- А чего бедно одета? Ты же и на пенсии работаешь. У сына? Это он маму заставляет так батрачить за подачку??
В соседний супермаркет Арина Федоровна ходила в облезлом плаще и платке, чтобы не надуло. А то уже не молодая. Простывает на раз.
Она с корзинкой стояла у стенда с колбасой.
- Это ты с получки и пенсии не можешь купить даже плащ поновее? – Валя, с которой они когда-то за кассой стояли, удивлялась и удивлялась.
- … Ты, Валюша, помоложе меня… Наверное, еще не успела хлебнуть всех прелестей возраста, когда тебе уже за 72 годика. У меня и колени, и давление, и спина… Как все оплатишь, потом уже и не до плащей, и не до колбасы, - она мечтательно прошлась взглядом по полкам с вареной и копченой колбаской. В палках и в нарезках.
- Арина, я уж колбасой-то подругу дней моих суровых могу угостить?
- К чему такие траты? Я не побираюсь… Это как милостыня.
Она вежливо улыбнулась и положила предложенную колбасу на стенд.
- А я с тобой поем. И это уже не милостыня, а веселые посиделки. Посидим. Былое повспоминаем.
- Сырочек тоже можно?
- Тоже, - Валя складывала в корзинку товары, - Что делается… Что делается… От до чего можно дожить! Как ты со своими коленями еще и ребенка носишь и укачиваешь?
- Зачастую – сидя. Бегать-то я не могу.
- Зачем ты с ним тогда сидишь?
- С ней. У меня внученька.
- У тебя сын и невестка. Скажи им, что быть у них няней не сможешь. Хоть спина и колени беспокоить перестанут.
- Тогда я без прибавки.
- Это Гоша тебе сказал?
- Кто же еще…
- Что делается… Что делается… - Валя перевернула этикетку кондиционера для стирки, - Что делается… Чтобы Гоша маме подачки кидал, если она еще и пахать для него будет… За сколько ты у них няня? И, наверняка же, без выходных и проходных, без отпуска, без премий.
- За 20.
- В месяц??!
- Да.
- Что делается… Не дожить бы и мне до такого. Впрочем, моя Аленка совестливая. С нами так не обойдется. Ой, я не думала плохо про Гошу, но он меня разочаровывает что-то… Я бы поняла, если бы они сами еле сводили концы с концами. Тут да. Сложно еще кому-то помогать, но элементарно с мамой в магазин сходить-то вполне адекватно. Пойти бы тебе вахтером на проходную в общежитие. Платят почти столько же, а работа легче.
- Они Вареньку тогда в круглосуточный садик определят. Или даже в интернат. Потому что им не до нее.
- Что же такое творится… И мать не нужна, и дочь, стало быть, тоже не нужна…
Валя не поскупилась, затариваясь продуктами для Арины. В корзинку все не влезло, и они поставили ее в тележку. С полок в тележку складывались колбасы, овощи и крупы. Валя понимала, что это уже и отдаленно не похоже на посиделки друзей, но ей, под шумок, хотелось как-то основательно помочь Арине.
- Дом тот же? – спросила Валя, пикнув брелком от сигнализации, - Я вожу машину! Домчим с ветерочком!
Но рядом с ними припарковался Гоша:
- Мама, вот, где ты ходишь… Почему меня не подождала? Залезай.
Валя обозлилась: на людях-то он обходительный, а маме милостыню подает, работать заставляет и то, во что она одета, будто не видит. Сыночку в люди вывела! Неблагодарного сыночку! Невестка, поди, вся в золоте ходит. Иначе куда они деньги девают?
Отъехав, Гоша спросил:
- Что на тебе за тряпки? Зачем так вырядилась?
- Как надо, так и вырядилась, - Арина Федоровна села прямее, не сутулилась, как в магазине.
- Если тебе надеть нечего, то мы купим. Но видал я твой гардероб – твоей одеждой можно весь дом одеть.
- Я хожу в магазины и на рынок в том, что не жалко потом выбросить. Я не транжира.
А авоськи с продуктами-то спокойно ехали в багажнике.
Лана просила Гошу осторожно поговорить с мамой и донести до нее, что они хотят вернуть прежнюю няню. Арина Федоровна дома – это не помощница, а погонщик. И напросилась она сама. Теперь они сидит с Варенькой… Ну, как сидит… Лана кладет Варю на пеленочку и идет готовить, а Арина Федоровна нависает рядом и инспектирует все на специи и предмет готовности. Варя заходится в крике – туда идет Лана. Арина Федоровна семенит позади, чтобы дать мудрый совет пожилой женщины – надо не обращать внимание на крики ребенка, тогда он привыкнет засыпать сам. Лана вытирает и купает Варю – Арина Федоровна набирает воду. Помощница.
- Не хочешь сгонять на Кипр? – полюбопытствовал Гоша, - Как тогда, когда с нами поехала.
- С вами?
- Сейчас – сама.
- Я подумаю.
Он привез ее к ним.
И Арина Федоровна заступила на дежурство с ребенком. И опять: наблюдение-советы-инспекция. Все, кроме помощи.
- Гоша, ты сказал ей, что она не может работать у нас няней? – уложил Варю, спросила Лана, - Я пашу так, как не пахала, когда у нас вообще помощниц не было. Потому что Варя не засыпает, а Арине Федоровне надо сырники на завтра приготовить, а то она то, чему больше 16 часов, и есть не будет.
- Как я ей скажу?
- Гоша… За 50, которые мы ей платим, у нам может быть приходящая няня и еженедельный клининг. Няня – часов по 20 в неделю. И клининг каждое воскресенье, чтобы я с утра до вечера не занималась генеральной уборкой. Мне неприятно это говорить, но от твоей мамы только…
- Проблемы? – усмехнулся он.
- Если без обиняков, то да.
- И она… очень прижимистая. Я купила средство для посуды – она сказала, что надо покупать соду. Хотя сама у себя дома не моет ничего содой! У нее средство для всего есть. И отдельно для мрамора, хотя дома у нее нет мрамора…
- На даче зато есть. Печально, но это мамины закидоны. Она прижимистая. Но это по отношению ко всем, кроме себя. У нас она будет считать каждый миллилитр этого моющего средства, а дома будет расходовать его хоть ведрами.
- Это она для нас экономит?
- Нет, - Гоша прямо веселился, - Она экономит то, что потом пойдет ей. Как зарплата. Или как помощь.
- Гоша…
- Лана, я знаю, что эта ее скупость по отношению к другим и… в некотором роде даже алчность – это ужасно… Но я к этим закидонам привык. Есть недостатки и пострашнее. А няню мы вернем.
- Хотелось бы верить.
Деньги сами по себе не приходят. Это Арина Федоровна знала. Но продукты приходить начали. Валя растрезвонила по знакомым, что Арина чуть ли не на хлебе живет, и те понесли ей “просто что-нибудь к чаю”, якобы они соскучились и хотят посидеть у нее, но пакеты лопались от съестного. В кладовку уже не помещались крупы. Но Арина не отнекивалась и упорно запихивала продукты в шкафы. Пригодятся! Когда дают, то надо брать. Немножко приврала про сына. Но он бы и сам, наверняка, так сделал, если бы понял, что после этого бесплатные угощения польются рекой.
Счета у Арины тоже уже лопались от денег.
***
- Встретил сейчас у хозяйственного Ирину Александровну. Которая с мамой еще в “Сказке” работала. Так она на меня та-а-ат зыркнула, будто я самолично отнял у сироты не то, что леденец, а последний ломоть хлеба. Или будто я этой Ирине денег должен, как ее экс-муж, который детям за восемнадцать лет купил только по сладкой вате на День города. Лана, ты не знаешь, что за шутки? На меня и Вася недавно так же зыркнул – с презрением. Николай поздороваться отказался, бросил что-то про то, что он мне теперь руки не подаст.
- Наверное, совпало, но мне Мила, которая у нас няней работала, не ответила. Я спросила у Арины Федоровны, они там какие-то знакомые через шесть рукопожатий, но твоя мама только неопределенно пожала плечами. Если что, я не говорила, что хотим вернуть Милу! Просто спросила, как у Милы дела, нашли ли работу… И тетя Катя, которая у нас миксер одалживала, сегодня мне его прям швырнула… Сговорились они или как? Ты с кем-то зацепился?
- Нет. Я сейчас только с коллегами общаюсь. Со знакомыми не говорил, а, как сейчас с ними пересекаться начал, уже и не хочу говорить.
- Весна, наверное…
- У всех разом?
- Может быть.
Удивился Гоша, когда увидел, как его маму высаживают у парадной с авоськами. Валентина с ним не поздоровалась. Мама явно засуетилась и попробовала усадить Валю в машину, чтобы та уехала, но у Вали накопилось:
- В супермаркет Арину возила. Никому же больше немощный человек не сдался.
- Зачем в супермаркет, когда у нее кладовка ломится от всего?
- Наглец! Это ты мне будешь говорить, сколько у твоей мамы продуктов? Пересчитываешь на досуге то, что сам не покупал??
- Валюша… - лебезила Арина, - Ты наездилась сегодня со мной. Отдыхай…
- Валентина, помимо того, что я пересчитываю какие-то продукты у мамы, что вы сказали про немощного человека? Что за маскарад, мама? Что за платок опять? Весь в дырках. Что ты наговорила?
- То самое! Арина ноги-то не переставляет, я вожу ее, а без меня она с тросточкой своей, кстати, не тобой купленной, по рынкам носится, чтобы сэкономить. Дома у вас и за воспитателя, и за домработницу. За двадцатку! Не останавливай меня, Арина, я ему все выскажу. Ты не высказала – так я выскажу. У нее колени! Спина! Она колбасу себе позволить не могла, пока я не купила. Ты на Мерсе катаешься, а двадцатку маме просто так давать не можешь? Что делается…
- Аут! – сказал Гоша, - Я сейчас расставлю вам все точки над “i”. Мама, я никак не хотел тебя выдавать и позорить при знакомых, но это уже сверх… Сверх всего! Не двадцать, а пятьдесят. И Лана всегда дома! И…
- Даже слушать тебя не буду! Такие неблагодарный сыночки всегда оправдаются, а Арина скажет, что насочиняла баек, лишь бы тебя прикрыть. Воспитала сынка.
И села за руль.
- Браво, мам, - сказал Гоша.
- Гоша, бесплатные продукты на дороге не валяются. Приукрасила чутка, так нам же и сэкономила. Не ворчи.
- Все теперь говорят, что у тебя сын – жлоб и эгоист, зато у тебя вся кладовая гречкой заставлена. Равноценно. Спасибо.
- Поговорят-поговорят и забудут.
- Думаю, работа тебе не нужна. Ты и без нее прекрасно себя обеспечиваешь. У тебя и прибыль вырастет, когда всем скажешь, что теперь твой жлоб и эгоист тебя даже с низкооплачиваемой работы погнал. Смотри, как хорошо я все придумал.
- Сынок, ты что обиделся?