... Бог береженых бережет,
так что сиди не ной.
Небереженых стережёт конвой...
Она ложится в кровать, кладёт на лицо учебник. Сейчас отдохнёт немного и будет читать. Вот только в окно ещё раз просмотрит.
Во дворе по прежнему пусто. Понемногу гаснут окна, дом засыпает до утра, укутанный звездным небом. Конечно, он обиделся и поэтому не приехал. Может надумал всякого про неё и Лысого. Тот мог масла в огонь подлить. Но об этом лучше не думать. Раз у них с отцом дела, то ему придётся появится рано или поздно. Пожалуй, она даже рада, что у них так сложились отношения с папой. Дышать легче.
Проверяет крест под подушкой. Застёжка погнулась и обратно не застёгивается. Почему она такая нервная? Сначала делает, потом думает. Мало истории с шубой что ли было? Теперь вот цепочку испортила.
Читает страницу. Другую. Незаметно начинает дремать. Во сне целуется с Лысым, а Макс смотрит из-за угла. Ей не нравится, неприятно , но перестать почему-то не может.
Телефонный звонок врывается в сон и она с радостью открывает глаза. Отвратительно! Приснится же всякое!
-Да? - косится на часы, которые показывают полночь.
-Выходи! - командует он и бросает трубку.
Она смотрит в окно. Пусто. Значит на старом месте под фонарём.
Быстро одевается, приглаживает волосы. Идёт через арку и вспоминает, как бежала к нему с ботинками в руках, чтоб мама не услышала. Как перемешивались внутри страх и страсть. Как щекотала нервы опасность.
Он сидит на корточках под фонарём. Обнимает сзади за плечи, прижимается щекой к затылку.
-Не хочешь узнать про своего дружка? - неласково интересуется он, но не отодвигается.
-Хочу. Я испугалась за него. По понимаю, что по другому ты не мог, - шепчет на ухо.
-Он тебе кто?
-Он мой друг. Не ревнуй, - смеётся и целует шрам на щеке, пытаясь снять напряжение, - и я не должна была вмешиваться.
-Не надо ля-ля. Он постоянно болтается у меня под ногами. И башку свою пустую не жалко. Доиграется!
-Ты же не…
-Что не? Не прикончил его? Ты за меня так не переживаешь.
-Ты сильный.
-Я в курсе.
"Ну просто скажи, что он жив, и мы оставим эту тему в покое", - мысленно заклинает она, не рискуя произнести вслух.
Он молча лезет в салон за сигаретами. Разговор не клеится.
-Поехали в Альфу? - неожиданно предлагает она.
-Садись! - распахивает ей дверь.
-Ты не сердишься?
-А ты как думаешь?
-Просто скажи, что он живой, и я больше на сто метров к нему не подойду.
-А до этого подходила? - хмурится он.
Она обнимает его за шею, целует в щеку, потом в уголок губ, отвлекая от дороги:
-Ты смешной, когда ревнуешь. Но повода нет. Где ты, и где Лысый. Кстати, где он?
-В холодильнике.
-Где? - она отодвигается, оторопев от его ответа и собственных мыслей, - ты убил его что ли? За какие-то дурацкие колеса? Убил человека? - голос срывается на крик.
-Чего орешь как на панихиде? Никто его не убивал. Только предупредили. И в холодильник отвезли, чтоб остыл и подумал, куда можно лезть, а куда нет. В воспитательных целях. Упертый пацан. Мне таких не хватает. Если б не ты, взял бы его в бригаду.
-Как можно положить живого человека в холодильник? Целиком? Он же не влезет, - недоумевает она. Может это шутка такая?
Он начинает хохотать в голос:
-Да ты просто мать Тереза! Не влезет, говоришь? А по частям? Детка, есть большие холодильники, не знала? Промышленные. Надо лучше учиться! Кстати, давай заедем, скажу, чтоб выпустили, а то правда того.. откинется.
Он резко выкручивает руль и машина разворачивается на сто восемьдесят градусов.
-А если бы я не спросила? - уточняет с ужасом в голосе.
-Брось! Ты бы и не спросила. Тебе ж все надо знать. Что было и чего не было. Ух, хороший бы из тебя прокурор вышел. Может, сменишь специальность? Было бы очень удобно. Думаешь, я не понимаю, что бедолага этот тебе на х*р не уперся? Играешь с ним, как кошка с мышкой. Мной то так не покрутишь. А он морду свою подставляет каждый раз.
Она недовольно морщится. Что-то много он стал про нее знать. И какое-то все не особо приятное.
Джип тормозит возле большого облезлого здания, кажется желтого. Две арки, железные ворота, ларьки и пустые деревянные навесы.
-Это рынок что ли? - догадывается она.
-Ага. Пошли! Посмотришь как выглядит корова в заморозке.
-Я не хочу, - отодвигается в угол.
-Давай! Выходи! Не я же буду искать твоего друга среди туш, - слово " друга" произносит с недоброй ухмылкой, - И не обольщайся насчет ревности.
Стучит кулаком в железную дверь в углублении. Оттуда появляется всклокоченный мужичок с выпученными глазами и таким же торчащим пузиком, торопливо застегивает брюки, вид недовольный.
-Жек, ты че там, типа занят? - ржет он и сильно толкает пузатого в бок.
-Да деваху в гости пригласил. Ты ж знаешь, как с моей работой сложно, все боятся, - словно оправдывается он, - вон Миха на продуктовом. Так у него отбоя нет от желающих, толпами ходят. Конечно, и выпить, и закусить. Когда уже меня в нормальное место переведёшь?
-Не там девок ищешь. Мы вон с Милкой на кладбище. А у тебя всего то туши замороженные, - хмыкает он, - тут сиди пока. От продуктового толку чуть.
Она заливается краской и впивается ногтями ему в руку.
-Не ври, ничего не было, - шипит на ухо.
-Может я планы строю. Как там наш постоялец, не слыхать? - обращается к пучеглазому.
Тот берет с гвоздя тяжелую связку ключей и, недовольно сопя, захлопывает свою каморку. Ведет их вдоль стены с отлетевшей штукатуркой, местами до самого кирпича, к высоким в полтора человеческих роста распашным воротам. Гремит ключом, снимает замок и распахивает одну створку. Она ежится и плотнее запахивает куртку, из темноты веет каким-то арктическим холодом и страхом.
-Иди! - он подталкивает ее сзади.
-Почему я? Давай просто позовём, - пятится она назад.
-Ты же за него переживала. Или только на словах? Делом доказать не хочешь? - в голосе издёвка. Развлекается.
Она делает шаг в темноту. Хоть по спине холодок, но по лицу этого не видно. Еще шаг. Тьма смыкается за спиной, в нос бьет резкий запах эфира с примесью гнили. Оборачивается на тонкую полоску света в створе ворот:
-Тут электричества нет? - кричит громче, чем следовало бы, и пугается эха, которое уходит куда-то вглубь и отзывается оттуда утробно и глухо.
-Есть, но идея плохая. При свете ещё страшнее.
