ПРОДОЛЖЕНИЕ
Я знал, что имею дело с эффектом зеркала, и что когда два существа в природе идеально отражают друг друга, энергия внутри существ застывает или застревает. В этом случае Ругер был заблокирован, потому что я был для него идеальным зеркалом, и я вызывал у него паковые инстинкты из-за этого зеркального эффекта.
Поэтому нужен был способ создать отверстие, способ нарушить эту идеальную симметрию и создать асимметрию. Но если он реагировал перегрузкой и агрессией — то есть, если как средство преодоления блокировки зеркального эффекта энергия животного только нарастала, а затем выходила из-под контроля — это приводило бы к хаотичному и бессистемному движению. Поэтому я не мог рассматривать это как путь к согласованности.
Поведение не могло быть просто выгрузкой внутреннего давления. Должен был быть особый организующий принцип, с помощью которого этот зеркальный эффект мог бы не только нарастить заряд, который мог бы служить основной функцией выживания, но и в особых обстоятельствах преодолеть блокирующую силу зеркального эффекта. Самое главное, этот принцип должен был действовать организованно, добавляя новую энергию в систему.
Неразрешенная эмоция как физическая память в эмоциональном аккумуляторе служит частью механизма зарядки для накопления сил, способных совершать работу. Кроме того, она подгоняет индивида к тому, что может разрешить то, что хранится в эмоциональном аккумуляторе, организуя отношения индивида с другими существами.
Другими словами, то, что делает высокосоциальных животных высокосоциальными, это то, что они могут соотнести себя с другими в терминах того, как эта глубокая резервная энергия заставляет их чувствовать себя.
Я верю, что природа развивается через процесс разрешения неразрешенной эмоции — то есть, создавая новую энергию через социальное поведение.
Итак, это был организующий принцип, который я искал.
Каждое животное несет в себе неразрешенную эмоцию, которая заставляет его чувствовать себя неполным. Однако, если оно сможет синхронизироваться с другими индивидами, чтобы они выстроились вместе, они могут объединить свои совместные энергии и реагировать согласованно, чтобы работать вместе и достигать более высоких результатов, чем они могли бы достичь одни.
Другими словами, как индивидуум соотносится с неразрешенной эмоцией, которую он несет, особенно с самым глубоким зарядом, "поляризует" его по отношению к другим индивидам с аналогично заряженными, чтобы они могли вписаться в групповой разум и работать вместе, чтобы преодолеть более высокие источники сопротивления.
(Мы ошибочно называем это "мышление".)
Это теперь объясняло то, что я заметил много лет назад, когда расчесывал собак.
Если собака была чувствительной к тому, что я расчесываю комок на ее голове, она неизменно была расслабленной, когда я работал с ее хвостом или задней частью тела. Но если она была чувствительна к своей задней части, она неизменно была невозмутимой, когда я расчесывал ее морду или уши. Было так, как будто у нее был чувствительный или "отрицательный" терминал и чувственный или "положительный" терминал; поляризованные таким образом, одна собака могла представить свою задницу при встрече с новой собакой, тогда как другая всегда стояла мордой вперед.
Они позиционировались так, как будто были батареями. Это связывало феномены сексуальности, личности и социального назначения в единую управляющую динамику.
Выстраивание вместе в общей цели создавало состояние синхронизации, позволяющее каждому члену группы разрешать свои самые глубокие резервы неразрешенной эмоции.
Ирония здесь велика, если я прав: я открыл ключ к животному сотрудничеству и эмоциональному альтруизму, тренируя собак к укусу человека. В восьмидесятых годах я назвал эту особую резервную энергию неразрешенной эмоции "глубокий внутренний стресс".
ЗАВТРА
Разрешение глубокого внутреннего стресса