«Константинополь непременно будет завоёван, и как же прекрасен тот предводитель, (который завоюет) его, и как же прекрасна та армия, (что завоюет) его!», - так звучит один из хадисов пророка Мухаммеда. При его жизни и вскоре после нее эти слова воспринимали, как пророчество, что город возьмет кто-то из полководцев Арабского халифата.
Действительно, арабы дважды стояли у его стен, но не смогли взять из-за растянутых коммуникаций. В дальнейшем византийцы укрепились в горах Тавра, и мусульмане утратили возможность прорываться с боями в Малую Азию. Но в 1071-м году состоялась битва при Манцикерте, после которой турки-сельджуки захватили срединную часть полуострова.
Как народ кочевников, они не имели флота, да и опыта осады таких крепостей. Поэтому, несмотря на свое господство на равнинах, никогда серьезно не угрожали греческой столице. А дальше случился распад Сельджукской империи и междоусобные войны за лучшие земли, экспансия западных крестоносцев, монгольское нашествие, чума и множество иных неприятностей. И лишь с восхождением Османской империи у мусульман появился шанс.
Но почему же турки так долго не могли захватить Константинополь?
Честно говоря, я бы не стал говорить именно «долго». Османская армия впервые переправилась в Европу в 1352-м году, взяв небольшой замок Цимпа. А почти через сто лет после этого и столица Восточной Римской империи пала. Напомню, что Османский бейлик в середине 14-го века только-только получил независимость от монголов и империей себя не называл.
Это все еще была небольшая страна, неспособная на масштабные военные действия, вроде захвата одной из сильнейших крепостей во всем мире. Вспомните, свою прежнюю столицу Бурсу османы осаждали два с половиной десятка лет. Разумеется, это была не осада, а, скорее, блокада, которую вели только с суши – а по морю византийцы свободно вели торговлю, получали продовольствие и подкрепления.
Тем не менее, это хорошо подтверждает факт, что мусульмане, имевшие превосходную конную армию, все еще не умели брать города. При этом, янычары, ставшие умелой и стойкой пехотой, появились только в 1360-х годах, и первые десятилетия своего существования их численность не превышала тысячи бойцов. А для атаки на Константинополь это было бесконечно мало.
При этом, даже после ослабления самой Византии, этот важный форпост христианского мира защищал генуэзский и венецианский флот. А Константинополь было очень сложно взять без поддержки с моря, но собственные военно-морские силы османам еще предстояло создать. И желательно, чтобы они превзошли все возможности двух величайших морских держав того времени.
Это было очень небыстрое дело, нужно было накопить жирок, иметь компетентное в корабельных делах население (а его еще предстояло завоевать), построить флот, что очень дорого, и натаскивать своих моряков ну хотя бы десяток лет. Поэтому турки переключились на более доступные цели, и в течение второй половины 14-го века завоевали Балканы.
Первая османская осада Константинополя началась в 1394-м году и с перерывами продолжалась вплоть до 1402-го года, когда Тамерлан разгромил турок в битве при Анкаре. Опять же, это была только блокада с суши, и султан Баязид все это время вел военные действия в других местах. В том числе, в 1396-м году разгромил западноевропейских крестоносцев в битве при Никополе. Поэтому настоящей опасности для византийцев не было. Подкрепления и провизия в сильно обезлюдевший город итальянцы доставляли с моря.
Дальше в рамках гражданской войны в Османской империи, что началась после нашествия Тимуридов, город осаждала одна из противостоящих партий. В этот раз тоже не было ничего серьезного, тем более, что другой царевич из рода Османа сражался на греческой стороне. А вот осада 1422-го года впервые велась с применением артиллерии, но была свернута, когда в турецком лагере началась чума.
Поэтому взятие Константинополя в 1453-м можно считать логичным. Наконец-то все звезды одновременно сошлись на небесах. В то время уже серьезно выросла численность янычарского корпуса, у Османской империи появился мощный собственный флот. Но самым важным моментом было усовершенствование артиллерии, которая была уже совсем не такая, как пятьдесят или тридцать лет назад. И когда пушки пробили стены, тысячелетний город пал.
