Говорить я буду метафорически. Не нужно представлять бледных кровососов, прокрадывающихся в спальни к прекрасным девственницам. Да и персонажи голливудских фильмов будут не к месту.
Возможно, ближе всех вампиризм, о котором я говорю, описал Пелевин, но и тут все аналогии будут очень относительны.
Так о чём я. Да о двух принципиальных идеях, которые лежат в основе нашего общества. И которые составляют ту самую "тень вампира", управляющую принятием основных решений и поведением миллиардов людей.
Первая идея - принципиальная отчуждаемость всего. То есть идея, на которой держится весь капитализм, что любое качество, ресурс, способность, идею можно отчуждать от её создателя и использовать на другие цели.
По сути, идея, известная нам со времён палеолита, когда наши передки впервые сделали топор из палки и куска кремния и одежду из шкур. Идея вполне человеческая, только в последние несколько сотен лет она безбожно разрослась.
Вы в курсе, что тысячи лет до этого, люди, непосредственно вынужденные продавать свой труд за деньги, были на самом дне общества?
Уважающие себя люди были собственниками средств производства, даже если этих средств был гончарный круг или маленький надел земли да деревянный плуг. Люди продавали результаты своего труда.
И только те, кто был обращён в рабство или обнищал настолько, что не мог себе позволить ничем владеть - они продавали свой труд. Кстати, по той же причине профессию актёров приравнивали к профессии проституток. И те, и другие притворялись за деньги, показывая эмоции, которые не испытывают.
Это метка социального дна.
Потом в Европе случилась "революция цен" - она же первая сокрушительная инфляция. И возникло такое разделение внутри крестьян, торговцев и ремесленников, что одни смогли владеть избыточными средствами производства, а другие вынуждены были работать за зарплату.
Ну и что плохого в этой идее? Вот мы живём в прекрасном обществе, где большинство даже чисто бытовых сложностей решено. Где мы удовлетворяем потребности друг друга. Проблема-то в чём?
А проблемы здесь две:
1. Мы меньше тратим усилий на создание чего-то полезного. И это крайне вредно для нашей психики - она начинает упрощаться и постепенно теряет способность поддерживать человеческие качества.
Просто наш мозг не компьютер с заданными программами, а живая постоянно изменяющаяся система. Которая прекрасно умеет упрощаться, если у неё нет полезной нагрузки. Более того, в силу того, что эта система появилась в условиях дефицита пищи - она любит экономить энергию. И не любит работать.
Иными словами - мы тупеем, теряем способность к произвольному вниманию и всё хуже контролируем свои эмоции. То есть, перестаём быть людьми.
2. Возникает не просто соблазн, а полноценная идея жизни за счёт других. Причём, к этой идее уже приобщены миллионы людей. И это не какие-то бандиты, содержанки и прочие забавные личности.
Речь о тех самых богатых капиталистах. Которые давно уже не управляют своим бизнесом. За них это делают квалифицированные наёмные управляющие. И каждая их потребность, тотально, обеспечена чужим трудом.
Им даже не нужно ничем править, не нужно воевать за власть, не нужна экспансия. Просто все их потребности закрыты. Навсегда. И это и есть идеал современного общества.
Во имя ли свободы, реализации творческих планов, счастья - но 90% жителей планеты мечтают о жизни абсолютных паразитов. И речь уже давно уходит за пределы простого использования чужого труда.
Поскольку ценность жизни каждого конкретного человека неизмеримо падает (см. пункт 1), то реальное отношение к человеку всё больше напоминает отношение к домашнему скоту. И приобщиться к такому отношению, к возможностям его реализовывать - голубая мечта многих и многих людей.
Но это первая идея, которая, как бы ни была неприглядна, ещё не превращает ситуацию в настолько омерзительную и угрожающую.
А какова же вторая?
А вторая нам кажется самой правильной и необходимой. Настолько, что мы склонны подозревать тех, кто её не исповедует в психических или нравственных проблемах. Это идея вечной жизни.
И тут тоже всё понятно. Природа - не самое дружелюбное место. Нашим предкам миллионы лет эволюции приходилось бороться за выживание. Причём для плохо размножающихся, с безумно долгим детством и практически полным отсутствием врождённых навыков приматов - вопрос стоял ещё более остро.
Природа не могла не в бить в нас невероятное количество эгоцентризма и жажды прожить ещё одну секунду. Без этого желания - бороться за жизнь свою и своих близких до конца - мы бы вымерли ещё в каменном веке.
Проблема заключается в том, что то, что мы принимаем за жажду жизни - не совсем она. Это не стремление жить, в полной мере. Это стремление существовать следующую секунду.
Просто ещё чуть дольше иметь возможность чувствовать, мыслить и сохранять тот набор шаблонов мышления и восприятия, который мы называем собой. Точно так же клетка хочет сохранять свои обменные процессы и возможность к делению.
И чтобы понять, чем это отличается от жизни, нужно немного углубиться в историю самой жизни.
Первые живые существа не знали, что такое естественная смерть. Жизнь возникла, чтобы жить и бесконечно продолжать себя. И пока она была достаточно простой - в смерти не было необходимости.
Одна проблема - для развития в новые экологические ниши, для борьбы за выживание, понадобилось усложнение. Более приспособленный получал преимущество, менее приспособленный - исчезал. Непредсказуемые внешние условия потребовали иметь много вариантов даже одного и того же генотипа. Чтобы увеличить шансы на выживание.
И так мы постепенно пришли, вначале, к обмену ДНК между простейшими организмами. А потом и к половому размножению. Когда новая особь - не копия своих родителей, а новое существо со случайной смесью их генов.
Также жизнь усложнилась структурно. Вначале появились организованные колонии живых клеток (такими, например, являются некоторые медузы). А потом и многоклеточные организмы.
И с этого момента возникает естественная смерть. Просто потому, что в сложном генетическом коде клетки многоклеточного организма обязательно будут накапливаться ошибки. И рано или поздно, но такой организм становится нежизнеспособным.
Цепочка ДНК сложных организмов перестала быть кольцом и стала знакомой нам разомкнутой спиралью. Появился предел Хейфлика - естественное ограничение на количество делений, после которого клетка больше не способна продолжить себя. Стали уменьшаться с каждым делением те самые теломеры. Иными словами, возникла старость и смерть.
Но настоящий прикол в том, что естественное старение клеток и их запрограммированное умирание - это способ защититься от намного более смертельной проблемы. Которая способна очень быстро убить любой многоклеточный организм.
Речь, разумеется, о раке. Среди ошибок, которые накапливаются в клетке с каждым делением, есть и такие, которые заставляют её "забыть", что она часть организма.
Причём сама клетка максимально полно выражает идею своего выживания. Она больше не умирает, она быстро делится и заполняет всё доступное пространство своими копиями. Просто ничего другого она больше делать не умеет.
И да. Прикол в том, что когда мы научились продлять естественное деление клеток, достраивать теломеры до необходимой длины - то столкнулись с тем, что клетки просто стали чаще доживать до своего превращения в раковые.
Но разве это не бессмертие?
Увы. Уничтожив среду, которая их питала, раковые клетки умирают вместе со всеми. Если их, конечно, не забирают хитрые учёные, чтобы создать стандарт клеточный культур.
Оказывается, что платой за сложность является не только неизбежное накопление ошибок. Платой за сложность является необходимость в специальной среде. Во вторичных ресурсах, которые необходимы для выживания.
Даже хищникам-одиночкам нужны их собратья для продолжения рода, не говоря уже об "охотничьих угодьях". Но с последним природа регулирует довольно жёстко - еды не хватает на всех.
Стайные животные, типа приматов, намного более зависимы друг от друга. И от вклада друг друга в общую среду. Которая составляет не только наличие природных условий, но и целенаправленные действия каждого индивида.
И в отношении человека это доходит до своего логического финала - мы практически полностью живём в созданной другими людьми среде. И абсолютно от неё зависимы, вплоть до того, что только в сообществе себе подобных мы вообще имеем шанс стать людьми.
При этом, чем сильнее и умнее мы становимся, тем меньше зависим от природы, как таковой. Наши урожаи больше не прихоть погоды, а продукт индустрии. То есть дело наших рук.
И вот тут проходит грань между "идеей жизни" и "идеей прожить следующую секунду".
Идея жизни требует от нас вносить максимальный вклад в общую среду. Запитывать собой тот субстрат, который, в принципе, даёт возможность жить и нам и другим людям.
Потому что без этого субстрата, без созданного и ежедневно создаваемого людьми потока вторичных ресурсов - наша жизнь, в принципе, не возможна.
И жизнь любого сложного существа, в частности, человека - это баланс между ресурсами, которые он потребляет и ресурсами которые он производит.
Проблема заключается в том, что такая жизнь, по определению, не может быть вечной. Именно в силу того, что и в нашем теле, и, что неприятно, в нашем сознании накапливаются ошибки.
То есть, такие изменения в теле и психике, которые мешают нам быть полезными другим. Которые делают баланс отрицательным. И этот процесс можно и нужно замедлять - например, постоянной полезной нагрузкой, правильным воспитанием, умеренностью.
Но остановить его не получится. Рано или поздно цена следующей секунды жизни становится объективно дороже, чем ценность данной жизни. Чем то, чем данная жизнь помогает жить другим.
И в нашей истории бывали очень мрачные страницы, когда стариков приходилось убивать для сохранения всего сообщества. Так мало было ресурсов. Сейчас, благодаря нашему труду и знаниям, для большинства населения Земли это далёкое и мало представимое прошлое.
Мы создаём избыток ресурсов и способны кормить стариков, лечить больных, обеспечивать недееспособных. Но идея сверхценности следующей секунды жизни искажает даже самые благие начинания.
Если их резюмировать - то целью общества всё больше становится поддержание жизни даже тех, кто не только жить не может, но и не хочет. При этом, не особо оценивая объективный вред и пользу подобной позиции.
Но и это тоже само по себе было бы не так страшно. Мало ли, какой гуманизм себе могут позволить активно работающие люди... Но вместе с первой идеей, мы получаем ту самую - "тень вампира".
Мы получаем социальный рак, как смысл, идеал и главную ценность жизни. Не создавать ничего, при этом, бесконечно продляя свою жизнь.
И самое забавное, что, используя современные технологии, вполне можно добиться, что требования к большинству людей будут равняться 0. При этом, им будет обеспечена еда, одежда, жильё и развлечение.
И они смогут реализовать первую часть вампирического идеала - станут абсолютными паразитами. Правда, какой смысл будет их оставлять в живых?
Сергей Переслегин искренне ужасался планами по сокращению населения, которые выражают современные глобалистические умы. А ужасаться тут нечему, поскольку реальная ценность людей, для уважаемых умов (и, как ни прискорбно, объективно) едва ли больше ценности поголовья крупного рогатого скота.
А вот то самое богатое меньшинство... Оно реально стоит перед вторым вопросом - вечная жизнь. И есть у меня гипотеза, что для вечной жизни необходимо будет забирать что-то очень значимое у других представителей своего вида.
Ну то есть, перейти от присваивания труда к присваиванию самой жизни - тех самых, крайне расплодившихся, малоценных, порабощённых тем же паразитическим идеалом существ. Просто более слабых.
И вот такая забавная идея, вполне отчётливо, витает в воздухе, как когда-то витал "призрак коммунизма". Причём силы, которая бы явно против неё боролась, не особо видно.
Борьба идёт ровно за то, кто именно станет теми самыми "упырями". При этом идеи типа: "давайте все объединимся и прольём свою кровь и кровь врагов на алтари наших господ" - это тот же самый вампиризм. Даже если называть его патриотизмом.
Но. Может, по ходу, они и убьют друг друга. И загубят всю технологическую базу для подобного развития.
P.S. То, что не могу сказать здесь, я говорю на ТГ-канале НЕдуховный наставник.
Мои статьи на ту же тему:
Самая страшная ложь. О том, какая ложь бывает и почему, чем больше в ней правды, тем она страшнее.
О ложной благотворительности. О том, почему РПЦ не может позволить себе благотворительность.
Настоящие ценности России. О том, что, на самом деле, двигает соотечественниками и ведёт к успеху здесь.