- Ну куды ж тебя опять понесло-то болезный? - Яга грустно смотрела на Ивана. Тот в полный рост лежал на палубе как есть мертвый с головы до пят. Из груди торчал кладенец, косоворотка пропиталась красным.
- Нового оформлять будем? - Кощей на тело не смотрел. Ему вообще этот Иван не нравился. Всё у него как-то через пень-колоду: то башку Яге отрубит, то медведя заколет, а щуку так вообще сожрал. Дурак и есть, что тут скажешь.
- Ведь почти добрался! - Яга будто и не слышала. - Какого лешего ты дуб свой на остров водрузил? Ну рос бы он в лесу, как положено дереву. На полянке какой, али вон на поле бы его обозначил. И зайцу есть куды бежать, и утица далеко не упорхнет.
Кощею сказать было нечего. Ну нравилась ему эта одинокая каменюка, запрятанная в суровом море. Волны бессильно бились о неприступные скалы. Редкая травка, да исполинский дуб с каменным сундуком у подножия. Вот и все обитатели. Но как же это было… красиво! Особенно на закате - темный силуэт стоял словно вырезанный на фоне умирающего солнца. Могучий, гордый, непокоренный. Было в этом что-то такое, от чего щемило в пустой кощеевой груди. Яге не понять… Да и не ждала она ответа.
- А ты пошто его убил, ирод? А ну-кась, поди-кась сюды, земноводная твоя харя! - Яга прищурилась и цыкнула зубом.
Пирата звали Синяя Борода. За растительностью на лице разбойник ухаживал, заплетая жеские как проволока волосы в тонкие косички с разноцветными лентами. Были среди них и синие. Но сама борода всё равно была черной в два локтя длиной.
Идти было страшно, но деваться некуда. Двухметровый гигант вышел из-за корабельной надстройки, подошел и навис над сухонькой старухой, стараясь при этом выглядеть максимально жалко.
- Так я ж его легонько, а он того… Эт самое… Кладенцом тудой-сюдой. Я ему, мол не маши железкой - хуже будет! А он… Ну, короче, сам и напоролся - пробасил Борода.
Ведьма опустила голову и задумалась.
- Ванятка! - вдруг заорала старуха так, что матерый пират отшатнулся. - А ну сымай камуфляж!
Яга пристально посмотрела на корму. С носа шхуны, где стояла разномастная компания, весь корабль был как на ладони. Ровная палуба, две мачты, пара надстроек на корме друг за другом - обычная пиратская шхуна. Куда только команда попряталась?
- Ванятка! - протянула Яга так, что стало жутко даже Кощею. Разом стемнело, воздух загустел, стало трудно дышать. Откуда ни возьмись налетел злой ветер. Мачты заскрипели, паруса захлопали словно крылья сотни черных воронов.
Дальняя надстройка шевельнулась и вдруг выпрямила длинные куриные ноги. Ванятка встряхнулся, молодой сосняк в стенах звонко клацнул, из трубы повалил возмущенный белый дым. Избеныш гордо задрал порог и в три шага оказался возле Яги. Ветер успокоился, тьма рассеялась, старуха снова подняла голову и уже обычным голосом сказала:
- Вот тебе от роду неделя, не стыдно? - Ванятка молча пыхтел. Пауза затягивалась.
- Так ведь голодный он - неожиданно вступился Борода. А этот - пират кивнул в сторону тела - Как-никак, Иван. Его ж и положено пугать, так?
- Пугать - отчеканила Яга - А не убивать! Ему же еще до острова с тобой плыть и там за зверями бегать, потом иголку ломать, коль ума хватит. А ентому - теперь уже Яга тыкала узловатым пальцем в Ивана - может и не хватить! Ему помогать надо, дурьи ваши головы! И что мне теперь Василисе сказать?
Борода округлил глаза и бухнулся на колени. Шляпа слетела, подставляя всем ветрам гладкую как яйцо маковку:
- Не вели казнить, бабушка! - пират впечатал в палубу крепкий лоб. - Что хошь сделаю, только Василисе не говори!
Старуха почесала бородавку, чертыхнулась и строго посмотрела сначала на разбойника, потом на Ванятку.
- Ишь ты как заговорил… Бабушка! Как сабелькой махать или морок напускать, так енто мы сами с усами. А как Василисе ответ держать - так бабушка. Куды команду-то дел, плешивый?
- Ничо и не плешивый - потупился пират, напяливая шляпу на место. - Разбежалась она.
- А чегой-то? - ехидно кудахнула бабка.
- Дык, Ванятка есть хотел. Попугал чутка… - ответил пират, но встать так и не решился.
- А ты чего-ж тута?
- Дык не боюся я. Нету во мне страху хоть режь. Такой уродился.
- Морочит значит. Это неделю от роду-то - задумчиво сказала Яга. - Ладно. Вставай ужо. Бум подымать твово Ивана. Чай я ведьма али хто?
—-------------
Кощей дулся. Пил чай и не на шутку дулся на Ягу. Они сидели на ведьминой поляне. На огромном пне словно на столе стоял самовар. Пузатый чайник с отваром из душистых трав разносил ароматы на всю опушку. В изящной вазе лежали пряники, а на отдельном блюде стояла сахарная голова с отколотыми от нее кусками.
- Ну, зачем ты так, он же какой-никакой, а герой - примирительно сказала Яга.
- Тупой он, а не герой.Третий раз его поднимаешь. А зачем? - Кощей держал цветастую фарфоровую чашку, чуть оттопырив мизинец.
- А подымаю потому, что дойти он должон. Надо так. - Старая ведьма пила чай по-старинке из блюдечка, вприкуску с куском сахара каменной твердости.
- Почему - сама не ведаю. Но чую накрепко - ентот должен дойти. А то, что глуповат немного, на то и Иван-Дурак. - Яга с хрустом прожевала сахар и потянулась за следующим куском.
На другом конце поляны Изба ворковала со своим избенышем. Ванятка пыхтел от удовольствия и иногда брякал ставнями. Яга вздохнула.
- Героев беречь надобно. Мало их нонче. Теперь не они нас, мы их должны защищать. А без героев что-за мир? Это ведь только они умеют мечтать по-настоящему. Так, что мечты эти горят жаркими кострами и согревают миллионы таких как мы. Это они наполняют жизнь красками и вдохновением. Потому что видят их в каждой былинке и делятся с нами. Только они верят в невозможное и потому невозможное им покоряется. Как же без них, Кощеюшка?