ПРОДОЛЖЕНИЕ
Одной из собак, на которой был сосредоточен мой проект самоусовершенствования, была Дюпре. Она была частично немецкой овчаркой, частично золотистым ретривером, и, возможно, частью хаски. Она занимала первый вольер справа, когда я заходил в центральный проход, и когда я включал свет в потолке, она лежала на своей постели, передними и задними лапами сложенными под животом. Она встала с постели самым нежным образом, задницей вперед, упираясь на передние конечности. Затем, как только она встала, она сонно вытянула мордочку вперед к воротам, уши широко расправились, и она посмотрела прямо на меня, пока ее глаза привыкали к свету. Они были большие, круглые и черные, как самая глубокая пустота.
Наши взгляды встретились, и это был самый спонтанный и бессмысленный момент, который я когда-либо испытывал. Она смотрела на меня глазами оленя, большие глаза полностью открыты. Я почувствовал тягу к своему сердцу, горькое ощущение, которое странно вызвало тоску. Вдруг мой разум стал ясен, словно был освобожден от сдавливания тисков.
Я бросился обратно в свой офис наверху, и за следующий час я смог сформулировать самую сложную концепцию, которая мешала мне в течение многих лет и которую до этого момента я никогда не признавал ключевым моментом в моей теории поведения.
Как только я смог сформулировать этот принцип, логический поток и структура всей книги и теории быстро встали на свое место в течение следующих двух дней.
Добыча находится в хищнике. Таким образом, когда волки охотятся на свою добычу, их согласованные движения - это разные состояния общительности, разные чувства, которые в другом контексте мы бы назвали социальным поведением. Каждое выстраивание вокруг добычи превратилось в социальное выстраивание; это представляет собой способ жить общественно, энергия направляется в состояние группового разрешения.
Сначала была охота, затем образовалась стая, а не наоборот. Конечно, теперь все стало понятно, хищники произошли от добычи; сначала были травоядные, а затем появились хищники.
Мы видим их как фундаментально различные, но по определению хищники должны были произойти от травоядных; нет другой возможности.
Таким образом, суть любой собаки - это добыча внутри неё. Хищники не подавляют добычу; они общаются со своей добычей, потому что они произошли от своей добычи. Именно так хищники знают, как охотиться на свою добычу; их поведение - это отражение их внутреннего строения.
Дюпре выглядела как олень, потому что застенчивые собаки "овечкины".
Это объясняет, почему, грубо говоря, только одна из десяти немецких овчарок оказывается подходящей для тренировки по защите, и почему только одна из десяти из этих, так называемая одна из ста, способна к полицейской работе, даже если лучшие разведчики в мире отбирали собак для полицейской службы через высокоэффективные рабочие испытания уже более ста лет.
Поскольку генетическое кодирование немецкой овчарки состоит в том, чтобы пасти овец, чем больше их отбирают для пастьбы овец, тем больше овечьей стадности одновременно отбирается, поскольку в основе этой пластичности лежит эмоция как групповой разум.
Другими словами, четыре волка будут реагировать на лося с разными степенями смелости, чтобы как группа они окружили бы его со всех сторон. Если бы каждый волк был смелым или каждый волк был застенчивым, даже нездоровый лось мог бы удержать их. Тогда лось является настоящим лидером группы, а не альфа-волком. И когда лось меняет положение, группа меняется так же, в новую социальную конфигурацию.
Это то, что делает собак социально гибкими, а не их паковые инстинкты.
Видение оленя в Дюпре сделало его таким живым, на каждом уровне организации природа является зеркалом, которое постоянно заставляет энергию отражаться обратно на себя. Она продолжает развиваться в более высокие и высокие выражения организации на основе простого модуля, который постоянно повторяется, и он всегда опирается на шаблон энергии, идущей к земле от Большого Мозга к маленькому мозгу.
Это всегда присутствующий принцип эмоциональной проводимости, который есть у всех млекопитающих и который делает возможным общение между видами, особенно между добычей и хищником, во время охоты.
Эта общая энергетическая сущность является универсальным проводником эмоций, подобно медной проволоке для электрического тока.
Эмоция всегда связана с физическим телом или с землей. Она вызывает животрепещущее стремление животного к поглощению.
Причина, по которой собаки по своей природе общительны, заключается в том, что когда собака взаимодействует с другим существом, только половина эмоциональной цепи находится в собаке. Для того чтобы собака могла заземлить свой Большой Мозг в свой маленький мозг, она должна сделать контакт с положительной полярностью в своем внешнем окружении. Для этого ей необходимо преодолеть сопротивление и ингибирующую силу хищной стороны другого существа.
Таким образом, другая половина глубокой эмоциональной цепи находится в другом существе. Никакая собака не является обособленной.
Это понимание привело меня к определяющему аргументу моей книги. Существуют паковые инстинкты и групповая энергия. Групповая энергия - это чувство; паковые инстинкты - это пакет рефлексов Большого Мозга, сильно ограниченные и ингибированные карикатуры способа существования группы.
Группа идет вперед; стая вторична и основана на текучей групповой энергии, организованной вокруг охоты, а не наоборот. Выстраивание вокруг добычи - это определяющая черта социального поведения, и именно это делает стаю возможной.
Когда волк смотрит на что-то, одновременно и даже более фундаментально он смотрит внутрь, на энергетическую сущность, которую он разделяет со всеми другими животными. Добыча внутри - это то, что он разделяет с добычей, на которую он охотится. Волк преследует снаружи то, что чувствует внутри. Природа - это зеркало.
ЗАВТРА ГЛАВА Х
Неразрешенная эмоция "Суть проблемы"