Реальное уголовное дело из российской глубинки. Муж-садист, покорная жена и ее коварная мама. Многолетняя семейная драма завершилась изощренным душегубством, в лучших традициях Агаты Кристи. А после трагедии началась комедия.
Странное и необъяснимое исчезновение тела покойника некоторые особо впечатлительные очевидцы расценили, как наступление Конца Света.
Мы в Российской империи, в зажиточной и хлебосольной Саратовской губернии, в Сердобском уезде. Сегодня город Сердобск, где в советское время выпускали знаменитые настенные часы «Маяк», и весь Сердобский район является частью Пензенской области.
Село Софьино, где по переписи 1877 года проживало 750 человек, существует до сих пор. Сегодня здесь осталось чуть больше сотни жителей.
29 декабря 1879 года (здесь и далее все даты по старому стилю) двое местных крестьян заступили на дежурство в избе их покойного односельчанина Архипа Горбунова. 30-летний мужичок с прозвищем Архипка, известный на селе балагур, выпивоха и задира, скончался три дня назад, аккурат после Рождества Христова, при довольно странных обстоятельствах.
Сельский староста приказал перенести тело в промерзший сарай, а в избе поставить пост из двух местных жителей, которые денно и нощно должны были охранять покойника до прибытия полицейского урядника и фельдшера из уезда для проведения расследования.
Охранники менялись ежедневно. Обедать они уходили в свои дома, поочередно. Но в тот день покинули пост вместе, а когда вернулись, обнаружили, что околевший труп бесследно исчез.
- Караул, Архипка сбежал! – заорала на все село соседка Горбунова, когда стало известно об исчезновении тела. Она же стала убеждать остальных жительниц села, что покойник сам встал и покинул свой дом.
Бабские пересуды дошли до логического финала – Архипка ни кто иной, как Антихрист. Неслучайно помер в мучениях на следующее утро после Рождества. Три дня пролежал, восстал из мертвых, а значит, еще через три дня, наступит Конец света!
Впрочем, более просвещенные бабы, оспаривали это утверждение, заявляя, что голодранец и пьяница Архипка никакой не Антихрист, а так - мелкий бес. И принесет он односельчанам «всего лишь» мор скота и домашней птицы.
В Софьино началась настоящая паника.
Прибывший урядник пусть и имел за плечами всего несколько месяцев профессионального опыта, зато во всякую чертовщину и в то, что трехдневные покойники могут воскреснуть и сбежать, не верил. А потому по подсказке соседей, отправился в соседнее село Гранки.
Предстояло опросить законную супругу Архипа Горбунова, 30-летнюю Прасковью. В браке с покойным она уже 11 лет, но два года назад съехала от мужа к матери.
Девушка происходила из зажиточной крестьянской семьи, привыкла и к тяжелому труду, но и к определенному достатку. Жениха родители ей подобрали рачительного и трудолюбивого.
Единственный сын Архип Горбунов проживал с родителями. Слыл работящим и скромным парнем. Хозяйство их было не лучшее, но и не хуже остальных. За невесту из соседнего села получил богатое приданое. С женой Прасковьей жили душа в душу, вот только деток Господь все никак не давал…
А потом случилась беда. Мать и отец ушли из жизни. И Архип начал пить. Пить так, что забросил хозяйство, промотал все ценное из дома, стал посмешищем для односельчан. Тогда-то к нему и приклеилось уничижительное прозвище Архипка.
Мужичок он был тщедушный, но по пьяному делу бесстрашно бросался с кулаками на любых обидчиков. И почти всегда крепко получал в ответ. Прасковья нередко выхаживала избитого до потери сознания непутевого муженька.
Архипка растерял друзей, от него отвернулись родственники и соседи, а единственного близкого человека, пьяница и дебошир извел сам. Как часто бывает в таких случаях, жалкий неудачник вымещал свою злость на беззащитной женщине.
Жену лупил смертным боем. Руками, ногами, вожжами. Стегал кнутом, порол нагайкой и дубасил поленом. По любому поводу и без.
Жаловаться некому, для тогдашней русской деревни это вполне обычная картина.
Он винил ее во всех несчастьях. В том, что в доме нечего есть и в том, что в семье нет детей. Уверовал, что жена изменяет, а потому неспособна к зачатию. А когда счастливая Прасковья после 9 лет брака сообщила, что беременна, решил, что она «нагуляла».
В ту ночь он бил ее с особым остервенением. Так, что даже выбился из сил. Бросил обмякшее тело во дворе, а сам, даже не смыв кровь, ушел дальше пить к таким же местным отбросам. Домой явился через несколько дней.
Прасковья пролежала на земле всю ночь. Благо лето. Утром ее обнаружили соседи и оказали помощь. Жизнь женщины спасли, но не ребенка. Случился выкидыш.
Из Гранок на подводе приехала мать несчастной. Погрузила изувеченную дочь, остатки приданого, еще не пропитые зятем, и увезла свою дочь в родительский дом.
Два следующих года Архип Горбунов регулярно приезжал к теще и уговаривал свою Прасковью возвратиться. Клялся, что пальцем ее больше не тронет, врал, что хозяйство поднял, жить будут сытно. Тихая покорная супруга верила, собиралась обратно к венчанному мужу. И только властная мать не позволяла ей вернуться в тот ад.
60-летняя теща прекрасно знала, что Архипка не прекратил пьянства и кутежи, а из дома вынес последнее. Дочку отговаривала, а когда не помогло, просто заперла в избе. Та пыталась несколько раз уйти в Софьино, но мать ловила и за волосы тащила домой.
На Рождество 1879 года на тещином пороге вновь заявился Архипка. Прогонять в святой день нельзя, а потому хозяйка пригласила ненавистного зятя за стол. Прасковья расцвела от счастья, бегала вокруг мужа, обнимала его, целовала, подносила тарелки и стаканы.
Горбунов снова и снова убеждал тещу отдать ему законную супругу. Обещал исправиться, а когда не помогло, стал грозить судом. Сегодня трудно представить, но в царской России суд мог обязать беглую жену вернуться к мужу. А развод в то время получить практически невозможно.
Угрозы достигли цели, но совсем не так, как предполагал Архипка. Теща не стала ждать судебных баталий, а достала припрятанный мышьяк и подсыпала в еду осоловевшему зятю. Убедившись, что тот съел отраву, выпроводила на улицу, пообещав назавтра договорить.
Горбунов сел в сани к знакомому, возвращавшемуся в Софьино. В пути ему стало плохо. Товарищ добрался до села и занес Архипку к себе в избу, где тот под утро, после нескольких часов агонии, ушел в мир иной.
Прибывший из уездного Сердобска урядник, после исчезновения тела первым делом навестил тещу и жену. Мудрая пожилая женщина вела себя безмятежно, уверяла, что не знает, почему зятю стало плохо, после ее угощений, и куда делось его тело.
А вот Прасковья сразу во всем призналась и сдала родную мать. Вдова рассказала, как родительница призналась ей, что подсыпала мышьяк. Хотела избавить дочь от мучителя.
На третий день они вдвоем отправились в Софьино. Прасковья желала проститься с супругом и уговорила мать. Прибыли, как раз в тот самый момент, когда охранники ушли. А подвернувшаяся соседка объяснила, почему Архипку еще не похоронили: ждут доктора, который сделает вскрытие, а если был яд, то найдет следы отравления.
По иронии судьбы, хотя методика обнаружения мышьяка в организме покойника уже существовала, уездный фельдшер просто не имел возможности провести подобный анализ.
Теща, недолго думая, выволокла из дома окоченевший труп и погрузила его в сани. Помчались в сторону дальнего глубокого оврага, где Архипку выбросили в сугроб. Оттает только к весне, а там и дикие звери успеют уничтожить все следы. Если бы не признание дочери, никто бы его не нашел.
Прасковья утверждала, что идея выкрасть и спрятать тело, также принадлежала ее матери. И это не было попыткой переложить ответственность с себя на другого человека. Дочь действительно возненавидела самого родного и близкого человека за то, что та лишила ее любимого мужа. Кому она теперь нужна…
А то, что мать из-за ее признаний отправится на каторгу, лет на 10, так ей и надо!
До суда эта история не дошла. Прасковье обвинение не предъявляли. А ее матушка скончалась в тюрьме во время следствия. Кто знает, может быть от обиды и отчаяния из-за предательства той, ради которой она пошла на смертный грех.