...Я заявился к штабной избушке одним из первых. А вскоре подтянулись и ещё человек десять, с рюкзаками и спортивными сумками... Но мы всё равно опоздали. Вокруг избушки уже суетились люди - Корольков, и пара-тройка его самых преданных соратников. Затемно они что ли сюда приходят?
Чистила ножом уже какие-то корнеплоды на берегу озера чернобровая и гибкая, как виноградная лоза, Наташа. Бегала с охапками хвороста Фёкла. А неутомимый Корольков, с голым торсом и в спортивных штанах с лампасами, как у генерала, разжигал костёр... Да не обычными спичками, а кресалом! Совсем чокнулся парень на своей старине...
Хотя, к началу традиционной пробежки вокруг озера, погода окончательно испортилась, нашего вождя это нисколько не огорчало. Загорелый и здоровый, как лось, Вадим поприветствовал меня радостным голосом, крепко пожимая ладонь:
- А погодка-то к дождю идёт! Молодец, что пришёл, не испугался туч... Люблю заниматься в условиях, приближенных к боевым!
...И погода Королькова в это утро, действительно, не подвела. Едва мы привычно разоблачились, кто по пояс, а кто и до самых плавок, и затрусили по бережку вокруг озера, за своим неунывающим командиром, как резкий порыв ветра ударил в лицо... Зашумела, затрепетала листва на деревьях. А зелёная поверхность водоёма пошла мелкой, тревожной рябью...
На заключительном, третьем круге пробежки, где-то вдалеке за парком, пророкотал первый, приглушённый раскат грома. Небо резко потемнело... Немногочисленные горожане, уже успевшие разместиться на пляже, с утра пораньше, стали спешно собирать свои вещи. Люди пришли сюда ни свет ни заря, в надежде, что к обеду распогодится, и они вырвут у заканчивающегося лета ещё один тёплый денёк для отдыха. Но - увы... Погода, почему-то, решила сделать приятное сегодня только нашему Королькову.
И вскоре на пляже остались одни только дети. Уж они-то точно не собирались отказываться от последних дней летних каникул! Из-за какого-то там дождика… Пацаны, плескавшиеся в озере, с завистью смотрели, как мы бежим гуськом по самой кромке воды, сосредоточенно дыша носом, и экономя силы. Многие из мальчишек давно мечтали попасть в "Дружину", и почувствовать себя средневековыми воинами. Подержать в руках настоящий, тяжёлый меч...
Но непреклонный Вадим принимал в свой клуб юношей только с шестнадцати лет. Да и то, далеко не всех... Недисциплинированным разгильдяям, слабакам, не умеющим подтянуться на турнике, хотя бы шесть раз без подготовки, вход в наше воинское братство был закрыт.
***
...Первые капли дождя ударили по разгорячённым лицам, когда мы на поляне, покончив с разминкой и силовыми упражнениями, облачились уже в свои тяжёлые латы. Наступило время поединков... Деревянный стук щитов, звон клинков, яростные крики сражающихся привычно зазвучали над озером.
Парни размахивали мечами и копьями, под одобрительные и громкие комментарии мальчишек, внимательно наблюдавших за ходом нашей тренировки со своего берега... К тому времени, из всех детей на пустом пляже осталось всего четверо пацанов. Лет двенадцати-тринадцати. Самых стойких и упрямых… Не испугавшихся ни холодных порывов ветра, ни всё усиливавшегося дождя...
Правда, мальчишки уже повылазили из озера, и собрались под одним из железных грибков. Впрочем, этой загорелой дочерна шпане быстро надоело глазеть издалека, на увлечённо фехтующих реконструкторов. Пацаны нашли и для себя новое нехитрое занятие. Они азартно принялись "резаться" в карты, лишь иногда посматривая в нашу сторону.
А погода, между тем, разгулялась не на шутку... Над парком засверкали ослепительные молнии. Раскаты грома уже грохотали почти над самой головой...
- Ну всё, достаточно на сегодня, - смилостивился, наконец, Корольков. - Дальше, кто желает и сохранил силы - занимается самостоятельно... Погода сегодня - для настоящих воинов! Ну, а особо занятые - могут отправляться решать свои дела... Остальных отработавших тренировку приглашаю к нашему костру, пока он совсем не погас! Перекусить, чем бог послал…
А Фёкла с Наташей уже несли из избушки полтора десятка деревянных ложек и нарезанный хлеб. Над огнём висели в ряд дымящиеся, закопчённые котелки с каким-то булькающим варевом... Корольков зря беспокоился. Дождь разгоревшемуся костру был не страшен. По крайней мере - пока. Порывы ветра только раздували потрескивавшие угли, и ворошили золу...
Сбросив тяжёлые доспехи на траву и подставив вспотевшие тела под прохладные, дождевые капли, народ с аппетитом застучал деревянными ложками. Налегая на горячую похлёбку, уже слегка разбавленную небесной влагой, я скользнул взглядом по противоположному берегу озера... Взгляд зацепился за фигурки мальчишек, склонившихся над картами, под центральным из трёх железных грибков. Голова к голове... И тут вдруг меня что-то кольнуло в сердце. Какая-то непонятная тревога была во всей этой, вроде бы, обычной картине...
Шутили парни вокруг. Раскаты грома заставляли едоков, каждый раз, невольно вздрагивать, и поднимать глаза к небу. Все подкалывали друг друга и улыбались... А мне, почему-то, было не по себе.
Босоногая Наташа, между тем, в своём разрисованном тёмными каплями дождя сарафане, путаясь в длинном подоле, уже несла из штабной избушки Антону старенькую гитару... Я вдруг осознал, что однажды уже где-то всё это видел. Без всякого сомнения!
Вот только никак не мог вспомнить - где? Или у меня уже крыша поехала от переутомления на новой работе? Кажется, подобное странное чувство называется дежавю... Забыв про еду, я напряжённо морщил лоб, оглядываясь растерянно по сторонам. Мои смутные, постоянно ускользающие воспоминания, которые всё никак не собирались в целостную картину, были явно не из приятных...
Я точно всё это уже однажды переживал! И сильный дождь тогда был, и пацаны под железным грибком в карты играли, и гром с молниями сверкал. Вот сейчас Антон закончит петь и заорёт, что-то там про бурю… Во всём этом была какая-то пугающая сознание нереальность.
Неужели и правда заорёт? Я уставился на менестреля в тревожном ожидании, лихорадочно шаря ладонью у себя по груди в поиске золотого меча на серебряной цепочке... Может всё это мне только снится? Но медальона на шее не было.
Антон заметил мой пристальный, напряжённый взгляд... Весело подмигнув, менестрель ударил по струнам и радостно завопил, перекрикивая оглушительные раскаты грома:
- Буря! Пусть сильнее грянет буря!
И в эту секунду, я всё вспомнил... Во рту у меня сразу пересохло. Словно вспышка молнии озарила тёмные, доселе недоступные сознанию, закоулки памяти. Сердце учащённо забилось, а перед глазами встало, в мельчайших подробностях, свидание с Алиной в осознанном сне, два месяца назад... И случившаяся нереальная, но от этого не менее страшная, трагедия с детьми на пляже.
Едва память воскресила сон, во всех его красках и звуках, как в моём мозгу словно щёлкнул невидимый секундомер... Он начал бесстрастно отсчитывать время до неминуемой трагедии. А в том, что она обязательно должна произойти сейчас, я теперь, после вопля менестреля, уже ничуть не сомневался...
Меня бросило в жар от представившегося вида разбросанных детских тел на песке. В неестественных, безжизненных позах... Отчётливо вспомнилась паутина необычных, синих следов на мальчишеских спинах. Такие специфические отметины оставляет на человеческой коже разряд молнии. Я даже мысленно увидел раскиданные по берегу, обгоревшие тузы и шестёрки... Но пока всё это было лишь в моём воображении.
Мысли лихорадочно скакали в голове... Что делать?! Неужели опять на моих глазах случится трагедия? Только теперь - наяву...
А секунды тикали себе неумолимо и равнодушно. И, похоже, я уже был не в состоянии предотвратить беду… Слишком уж поздно вспомнил про этот свой пророческий сон! Что же придумать, господи?!
Сколько тогда, во сне, прошло минут между воплем Антона и роковым ударом молнии в железный грибок? Не помню... Стоп! Можно попробовать приблизительно рассчитать это время... После возгласа менестреля про бурю, мы с Алиной отошли от костра. Почти сразу. Успели разуться, сделать несколько шагов босиком по мелководью. Потом ещё говорили о чём-то, глядя на картёжников... Вот тут молния в грибок и долбанула!
Так... Значит у меня ещё есть минут пять в запасе... Совсем ничего! Но хотя бы попытаться спасти пацанов надо... Только как это сделать сейчас?!
Я вскочил с мокрой травы и бросился к озеру, сжимая бездумно свой меч в руке. Вся моя остальная амуниция остались лежать в беспорядке на земле. Народ у костра посмотрел мне вслед равнодушно и слегка недоумённо... Чего это я вдруг сорвался с места? Ни с того, ни с сего... Но через минуту, впрочем, все про меня забыли. И опять обратили свои взгляды к перебирающему струны, Антону.
А он уже затянул новую песню... Не обращая внимания на разгулявшуюся стихию. По лицу, обнажённой, накаченной груди, рукам и гитаре менестреля сбегали водяные струйки. Капли дождя блестящими жемчужинами срывались и с мокрых, дрожащих струн...
Гроза достигла своего апогея. Молнии сверкали в свинцовом небе уже каждые две-три минуты... Но картёжники на другом берегу озера ничего не замечали.
Как же убрать пацанов из-под грибка? Незримый и неумолимый таймер в моей голове продолжал отсчитывать секунды... Роковой миг приближался. Но на ум мне ничего спасительного не приходило... Это была какая-то безвыходная, идиотская ситуация! И тогда я в отчаянии заорал во всё горло, прыгая у самой кромки воды, и размахивая мечём над головой, привлекая к себе внимание мальчишек:
- Эй! Пацаны!
- Чё надо, дядь? - оторвались от карт недовольные игроки, и уставились с любопытством на меня.
- Убегайте из-под грибка! Быстрее! - завопил я, срывая голос от напряжения и пытаясь заглушить очередной громовой раскат. - Сейчас в него ударит молния!
- Ага... Щас! Разбежались, - хмыкнули юные наглецы с другого берега. Они хладнокровно прикинули разделявшее нас расстояние, и убедились в своей полной безнаказанности. Пацаны смотрели на меня нахально, с дерзкими улыбками... Впрочем, вместе с вызовом, в их глазах читалось и недоумение - чего это я, незнакомый, взрослый мужик, пристал к детям?
- Успокойся, Захар... С какого перепуга в грибок сейчас должна ударить молния? - раздался за моей спиной насмешливый голос Королькова. - Ты что, удар по голове в поединке пропустил?
Я обернулся к Вадиму, с ужасом ожидая каждую секунду ослепительную вспышку и электрический треск за спиной... Что-то в моих глазах поразило неслышно подошедшего Королькова. Убрав с лица ехидную улыбку, он растерянно отступил назад.
- Захар, ты чего?
Но мне сейчас было не до бывшего одноклассника. Отведённое время жизни пацанам таяло, как снежок на раскалённой сковородке... Каждой клеточкой своего тела я чувствовал – вот-вот случится беда! И ничего уже исправить в этой реальности будет нельзя...
Начищенный до блеска бастард в руке вдруг подтолкнул меня к неожиданной мысли.
- Эй, пацаны! - крутанул я клинком над головой, повернувшись обратно к картёжникам. - Кто хочет себе такой меч?
Глаза мальчишек на другом берегу вспыхнули заинтересованным огнём...
- Кто же не хочет! - завистливо и вразнобой протянули пацаны, не сводя взглядов с поблёскивающего клинка над моей головой.
Я решительно вонзил бастард в землю и отступил к оторопевшему, лишившемуся дара речи от такого поворота событий, Королькову.
- Кто первый доплывёт, того и меч!
- А не обманешь? - недоверчиво спросил самый старший под грибком, вмиг забыв про веер игральных карт в своей руке.
- Клянусь! Слово воина, - твёрдо сказал я. - Вот, наш командир - свидетель.
Пацаны молча переглянулись... Отшвырнули карты в сторону, и стремглав бросились в пузырящуюся от дождевых капель гладь озера.
- А-а... Ты почему... Зачем?! - потрясённый моим явно ненормальным поступком, попытался озвучить своё возмущение Вадим. Вот так запросто, у всех на глазах, подарить свой испытанный, верный меч, какой-то незнакомой шпане! Это было непонятно для командира реконструкторов... И оскорбительно по отношению к, пусть и тренировочному, но, всё-таки, - оружию.
Им следовало дорожить... Его требовалось беречь, содержать в идеальном состоянии и уважать. Так всегда учил новобранцев "Дружины" Корольков. Я же сейчас посягнул на самое святое для командира. Поступил совсем не как воин...
Конец 81 части...