Разглядывая фотографии дореволюционных студентов и профессоров, поневоле отмечаешь их главное отличие от современных учащихся – наличие форменной одежды. Это может быть студенческая шинель, если речь идет о конце XIX – начале ХХ века или даже мундир, если мы имеем дело с изображениями более ранних эпох. Цель текущего цикла публикаций ‒ систематизировать наши знания о форменной одежде учащихся и преподавателей Московского университета на протяжении всей его истории.
Идея мундира – то есть форменной одежды государственных служащих, которая отражает ранг или социальное положение её обладателя, – в разных своих формах известна в мире чуть ли не с момента зарождения первых государственных образований. В России же мундир, как важный внешний признак наличия чина или титула того или иного государственного служащего, становится наиболее заметным признаком эпохи начиная с XVIII века – со времени создания в ходе петровских реформ «Табели о рангах» (1722 г.). Как известно, этот документ (кстати, по традиции слово «табель» в его названии употребляют в женском роде) разделил всю государственную службу России на три вида: военную, гражданскую и придворную, создал соподчиненную структуру чинов из 14 рангов и систему соответствия этих рангов в указанных выше трех типах государственного служения.
Возникшая вместе с созданием Московского университета русская корпорация студентов и преподавателей длительное время вообще никак не вписывалась в установленную «Табелью о рангах» систему российского чинопроизводства. Точнее говоря, уже при своем создании Московский университет получил статус Императорского (т. е. государственного, говоря современным языком), и контракты с первыми профессорами заключались от имени государства. Казалось бы, это обстоятельство должно было распространяться на университетскую корпорацию с наложением всех прав и обязанностей (а вместе с ними и финансирования) в «Табели о рангах» как одной из ветвей государственной службы. Первые десятилетия Московский университет финансировался напрямую из казны в соответствии с решениями Сената по представлению куратора. Однако же вопрос включения учебных должностей в систему чинопроизводства Российской империи долгое время оставался неурегулированным. Это заставляло того же М. В. Ломоносова жаловаться официальному инициатору создания университета – И.И. Шувалову: «Профессоры в других государствах, невзирая на их великое довольство, ‒ писал русский академик, ‒ имеют, во-первых, чины знатные и всегда выше или по последней мере равно коллежским асессорам считаются, второе, ободряются к прилежному учению не только произведением в чины, но и возвышением в знатное дворянство… У нас же напротив того, канцелярским чинам и другим чинам положены пристойные ранги к унижению профессорского достоинства и, следовательно, к помешательству в размножении учения».
Следует отметить, что при основании у Московского университета не было учреждено какой-то единообразной формы. Поэтому на церемонии инаугурации Московского университета в 1755 году и при актах, регулярно проводимых университетом в Татьянин день почти три первых десятилетия с момента своего создания, парадная одежда студентов и преподавателей была разнообразной: от партикулярного (неофициального) платья у студентов, не облеченных какой-либо службой вообще, до мундиров или форменной одежды тех профессоров и преподавателей, кто по совместительству с преподаванием исправлял те или иные должности в придворной, гражданской или военной службе. Напомним, что многие из первых профессоров вообще были иностранцами и поэтому просто не подпадали под действие русских регламентов и правил.
Судя по воспоминаниям, каждый студент одевался по мере своих возможностей. Летом хватало и сюртука, а зимой довольствовались шинелью. Студенты с достатком одевались соответственно тогдашней моде: в драповые плащи и островерхие шляпы, а то и модные кафтаны с огромными литыми металлическими пуговицами. Чтобы повысить привлекательность университетского учения в обществе, при зачислении в число студентов Московского университета всем неофитам вдобавок еще выдавалась шпага, для ношения в торжественных случаях. Наличие её на поясе человека в XVIII веке однозначно свидетельствовало о его принадлежности к дворянскому сословию. В случае со студентами Московского университета это был подлог (немногие студенты были дворянами по происхождению), но по крайней мере внешне это придавало определенный престиж пребыванию в университетских стенах. Носить шпаги полагалось лишь по торжественным случаям и по воскресеньям при парадной одежде, однако оборотной стороной такого установления стали студенческие дуэли на этих шпагах. Университетское начальство как могло боролось с этой практикой, сажая дуэлянтов в университетский карцер или даже запрещая время от времени ношение данного церемониального оружия. Но как элемент студенческого, да и профессорского мундира в России шпага просуществовала вплоть до введения университетского устава 1863 года [1].
И такая университетская вольница, касающаяся внешнего вида, длилась до 1782 года, когда в свете подготовки к торжествам, посвященным двадцатилетию вступления на престол Екатерины II, имперские власти решили навести в этой сфере какой-то порядок. Тем более, что в 1775 году была проведена губернская реформа, которая разделила страну на 50 губерний, установила единообразный штат управления ими, но при этом даровала каждой губернии свой герб и цвет знамени, который затем был распространен и на парадную официальную одежду представителей губернского дворянства и чиновников.
[1] В 1885 году на волне контрреформ шпага вновь появилась как элемент парадного мундира. Но лишь по торжественным случаям.
Автор: доктор исторических наук, профессор кафедры истории и правового регулирования отечественных СМИ факультета журналистики МГУ имени М. В. Ломоносова Д. А. Гутнов
Дизайн: А. А. Магера