кто же не хочет! - завистливо и вразнобой протянули пацаны, не сводя взглядов с поблёскивающего клинка над моей головой.
Я решительно вонзил бастард в землю и отступил к оторопевшему, лишившемуся дара речи от такого поворота событий, Королькову.
- Кто первый доплывёт, того и меч!
- А не обманешь? - недоверчиво спросил самый старший под грибком, вмиг забыв про веер игральных карт в своей руке.
- Клянусь! Слово воина, - твёрдо сказал я. - Вот, наш командир - свидетель.
Пацаны молча переглянулись... Отшвырнули карты в сторону, и стремглав бросились в пузырящуюся от дождевых капель гладь озера.
- А-а... Ты почему... Зачем?! - потрясённый моим явно ненормальным поступком, попытался озвучить своё возмущение Вадим. Вот так запросто, у всех на глазах, подарить свой испытанный, верный меч, какой-то незнакомой шпане! Это было непонятно для командира реконструкторов... И оскорбительно по отношению к, пусть и тренировочному, но, всё-таки, - оружию.
Им следовало дорожить... Его требовалось беречь, содержать в идеальном состоянии и уважать. Так всегда учил новобранцев "Дружины" Корольков. Я же сейчас посягнул на самое святое для командира. Поступил совсем не как воин...
Народ у костра притих, в полном недоумении, от этой моей странной выходки. Антон прервал песню на полуслове… И отложил гитару в сторону. Я же молчал, не обращая никакого внимание на явно неодобрительную, гнетущую атмосферу, нависшую над поляной. Только не сводил напряжённого взгляда с мальчишек.
А пацаны, как четыре стремительные торпеды, оставляя бурлящий след за собой, рассекали наперегонки зелёные воды озера... Они едва успели проплыть треть пути, когда небо над парком расколола необычайно яркая вспышка. Ослепительная молния, сыпля огненные искры на песок, на краткий миг соединила макушку центрального грибка с низко нависшей, лохматой тучей. Раздался характерный, короткий треск... И почти одновременно с этим прогрохотал гром. Такой оглушительной силы, что мне показалось, будто бы земля под ногами вздрогнула.
Краска на синем куполе вспыхнула… И тут же погасла под струями дождя. Грибок почернел, заметно покосившись на бок. Под ним задымилась оставленная пацанами одежда… И догорали, яркими искрами, разлетевшиеся во все стороны игральные карты.
Но четверо мальчишек, выкладываясь из последних сил в своём спринтерском заплыве, даже не обратили внимания на очередную вспышку и грохот грома над озером. Вода под бешено работающими пятками и локтями пацанов просто кипела. Пловцы ничего не видели и не слышали... Они неслись, почти вровень, к обещанной награде, ожидавшей их на другом берегу.
Уф! Успел... Я облегчённо выдохнул. Мне второй раз в жизни удалось изменить заранее предопределённые события. Сначала это получилось с бабушкой у сбербанка… И, вот теперь - здесь, на озере! Грудь мою распирало от радости и гордости... И, вместе с тем, глубоко в душе шевельнулось чувство тревоги. Что-то уж слишком часто я стал вмешиваться в реальную жизнь... Изменять будущее себе и другим. А ведь всё в этом сложном мире сбалансировано и взаимосвязано! И, вероятно, ничего в нём не происходит просто так...
Я ведь не только спас сейчас неизвестных мне пацанов, но и круто поменял будущее многим людям! Абсолютно не задумываясь над последствиями своих действий.
А во благо ли, этот мой спонтанный поступок, продиктованный сиюминутным состраданием и жалостью? А если спасённый сегодня мальчишка станет завтра злым гением, придумавшим, какое-нибудь, новое чудовищное оружие массового уничтожения? Или беспринципным политиком, спровоцировавшим очередную мировую войну? Или кровавым душегубом-маньяком?
Может, лучше было бы, для всех, пасть ему сегодня жертвой несчастного случая... Умереть быстро, и без особых мучений. С чистой, незапятнанной душой ребёнка. Пусть бы прервались сейчас эти несколько жизней, чтобы потом избежали жуткой смерти множество других невинных людей… Я изменяю порядок вещей, который даже не в силах понять! Возможно, когда-нибудь, мне ещё припомнятся все эти нахальные вмешательства в высшие планы.
...Первый пловец, между тем, достиг поросшего травой, пологого берега. Мне, почему-то казалось, что это будет самый старший, и наиболее физически развитый на вид, мальчишка из всей четвёрки... Но я ошибся. Первым выскочил из воды щуплый и юркий пацан в смешных, оранжевых плавках, с улыбающимся Микки Маусом на самом интересном месте.
В два прыжка мальчишка подскочил к торчащему из земли мечу и ухватился обеими руками за рукоять. Ближайший соперник победителя, тот самый, на которого я мысленно ставил, только выбирался на берег... Мальчишка в оранжевых плавках, не верил своему счастью. Он тяжело дышал, и не мог говорить... Пацан переводил ошалевший взгляд с меча на меня, потом на Вадима. И обратно на начищенный клинок... Наконец, победитель выдавил только одно короткое слово:
- Мой!
- Твой, - подтвердил я. - Можешь забирать меч, как мы и договаривались... Ты победил честно.
Выбравшиеся на берег пацаны окружили ликующего товарища... Они с завистью принялись ощупывать и поглаживать начищенный клинок. А победитель, сияя, с трудом выдернул меч из земли и гордо поднял его над головой двумя руками. Ни сам счастливый новый обладатель бастарда, ни трое его товарищей даже не подозревали, какая беда только что их миновала.
...Корольков, наконец, собрал разрозненные звуки, клокочущие в горле, в членораздельные слова:
- Ну, дела... Охренеть! А ведь ты заранее знал про этот удар молнии в грибок! Невероятно... Но как такое возможно?!
Я пожал плечами и спокойно ответил:
- В грозу нельзя прятаться даже под отдельно стоящими деревьями... И уж тем более - под железным грибком! Этому нас с тобой ещё в школе учили... На уроках ОБЖ.
Вадим перевёл дух, и скептически усмехнулся, качая головой:
- Я, конечно, учился в школе хуже тебя... Что-то мог и пропустить важное. Но за идиота держать меня не надо! Откуда ты мог знать, что молния из трёх одинаковых грибков на пляже выберет именно центральный, а?
- Если рядом находятся несколько железяк, примерно одного размера и веса, - невозмутимым тоном произнёс я, - грозовой разряд наверняка будет притянут в центр этой разрозненной металлической конструкции... Простой закон физики.
Впрочем, я мог и ошибиться, не буду спорить... Когда дело касается мало предсказуемой природной стихии, риск "пролететь" с точным прогнозом - всегда велик. Хотя, если бы молния и не ударила в грибок, бастард всё равно сейчас следовало вручить победителю... Как не крути, а я ведь слово воина пацанам дал! И вот тогда, ты бы имел полное право назвать меня при всех членах клуба идиотом с ушибленной головой.
Я сделал паузу, улыбнулся... И с чувством глубокого удовлетворения закончил:
- А теперь у тебя такого права нет!
...Мальчишка в оранжевых плавках, прижимая к груди тяжёлый меч двумя руками, приблизился несмело к нам, и обратился к Королькову:
- Дядя Вадим! А можно мне теперь в вашу "Дружину" записаться?
Я усмехнулся... Ишь ты - действительно, шустрый пацан! Куёт железо, пока горячо. И даже, как командира реконструкторов зовут, знает, чертяка...
Корольков с иронией глянул на мальчишку:
- А сколько тебе лет, воин?
- Тринадцать, - вздохнув, ответил тот. - Зимой будет...
- Ну вот, через три года и приходи! - улыбнулся Вадим. - Хорошие бойцы нашему клубу всегда нужны. А пока спортом занимайся побольше, и мускулы качай... Чтобы вот этим мечём мог одной рукой над головой крутить. Понял?
- Угу, - разочарованно протянул мальчишка...
***
Пацаны, прихватив мой бастард, ушли по берегу прочь, жарко споря о чём-то. Плыть через озеро обратно, со столь ценным трофеем, к оставленной под грибком одежде, они уже не рискнули… Решили лучше обойти водоём пешком.
Самый старший из мальчишек, наконец-таки, заметил обгоревшую и почерневшую, железную конструкцию на противоположном берегу, которая ещё, совсем недавно, защищала картёжников от дождя. Под покосившемся грибком, всё ещё продолжала дымиться, тлея, одежда... Удивлённый пацан указал товарищам пальцем на странную картину. И компания, в полном недоумении, возбуждённо галдя, перешла с ходьбы на бег трусцой...
А я подумал - интересно, как же они теперь домой пойдут по городу, в своих обгорелых лохмотьях? Да ещё и с мечём наперевес! Мои глаза с грустью проводили пацанов и бастард... Прощай, «Защитник спящих!» Расставаться с испытанным в поединках оружием, к которому уже так привыкла рука, было, конечно, очень жалко...
Мы с Вадимом вернулись к дымящемуся костру. Ливень уже почти прекратился. Реконструкторы смотрели на меня растерянно, в каком-то напряжённом молчании... Они только что стали свидетелями необъяснимого, сверхъестественного происшествия. Народ просто не знал, как теперь на всё это реагировать...
Обстановку неожиданно разрядил бесхитростный Тимур Бабич - двадцатилетний балагур и хохмач. Это был никогда не унывающий парень, не любящий особо заморачиваться всякими жизненными загадками. Он обвёл внимательным взглядом насторожённых, даже слегка испуганных товарищей... Посмотрел вопросительно на командира, и на моё непроницаемое лицо. Ситуация оставалась неясной, но у Тимура, похоже, уже был готов собственный ответ на случившееся. Он хохотнул, звонко хлопнув себя ладонью по голой и мокрой коленке:
- Эй, народ! Ну чего притихли, как мыши? Менестрель Антон в нашей "Дружине" уже есть? Есть... А теперь будет и свой собственный маг Захар - повелитель грома и молний! Гы-гы...
Конец 7 части...