[Фантастический рассказ]
"Коммунизм не является идеей равенства, справедливости и дружбы. Это идея общей собственности, которая приводит к равенству, справедливости и дружбе. Почти всегда." - цитата неизвестного политика Союза.
Цок!
Цок!
Вжжж!
"Шакал" развернулся на тридцать градусов, обходя врезавшийся в столб уличного освещения автомобиль.
Вжжж!
Возврат на маршрут патрулирования.
Внезапно он замер на месте. Тоненько зашелестел насос нагнетания воздуха на датчики анализаторов — дрон обнаружил пары топлива. Скорее всего прохудилась прокладка на крышке бензобака и на них сработали внутренние алгоритмы.
Вжжж!
Дрон бодренько процокал вдоль автомобиля, а затем его наспинный манипулятор пришёл в движение. Многоцелевой наконечник защёлкал, выбирая нужный режим и выдвигая сверло.
Тишину улиц мертвого города пронзил свист работающей дрели, когда BD-66 начал вгрызаться в металл кузова, а затем и бензобака. Оптические линзы непрерывно фокусировались, оценивая результат работы. Наконец сопротивление металла исчезло и дрон снова защелкал, меняя сверло на гибкий выдвижной шланг.
Легкое жужжание микромотора и шланг ушёл внутрь на всю длину.
Заработал насос первичного втягивания, а затем затарахтел двухтактный двигатель внутреннего сгорания, раскручивая генератор.
Вспыхнула и тут же погасла индикация процесса заряжания.
Под днищем робота появилась выпуклость. Прорезиненый мешок наполнялся топливом.
Через полчаса робот стал похож на паука поджавшего брюшко по какой то неведомой причине. Когда емкость наполнилась сработала отсечка и двигатель стал питаться непосредственно от шланга манипулятора. Брюшко содержало вторичный запас. Алгоритмы предписывали беречь найденное топливо.
Следующие два часа дрон терпеливо дожидался выработки всего топлива из бака, заряжая собственные накопители и непрерывно посылая в пространство запросы на оказание функции поддержки.
Его усилия не были напрасны.
BD-68 лежащий около офиса федерального банка в режиме энергосбережения включил свои датчики пассивного приема по таймеру и поймал сигнал дрона поддержки. Доля секунды на проверку кодов опознавания и ответный сигнал летит в пространство.
Ответ с координатами для карты из базы данных городского планирования и строительства пришел незамедлительно.
Армия АСШ не экономила на чипах.
Она экономила на людях.
Расходуя остатки энергии из аккумуляторов BD-68 преодолел несколько кварталов и наконец остановился напротив "Шакала". Два разных по назначению и размеру робота сориентировали разьёмы, подогнув под себя суставчатые опоры и наконец соединились.
Где то вдалеке на расстоянии в пятнадцать миль Кинси Слоин, пилот вертолета летел навстречу своей судьбе.
— Пташка, как слышишь меня? — Кинси потянулся было покрутить усилитель сигнала, но потом сообразил, что слышит не шипение помех, а свистящий хрип исходящий от Сержанта.
— Слышу вас хорошо, — сообщил Кинси, — Направляюсь к точке.
— Отставить точку! Задание выполнено, диски и ключ у нас, но до крыши нам не добраться! Сажай свою малышку перед зданием!
— Принято. Снижаюсь.
Знакомое здание было прямо перед ним и Слоин наклонил штурвал, выбирая наиболее безопасный вариант снижения. Благо перед зданием было что то вроде небольшой площадки, свободной от припаркованных автомобилей.
Группа наемников высыпала наружу.
Кинси отметил, что Сержант фактически тащит одного из бойцов на себе, а двух крепких парней, участвовавших в высадке не видно вообще.
Что ж, мир их праху. Тем выше будет доля остальных.
Если конечно же эти отбросы выполнили задание.
О, небеса, как же он напьётся сегодня…
Внезапно краем глаза он заметил движение сбоку от вертолета.
— Твою ж мать! — только и успел сказать Кинси, а затем его прошил насквозь трассер крупного калибра.
Открыв глаза Кинси смотрел на деревянный потолок дрянной ночлежки с единственной тусклой лампочкой на весь зал, заставленный кроватями каждая из которых больше напоминала гроб нежели достойную мужчины постель.
"Ложе одного пенни" как её называют прагматичные енгличане.
Дурной сон. Это всего лишь дурной сон.
Никто и никогда больше не заставит его взяться за штурвал.
Лучше уж гнить здесь.
Он вытер лицо ладонью.
— Слоин… — на плечо легла чья то рука. Кинси довернул голову, силясь разглядеть в полумраке лицо лежащего рядом. Такого же гостя в этом скорбном пристанище как и он сам.
— Тот голый мужик что то бормочет… — Брук Невин, нищий пропойца протянул руку, указывая в угол, где валялся найденный ими на улице мужчина с пробитой головой. От неумело наложенной грязной тряпки, использованной как перевязочный материал уже попахивало. Рана начинала портиться. Пойло Брука безжалостно вылитое на неё вчера по всей видимости не сильно помогло.
— И что с того? — Кинси уже жалел, что вообще заплатил за место для этого незнакомца, но и пройти мимо было для него неприемлемо.
Он всё таки не животное какое то, а офицер.
Слово вызвало неприятные воспоминания и Слоин скривился.
— Он того… — Брук перешел на таинственный шёпот, — Не по нашему говорит.
— Да неужели? — Кинси одолевали сомнения.
— С чего бы мне врать? — оскорбился Брук, — Может хранцузский или язык дойчей?
— Ладно, — сказал Кинси с кряхтением поднимаясь со своей лёжки, — Послушаем.
Присев у изголовья кровати Слоин терпеливо ждал, когда находящийся в горячке мужчина скажет хоть одно осмысленное слово из тихой тарабарщины, которую как ни напрягал Кинси свои уши невозможно было разобрать.
Рядом замер Брук в нетерпении теребя кончик застиранной простыни из под которой выглядывала солома.
— Это русский, — ошарашенный Кинси повернулся к товарищу.
— Тихо ты… — Брук почему то приник к уху Слоина и зашептал, — Никто не должен об этом знать.
— Почему?
— Потому что все мы в этой нищете из за них. Ему сразу же свернут шею. И голову ему наверняка пробила местная босота, а не сам он неудачно поскользнулся на брусчатке.
— Предположим, ты прав. Но что нам теперь с ним делать? Рано или поздно кто нибудь услышит то, что он говорит в бреду. И его добьют. А нас за компанию.
— Я думаю, что нам нужно доставить его в Союз.
— Ты рехнулся?
— Да пойми ты, Слоин. Это наш шанс выбраться из этой клоаки. Если этот коммунист выживет, то не будет скупиться на подарки. Мы же ему жизнь спасли. Да он нам до конца нашей жизни обязан!
— Коммунисты не признают никаких обязательств, — усмехнулся Кинси.
— Это я красного словца ради. Верно, он может нас кинуть. Но!
— Может и не кинуть, — Слоин почесал основательно заросший щетиной подбородок.
— Дошло?
— Но как нам его доставить до границы Союза?
— Было бы желание, а способ найдётся! — засмеялся Брук и тут же притих испуганно осматриваясь.
Позднее утро было бедно на посетителей и нищий облегченно выдохнул.
— Когда я говорил про способ, то надеялся, что ты угонишь какую нибудь колымагу, а не украдёшь повозку у торговца фруктами, — Брук откусил половину яблока и сочно захрустел.
— Зато питанием обеспечены до самой границы, — Кинси поправил лямку на плече, чтобы тащить старую тележку было сподручнее, но она снова сползла вниз. Он поправлял её каждый час и каждый час она упрямо съезжала вниз, проверяя границы его терпения.
— Как думаешь, за тележку яблок дадут гражданство? — задумался Брук.
— Кто их знает этих коммуняк. Абсолютно непредсказуемый народ. Могут от плевка в рожу утереться, а могут и на косой взгляд ракетой выстрелить. Хорошо что за пределы своей территории не вылезают… Пока.
— Пока… — почему то повторил его слова Брукс и забросил огрызок в кусты.
Так они шли несколько дней, останавливаясь лишь на ночевки потому что незнакомцу становилось всё хуже.
Брукс пытался его кормить пережевывая яблоки и вкладывая в рот, но этого очевидно было мало для выздоровления. Требовался белок, но из бродяг охотничьим умением не мог похвастаться никто.
Наконец впереди показалась широкая серая полоса из бетона и "Стражи" — медийный символ государственной границы Союза.
Бродяги удвоили усилия и полосу преодолели едва ли не бегом, хрипя и ругаясь.
Сидящий в здании пограничного поста таможенник вззглянул на них без особого интереса и вернулся к чтению какого то комикса.
— Эта… — Слоину не хватало воздуха, Брук вообще привалился к стене и тяжело дышал, — Эта…
Наконец до него дошло, что таможенник не понимает его языка и он напряг свои скудные познания в русском.
— Йето… Горажданьин. Ваше. Горажданьин. Болеть, — он скрестил руки на груди, — Сильный.
Когда таможенник отложил комикс в сторонку и что то произнес в гарнитуру Кинси едва не запрыгал на месте. Его поняли!
Через пару минут вокруг тележки суетились медики. Какой то седой врач шустро сделал небольшой укольчик тестером и кивнул ассистентам, подтверждая.
Брук и Кинси радостно пожали друг другу руки и чуть не обнялись потому что сказать по чесноку на середине пути их одолевали серьёзные сомнения из за того, что они вспомнили что в Окраине тоже пользуются русским языком.
Больного погрузили на носилки и перенесли в скорую.
— Етить колотить, — пробормотал Кинси, когда двери скорой захлопнулись и она, сверкая проблесковыми маячками, унеслась в сторону города, — Мы же даже не узнали кто он.
— А, плевать, — Брук махнул рукой, — Зато хорошее дело сделали.
— И то правда, — Кинси пошарил в кармане и вытащил пару яблок.
Одно из них протянул товарищу.
Тот кивком поблагодарил его и откусил треть.
— Добрый день, господа, — Кинси вздрогнул услышав родную енглийскую речь и повернул голову.
Рядом с ними стоял тот самый врач, что делал незнакомцу укол тестером.
— Меня зовут Алексей Иванов, — представился он.
