На исходе I века нашей эры Плиний Цецилий Секунд (Плиний Младший) - потомственный аристократ и крупный землевладелец, адвокат, занимавший высокие государственные должности в Римской империи - женился третьим браком на внучке Л. Кальпурния Фабата — богатого землевладельца, имевшего земли в Кампании и Умбрии и Декурион в Комо. Имени третьей жены Плиния мы не знаем, как, впрочем, неизвестно и сколько всего у него было жён и какова их судьба. Сведений об этом в своей переписке, литературно обработанной для потомков, он не оставил и включил только несколько писем, касающихся третьего брака. Но и этого достаточно, чтобы понять, через что должны были пройти девочки из аристократических семей Римской Империи, прежде чем стать, если повезёт, известными великолепными матронами... Впрочем, спустя две тысячи лет, не исключено, что это великолепие - всего лишь выдумка художников, литераторов и кинематографистов.
Плиний Младший, Римская Империя, Комо, между 80 и 100 гг. нашей эры.
Плиний - Кальпурнии Гиспулле (тёте третьей жены, воспитавшей её)
Привет. В родственных отношениях ты образец. Вы с братом (прекрасный был человек) горячо любили друг друга и дочь его ты любишь как свою собственную. Относишься ты к ней не только как тётка, ты замещаешь ей утраченного отца. Не сомневаюсь, что для тебя будет большой радостью узнать, что она вышла достойной отца, достойной тебя, достойной деда. Ум у неё очень острый, большая сдержанность. Меня она очень любит: свидетельство целомудрия. Прибавь к этому любовь к литературе; она родилась от привязанности ко мне. Она держит у себя мои произведения, перечитывает их, даже заучивает наизусть. Как она беспокоится перед моими выступлениями, и как радуется после них! Она расставляет людей, которые бы ей сообщали, какими возгласами согласия и одобрения сопровождали мою речь, каков был исход суда. Когда я рецитирую, она сидит тут же за занавесом и жадным ухом ловит похвалы мне. Она поёт мои стихи и даже аккомпанирует себе на кифаре: у неё не было учителя музыки; её учила любовь, лучший наставник. И я твёрдо надеюсь, что жить мы будем в постоянном, со дня на день крепнущем единодушии. Она ведь любит во мне не молодость и не телесную красоту, - она увядает со старостью, - а мою славу. Иначе и быть не может у той, которая выросла у тебя на руках и тобой наставлена, которая, живя с тобой, видела только нравственно чистое и достойное, которая привыкла любить меня, слушая твои хвалебные речи. Ты почитала мою мать как родную; меня ты воспитала с самого детства, хвалила и предсказывала, что я буду таким, каким сейчас кажусь моей жене. Мы наперерыв благодарим тебя за то, что ты дала её мне, меня ей, словно выбрав нас друг для друга. Будь здорова.
Плиний - Л. Кальпурнию Фабату (деду третьей жены).
Привет. Ты хотел увидеть от нас правнуков! Тем печальнее будет тебе услышать, что у твоей внучки случился выкидыш: она по-детски не знала о своей беременности и не соблюдала того, что должны соблюдать беременные, а делала то, что им запрещено. Эту ошибку искупила она тяжким уроком: она стояла на краю смерти. Тебе, конечно, тяжело пережить. Что в старости ты лишился потомства, казалось, уже уготованного, но ты должен возблагодарить богов, которые отказали тебе сейчас в правнуках, чтобы сохранить внучку, а правнуков пошлют в будущем. Твёрдо надеяться на них заставляет нас эта беременность, хотя так несчастливо и кончившаяся. Я уговариваю, убеждаю и подкрепляю тебя сейчас теми самыми доводами, что и себя. Твоё желание иметь правнуков не горячее моего желания иметь детей: мне кажется, что мы с тобой оставим им широкий путь к почестям, имена — широко известные и изображения предков не от вчерашнего дня (старинный род, имеющий большое родословное древо). Только бы они родились и сменили наше горе на радость. Будь здоров.
Плиний - Кальпурнии Гиспулле (тёте третьей жены)
Когда я думаю о том, что чувство твоё к дочери брата ещё нежнее материнской любви, то понимаю, что тебя надо предварить сообщением о событии более позднем: пусть первое чувство радости не оставит места для тревоги. Я боюсь, правда, как бы ты после такого счастливого известия снова не впала в страх и не радовалась бы за неё, избавленную от опасности, трепеща в то же время за то, чему она подвергалась. Она уже весела, она пришла в себя, она вернулась ко мне: она начинает поправляться и судит о пережитой беде по ходу выздоровления. Она была (в добрый час сказать!) в большой беде, была вовсе не по своей вине, а до некоторой степени по вине возраста. Поэтому и произошёл выкидыш и так печально было её знакомство с беременностью, о которой она не подозревала. Поэтому, если тебе и не было дано утешиться тоске по утраченном брате его внуком или внучкой, то помни, что утешение это только отложено, а не утеряно, потому что жива та, в которой наши надежды. В то же время оправдай перед своим отцом (Л. Кальпурнием Фабатом) этот случай: женщина к таким случайностям снисходительнее. Будь здорова.
Плиний - Л. Кальпурнию Фабату (деду третьей жены)
Привет. Ты давно хочешь увидеть свою внучку, а заодно и меня. Обоим нам дорого твоё желание; оно взаимно, клянусь Геркулесом. И мы живём в такой тоске по вас, что терпеть её дальше не станем: мы уже увязываем свои пожитки и будем спешить, насколько позволяет дорога. Будет одна задержка, правда, короткая, мы свернём в Эрутрию не затем, чтобы оглядеть свои земли и всё хозяйство (это можно отложить), но чтобы выполнить лежащую на мне обязанность.
Есть по соседству с нашими имениями городок Тифернум и Тиберинум по имени. Он выбрал меня, тогда почти мальчика, в свои патроны: расположения ко мне было тем больше, чем меньше благоразумия. Празднуют и моё прибытие, огорчаются отъездом, радуются почётным званиям. И я в благодарность (стыдно ведь любить меньше, чем любят тебя) выстроил им на свои деньги храм; он готов, и ещё откладывать его посвящение было бы нечестием. Мы пробудем там день посвящения, - я постановил отпраздновать его пиршеством, - задержимся, может быть, и на следующий — и тем стремительнее одолеем дорогу. Только бы застать тебя и твою дочь здоровыми и благополучными. И вы обрадуетесь, встретив нас целыми и невредимыми. Будь здоров.