(Продолжение. Новая часть завтра)
Вбоквел
Часть 6
Я - никто. Я как -бы есть, и как - бы нет.
Я следователь.
Я ловлю маньяков.
Я сам маньяк.
Как говорят в кино: "Чтобы поймать маньяка, надо думать как маньяк и жить как маньяк".
Думать как маньяк я научился, но живу пока как человек. Хотя разве это человеческая жизнь? Нет друзей, нет семьи, нет ничего. Есть только я и работа, которая занимает всё время, все мысли, всю жизнь. Но оно того стоит. Один уничтоженный маньяк- десятки спасенных жизней.
Раз, два, три, четыре, пять,
Я иду тебя искать.😁
—------------
Лина - Оля приехала ко мне вместе с дочерью. В квартире появилась жизнь.
Я закрыл дело, которое в моей личной картотеке получило название "Гипноманьячка ". Начальство скривило недовольную гримасу, по поводу " отсутствия возможности найти преступницу. " Первый раз прощается" , - было сказано в ответ на доклад о нечеловеческих муках, принятых мною под гипнозом, о моих страданиях и усилиях по поимке негодяйки. Если бы кто-то узнал, что маньячка зализывает раны у того, кто должен был её поймать, мы бы не сдобровали. Но, если бы да кабы, во рту бы выросли грибы.
Присутствие в моем доме симпатичной девушки и малышки, сделало меня немного сентиментальным. Наверх полезли воспоминания, которые были спрятаны на дне моей памяти.
------------
У нас была обычная семья. И как в обычных семьях того времени, мама работала, а папа работал когда выходил из запоя.
Сначала отец выпивая был веселым, шумным, смешным, и мы с мамой терпели его эту особенность. Но потом порок взял свое. Он начал избивать мать. Через некоторое время и меня. Заходя домой я глазами спрашивал у мамы :"Как он?".Если в ответ она моргала один раз, значит пока нормально. А если два, то нужно было бежать или прятаться.
Мама работала ветеринаром. Если бы мы жили в наше время, мы были бы очень обеспеченными людьми, ведь мать - ветврач от Бога. Она чувствовала животное, одним прикосновением могла снять боль, и никогда не ошибалась в диагнозах. Ошиблась она лишь однажды, выйдя замуж за моего отца, и не убежав от него роняя тапки.
В те моменты, когда отец не ночевал дома, мы были счастливы. Читали книги и энциклопедии про животных, про их болезни и лечение. Мама никогда не жалела денег на свое самообразование. И на мое тоже. Однажды, уютно устроившись на диване, мы рассматривали с ней энциклопедию о морских обитателях. Интернета тогда еще и в помине не было, как и компьютеров.
- Ма, смотри, морская корова. Разве коровы живут в море? - спросил я.
- Живут, как видишь. И называют их ламантинами.
Это слово впилось в мою память. Оно навсегда стало ассоциироваться у меня с теплом, уютом, мамой и её запахом.
А потом наступили колядки. Весь посёлок в эти дни, превращался в сплошной костюмированный карнавал.
Взрослые, молодые, дети - шли по поселку, стучались в каждый дом и напевали, или просто кричали кричалки.
Коляда, Коляда,
Наступила не с проста,
Чтобы мы повеселились
И наелись и напились.
Под Рождество мы колядуем,
И добра вам всем надуем.
Ты сто грамм нам принеси,
И дай денег на такси.
Если ты не дашь конфет,
Будешь ты держать ответ,
Пирогов нам подари,
И что нет муки - не ври.
Так я вместе с мамой и её подружками орал под калитками домов. Нас одаривали и конфетами и пирогами, а взрослым сто грамм наливали.
Вдоволь навеселившись, мы с мамой бесперестанно хохоча, ввалились в дом. Запорошенные снегом, румяные, пахнущие морозом, дровяным дымком и счастьем.
Отец сидел в кухне за столом. Пьяный.
- Где ты была, сука, где шлялась дрянь, - заорал он.
-Колядовали мы. По селу ходили, песни пели, веселились, - затараторила мама, выталкивая меня в сенки.
Я всё понял без слов, выскочил из избы, нахлобучил шапку и побежал к дяде Юре, местному участковому.
Когда мы прибежали обратно, всё уже было кончено.
Мама, моя мама, лежала на полу, в луже крови. Лицо представляло собой сплошное месиво. Из живота торчал нож.
Отец спал на диване. Его богатырский храп, заставлял стены вибрировать. Так крепко может спать человек, сделавший хорошее и тяжелое дело.
Он сделал дело. Убил жену и мать своего сына. Он заслужил сон. Вечный сон.
Я вытащил нож из живота мамы и кинулся с ним к отцу. Дядя Юра схватил меня за ворот пальто, отобрал нож, и прижал к себе.
- Обожди паря. Не надо. Пусть по закону ответит. Не порти себе жизнь. В колониях- то, даже для малолеток, не сладко жить, - шептал он и прижимал меня к себе все сильнее и сильнее. В мои живот уперлось что - то большое и твердое. На тот момент, я думал о пистолете в кабуре, который дядя Юра носил всегда. Как оказалось, я ошибался. Через несколько лет нашего доброе и справедливого участкового обвинили в педофилии и надолго запрятали за решетку.
Мы всегда думаем, что маньяки и извращенцы далеко от нас. А они близко. Ими могут оказаться люди, на которых никогда не подумаешь.
Так, под храп отца- убийцы, приставание мента - извращенца, закончилось мое детство. Отцу дали двенадцать лет, меня определили в детский дом. Когда отец вышел мне было двадцать два.
Я дождался, пока он доберется до дома, напьется и уснет на диване. Пробравшись в дом, я опять почувствовал себя маленьким, испуганным мальчиком. Но наваждение быстро прошло. Я проделал с ним ровно тоже самое, что он сделал с мамой. Железным ковшом для воды я раздробил ему лицо и воткнул нож в живот.
- Сынок, прости, - хрипел папаша. Но я не слышал его. Я только сильнее давил на рукоятку ножа, пока родитель не затих.
Когда всё закончилось, я лег на диван, накрылся с головой и завыл. Это был вои облегчения, вои очищения и вои избавления от тяжести груза, который давил на меня двенадцать лет. Я опять был счастлив.
----------
Громкий звонок телефона, вытащил меня из воспоминаний.
- У нас серия. На этот раз убивают старушек. Выглядит все как будто смерть естественная, но у последней жертвы, эксперт при вскрытии обнаружил лекарство повышающее давление. Сопоставили случаи похожих смертей и обнаружили сходство. Уже девять трупов за последние два месяца. Точное количество жертв не известно. Машина за вами уже выехала.
---------
Я почувствовал себя охотником.
Зрение обострилось, как будто кто-то протер очки.
В висках застучали молоточки.
Во рту пересохло.
Член набух.
Раз, два, три, четыре, пять
Я иду тебя искать.