Стихотворения Лермонтова, содержащие образ поэта, резко выделяются среди произведений других авторов. В отличие от Пушкина, восхваляющего предназначение творчества, Михаил Юрьевич, скорее, печалится о горькой судьбе художника слова.
В стихотворении «Поэт» читатель видит забытый кинжал на стене, «покрытый ржавчиной презрения». После военных побед и триумфа славы это оружие становится ненужным украшением интерьера. О нем забывают, как и о поэте, который уже не пользуется успехом и признанием публики и служит напоминанием о своих же достижениях, оставшихся в прошлом.
Отделкой золотой блистает мой кинжал;
Клинок надежный, без порока;
Булат его хранит таинственный закал —
Наследье бранного востока.
Наезднику в горах служил он много лет,
Не зная платы за услугу;
Не по одной груди провел он страшный след
И не одну прорвал кольчугу.
Забавы он делил послушнее раба,
Звенел в ответ речам обидным.
В те дни была б ему богатая резьба
Нарядом чуждым и постыдным.
Он взят за Тереком отважным казаком
На хладном трупе господина,
И долго он лежал заброшенный потом
В походной лавке армянина.
Теперь родных ножон, избитых на войне,
Лишен героя спутник бедный,
Игрушкой золотой он блещет на стене —
Увы, бесславный и безвредный!
Никто привычною, заботливой рукой
Его не чистит, не ласкает,
И надписи его, молясь перед зарей,
Никто с усердьем не читает...
———
В наш век изнеженный не так ли ты, поэт,
Свое утратил назначенье,
На злато променяв ту власть, которой свет
Внимал в немом благоговенье?
Бывало, мерный звук твоих могучих слов
Воспламенял бойца для битвы,
Он нужен был толпе, как чаша для пиров,
Как фимиам в часы молитвы.
Твой стих, как божий дух, носился над толпой;
И, отзыв мыслей благородных,
Звучал, как колокол на башне вечевой,
Во дни торжеств и бед народных.
Но скучен нам простой и гордый твой язык,
Нас тешат блёстки и обманы;
Как ветхая краса, наш ветхий мир привык
Морщины прятать под румяны...
Проснешься ль ты опять, осмеянный пророк?
Иль никогда, на голос мщенья
Из золотых ножон не вырвешь свой клинок,
Покрытый ржавчиной презренья?..
М. Ю. Лермонтов, 1838
В последний год своей жизни Лермонтов пишет стихотворение «Пророк». В нем поэт предстает перед читателями нищим человеком, видящим пороки людей. Его принимают за сумасшедшего, слушая его поучения о морали, и бросают в бродягу камнями. Он вынужден бежать в пустыню, чтобы не видеть испорченность мира и не быть посмешищем. Талант стихотворца становится непереносимой ношей на плечах бедного скитальца.
«Я жить хочу! Хочу печали» — первая строчка ещё одного стихотворения о творчестве. Михаил Юрьевич сравнивает поэта с океаном, который не может жить без бури. По мнению автора, в жизни творца так же должна быть печаль, так как искусство требует жертв. Создаётся романтический образ, как и в стихотворении «Смерть поэта», посвященном роковой дуэли Пушкина с Дантесом. Общество не понимает талантливого человека, и он вынужден уйти из чуждого ему мира.
Я жить хочу! хочу печали
Любви и счастию назло;
Они мой ум избаловали
И слишком сгладили чело.
Пора, пора насмешкам света
Прогнать спокойствия туман;
Что без страданий жизнь поэта?
И что без бури океан?
Он хочет жить ценою муки,
Ценой томительных забот.
Он покупает неба звуки,
Он даром славы не берет.
Лермонтов считает творчество даром, которому нужно соответствовать. Но это ещё и испытание одиночеством. Поэт обладает пророческими способностями, и он остаётся противопоставленным толпе. Сравнения – один из самых часто повторяющихся приемов в стихотворениях о творчестве. Будь это кинжал, пророк, нищий или целый океан, — автор не может обойтись без печальных ноток в изображении человека, способного на многое, но не достигающего своим талантом даже простого одобрения со стороны общества.