(продолжение)
27.
Вот и закончилось жаркое, беззаботное лето. Волчьи детки подросли и окрепли. Им было по 4 месяца. Они уже получили первые навыки охоты на некрупную дичь. Но самой смышлёной и прилежной оказалась маленькая белая волчица. Чем больше она взрослела, тем более становилась похожа на своего отца Сварога. У неё были явные лидерские задатки, и братья беспрекословно слушались её.
Она часто наблюдала, за бродившим в одиночестве, по их лесам человеком. Её тянуло к нему, как магнитом!
«Это ОН! Как я его могу забыть! Но узнает ли он меня в моём новом образе? Как бы мне этого хотелось!», - думала Александра…
Виктор теперь часто в выходные и свободные от работы дни, ездил погулять по лесу. Именно здесь, наедине с природой ему становилось легче, и утихала его щемящая боль в сердце, которая через год после смерти жены была его нередкой «гостьей». Здесь он ощущал свою Ксанку рядом с собой как живую.
И вот, в одну из таких сентябрьских прогулок, Виктор расположился на уютной полянке, поросшей как мягкий кашемировый ковер, мхом. Он достал из пакета продукты и собирался немного перекусить. Вдруг, между двух небольших ёлочек высунулась очень любопытная мордашка светло-серенького существа с треугольными торчащими ушками, умненькими озорными голубыми глазками и черным «лаковым» носиком.
- Это что за прелесть такая здесь бегает?!, - с умилением в голосе сказал Виктор, - «А курочку хочешь? Могу тебя угостить. Я научился её готовить так же, как моя покойная женушка Ксана. Попробуешь?»
Очаровательный щенок смело подошел к нему и улёгся рядом, в ожидании обещанного угощения.
Виктор скормил ему целый кусок курицы. Щенок, осмелев еще больше, лизнув Виктору руку, и подставив ему головку, чтобы тот его погладил.
Конечно же, Виктор не удержался против такого соблазна. А маленький озорник, заигравшись начал показывать себя «со всех сторон», завалившись на спинку…
- Ба, да ты девчонка? Ай, красавица какая! И чья ты, интересно?...
И тут, повнимательнее рассмотрев своего неожиданного «спутника», Виктор понял ясно, что перед ним не простой щенок, а дикий волчонок. Вернее маленькая волчица.
- Знаешь, малышка, а ты наверно будешь такой же красавицей, как белая волчица Олеся, фото которой подарили моей жене. Оно так и висит у меня дома. Я буду звать тебя Олеськой!
Волчонок вновь игриво завилял хвостиком и начал ластиться к Виктору.
- Я вижу тебе понравилась твоя кличка, Олеся?, - он ласково погладил молоденькую волчицу по головке, а потом, взял её на руки и нежно обнял…
Удивительно, но сейчас завсегдатому чистюле и «пижону» Виктору не захотелось сразу бежать мыть руки. Он поднес их к носу, и вдохнул запах волчицы. Нет, это был не тот запах, который бывает от маленьких собачьих щенков. От тех пахнет молоком и «псинкой». От этого же, вроде тоже исходил привычный нюанс, но сюда еще отчетливо подмешивался запах леса, дикой природы, трав, и еще чего-то, не Как же приятно пахло это маленькое лесное существо!...
Так началась у Виктора дружба с юной белой волчицей, которая, только завидев его, со всех своих высоких мощных лап мчалась ему на встречу. Ей нужно было не столько угощение, хоть и это она, конечно, тоже приветствовала и с радостью принимала. Ей нужно было нечто большее – ласка, общение, тихие прогулки по лесу. Ей просто очень приятно было слушать его голос.
А Виктор, хоть и не понимал пока, кто находится перед ним, так проникся этой необычной дружбой с диким лесным зверем, что в любую свою свободную минуту старался съездить на лоно дикой природы, и пообщаться со своей новой юной «подружкой».
И даже зимой, извечный домосед Виктор, вдруг полюбил лыжные прогулки. Он никогда никого не приглашал с собой. Просто брал лыжи и ехал на электричке до знакомой станции.
Юная волчица больше и больше хорошела с каждым месяцем. Лишь небольшая серая «проседь» была у неё на спине, на «щечках» и на лбу, а так она почти полностью была белой, как чистый снежок в лесу.
Виктор подолгу гладил и обнимал её, даже иногда в лоб целовал.
После такого общения он чувствовал себя всегда «возрожденным», наполненным новыми силами. Долго ему потом не нужны были ни какие таблетки, ни от головы, ни от сердца, ни от радикулитов…
- Что это, если не чудо?, - каждый раз задавал он себе вопрос после очередной такой прогулки…
Однажды, открыв компьютер Александры, он долго «лазил» по папкам покойной жены. Было ощущение, что она сейчас рядом с ним сидит, когда он рассматривал её записи и фотографии с её телефона…
И вот «ПАПКА СО СТИХАМИ», а в ней – «ЛИЧНАЯ ПАПКА»… Виктор всегда знал, что Ксанка не плохо писала стихи и ему, и маме, и подругам, и о природе, и о Вечном… О чем только не писала его жена!
К каждому стихотворению у неё были приложены фото, то найденные в интернете, то, сделанные ей собственноручно…
И вдруг в глаза бросились вот эти стихи о белой волчице. Он никогда раньше их не видел и не читал. Ксанка ему их не показывала:
Обернусь я волчицею белою.
Поселюсь я в глухом лесу,
Где дорожки совсем не хожены,
И лишь ветер сушит росу.
Я с природой сольюсь тогда полностью,
Сбросив груз всех мирских проблем.
Стану вольной тогда и свободною,
Передряги все, позабыв насовсем…
Лишь тебя позабыть не в силах я,
Хоть ты любишь комфорт и уют,
В четырёх стенах, в шумном городе…
Люди многие так живут…
Ты в мой лес заходи, иногда хотя б,
Отрешись от мирских ты забот.
Посмотри же скорей, как прекрасен он!
Здесь покой, благодать тебя ждет.
На дорожке лесной тебя встречу я.
Ты, пожалуйста, только узнай меня.
Ты же любишь зверушек. Правда ведь?...
Не робей же, это ведь я!
Я теперь вся белая-белая,
С серой проседью лишь в густой шерсти.
От тебя, вдруг устав, убежала я.
Ты, за это меня прости!...
И за то прости, что всегда была вольною,
Я мечтала, и любить, и дружить.
Ну а ты, всегда недовольным был,
Что меня приходилось с друзьями делить.
Мне ж хотелось, чтоб вместе с тобою,
Мы с друзьями встречались в гостях,
Говорили б на разные темы, просто так
Обо всех мелочах.
Но тебе, мой любимый хотелось так,
Чтоб с тобой лишь была я всегда.
Ты людей сторонишься, не любишь их.
Вот в чём наша с тобой вся беда.
Я же – от друзей лишь заряд получала,
И всегда отдавала свой им в замен.
Я с собой позитив приносила,
Иногда нарушая свой «плен»
Ты же злился, бухтел, обижался
Если я уходила к друзьям.
Ну а я, чтоб не злить тебя, часто
Предавалась домашним делам.
Замыкалась иной раз в себе я,
Не желая с тобой говорить.
Ты же, злился, и вновь упрекал меня,
Что тебя перестала любить…
Но любить тебя буду вечно я,
Не взирая, на то, ушла от тебя.
Я волчицею белою с проседью
На тропинке лесной повстречаю тебя...
Виктор не помнил, когда он последний раз так сильно и искренне плакал, как прочитав это стихотворение. Даже, узнав о смерти Александры и на её похоронах, наверно не так, как сейчас!
- Ксанушка! Родная моя! Каким же я всегда был идиотом! Как же ты всё точно и ярко описала в своих стихах. Как же ты могла всю жизнь безусловно и искренне любить такого дурака как я?! Если бы, моя родная, я сумел к этому прислушаться вовремя, так может мы бы до сих пор были вместе!.. Но нет, видно, мой идиотизм неисправим!...
У него опять сильно прихватило сердце. Но теперь он точно знал, что таблетки и врачи здесь не помогу. Виктор знал, что ему нужно делать и что сработает безотказно. Конечно же поездка по знакомому маршруту. Тем более, на улице вновь была весна, и если немного протопить дачный домик Галины Егоровны, то и переночевать несколько дней можно будет…
28.
Виктор решил взять на работе административный отпуск на 3 дня. С выходными их пять дней получится. Как раз будет у него время, уединившись на природе отдохнуть и побыть наедине с самим собой.
Кошку Люсю в этот раз он решил взять с собой, он уже не первый раз так делал, если уезжал надолго, а не оставлял её на попечение тещи. Люся уже отнюдь не молода и, к тому же, похоже еще не полностью оправилась от стресса, который ей принес уход из жизни любимой хозяйки. Она не возражала, что «папа» Виктор куда-то увозит её с собой, а потом они опять вместе возвращаются домой.
«Лишь бы быть с любимым «папой» рядом», - наверно думала она на своём кошачьем языке. И Виктору было самому приятно, что его хвостатая «дочка» находится всегда с ним. Видимо, их души, чтобы легче пережить утрату, заключили такой внегласный договор. Лишь о самом главном Виктор не знал и даже не догадывался, кто кошка Люся на самом деле…
Лес встретил его обновленным после долгого зимнего сна, пахнущим свежими травами, хвоей и еще, еле-еле уловимой озоновой свежестью, оставшейся от недавно ушедшей зимы. Кое-где, в ложбинках и овражках еще белел снежок, но его уже совсем мало осталось…
И вот опять бежит к нему со всех лап красивая молодая белая волчица Олеся. С ним она уже совсем ручная.
- Какая же ты у меня стала большая и красивая! Как я по тебе соскучился, Олеська, девочка моя маленькая!, - он принял волчицу в свои объятия, а та положила, вдруг передние лапы Виктору на плечи, прижавшись головой к его щеке.
Весь чудный запах весеннего леса она в себя впитала, добавив в него свой, такой живой и трепетный, уже не совсем не щенячий. Но было в этом запахе и что-то такое знакомое и родное для Виктора…
Он всё держал волчицу в своих объятиях, а та и не возражала…
- Ксанка, а может это ты? И ты приняла сейчас облик этой лесной красавицы? Я ведь всё теперь знаю, я читал твои стихи. Помнишь, про белую волчицу ты писала?, - вдруг, неожиданно даже для самого себя спросил он...
Волчица в его объятиях, вдруг затрепетала мелкой дрожью, радостно заскулив и завиляв роскошным мохнатым хвостом. Она вылизывала его щеки, глаза, слизывая обильные слёзы. Её раскосые светло-голубые глаза тоже полны были слез, но то были слёзы великой радости, и в них светилась бескорыстная любовь.
*****
(продолжение следует)
С вами была Лучезара Залесская