Я из небольшой деревеньки. Народу у нас живет человек восемьсот. Часть молодежи уехала в города, оставшаяся потихоньку перебивалась в деревне. Работы мало, но при желании можно найти себе местечко на какой-нибудь ферме. Работа тяжелая, низкооплачиваемая. Работал я в одном колхозе. Вставал ни свет, ни заря. Пахал до захода солнца. Домой возвращался весь мыльный и грязный, как собака. Мать моя часто баню топила. Старалась всегда топить, чтобы смыл усталость и свежее ложился спать. Но когда не успевала, я довольствовался ведром горячей воды. Помню, она всегда говорила. Нельзя ночью в бане мыться. Не принято это. Нечего там человеку после сумерек делать. Спустя годы я уже женился, обзавелся детьми, построил дом, куда и переехали жить. Время все шло. Матери стало плохо, необходимо было за ней ухаживать, поэтому мы переехали всей семьей в мое родовое гнездо. Но недолго мы прожили там, мать очень скоро скончалась. После похорон мы еще пару дней остались пожить в ее доме. В тот день я сидел на заваленке и курил. Тоска навалилась тяжелым камнем на душу, как только взглянул на баню. Не раздумывая, пошел, затопил баньку. Она вышла такой же забористой, как в моих воспоминаниях. Жена и дети искупались первыми, я был последним. Когда я зашел в баню с вещами, до полуночи оставался час. Долго сидел в парилке, не меньше часа, вспоминая прошлое, думая, как жить дальше. Любил я все-таки мать, а теперь ее нет. Вдруг дверь в предбаннике открылась и захлопнулась, было слышно, что кто-то чем-то шуршит, возится. Я подумал, что жена пришла, ведь сижу я действительно долго, она могла начать беспокоиться. «Уже заканчиваю, минут десять еще и выхожу», — крикнул я ей. Ответа не последовало, не услышал, а может. Решил посмотреть. Открываю дверь, а в предбаннике за маленьким столиком мать моя сидит, нарядная такая. Я не сразу осознал все произошедшее, даже сразу не сообразил. «Ты чего это тут сидишь?» — спросила дрожащим голосом. «Да вот, пришла увидеться, соскучилась по тебе очень сильно», — ответила она с холодной улыбкой. Я смотрю на нее, а из глаз слезы. Сам понимаю, что такого быть не может, здесь, в бане. Но вот же она, моя мать, сидит рядом со мной, смотрит на меня, только взгляд пустым кажется. Страха никакого, ведь это мой родной человек. «Ты чего растерянный такой? Иди за чайником сходи, чаю попьем», — сказала она, указывая головой на дверь. Я, бледный как мел, босиком с полотенцем на поясе пошел по двору, домой, за чайником. Слезы не могу остановить. Зашел домой, там жена на меня ошалелыми глазами смотрит. «Что ты бледный такой? Призрака что ли увидел?» — спросила она. Увидела мои глаза, и от ее улыбки ни следа не осталось. А я иду за чайником, беру его, и голос ее словно сквозь пелену пробивается. Она встала в дверях, смотрит как я чайник схватил и уже пошел. «Дорогой, ты чего, ты куда потащил чайник?» «Да там мама моя, повидаться пришла, чаем просят угостить. В бане ждет меня», — ответил я. Она страшно перепугалась, рот открылся в беззвучном крике, схватила меня за руку, не пускает, а я все порываюсь идти, пытаюсь вырваться. Бормочу что-то в себя пришел только после звонкой по щечины. Сразу пелена с глаз ушла, протрезвел можно сказать. Смотрю на нее и вижу, страшно ей, а мне еще больше. С ней мы даже не подошли, а подкрались к бане. Конечно там никого не было. Мы никогда не обсуждали этот случай, а я зарекся ходить в баню после заката. Кто был тогда там в бане, остается загадкой. И что могло со мной произойти, если бы тогда на пути не оказалась жены? Страшно подумать.
Я из небольшой деревеньки. Народу у нас живет человек восемьсот. Часть молодежи уехала в города, оставшаяся потихоньку перебивалась в деревне. Работы мало, но при желании можно найти себе местечко на какой-нибудь ферме. Работа тяжелая, низкооплачиваемая. Работал я в одном колхозе. Вставал ни свет, ни заря. Пахал до захода солнца. Домой возвращался весь мыльный и грязный, как собака. Мать моя часто баню топила. Старалась всегда топить, чтобы смыл усталость и свежее ложился спать. Но когда не успевала, я довольствовался ведром горячей воды. Помню, она всегда говорила. Нельзя ночью в бане мыться. Не принято это. Нечего там человеку после сумерек делать. Спустя годы я уже женился, обзавелся детьми, построил дом, куда и переехали жить. Время все шло. Матери стало плохо, необходимо было за ней ухаживать, поэтому мы переехали всей семьей в мое родовое гнездо. Но недолго мы прожили там, мать очень скоро скончалась. После похорон мы еще пару дней остались пожить в ее доме. В тот день я сидел на заваленке и курил. Тоска навалилась тяжелым камнем на душу, как только взглянул на баню. Не раздумывая, пошел, затопил баньку. Она вышла такой же забористой, как в моих воспоминаниях. Жена и дети искупались первыми, я был последним. Когда я зашел в баню с вещами, до полуночи оставался час. Долго сидел в парилке, не меньше часа, вспоминая прошлое, думая, как жить дальше. Любил я все-таки мать, а теперь ее нет. Вдруг дверь в предбаннике открылась и захлопнулась, было слышно, что кто-то чем-то шуршит, возится. Я подумал, что жена пришла, ведь сижу я действительно долго, она могла начать беспокоиться. «Уже заканчиваю, минут десять еще и выхожу», — крикнул я ей. Ответа не последовало, не услышал, а может. Решил посмотреть. Открываю дверь, а в предбаннике за маленьким столиком мать моя сидит, нарядная такая. Я не сразу осознал все произошедшее, даже сразу не сообразил. «Ты чего это тут сидишь?» — спросила дрожащим голосом. «Да вот, пришла увидеться, соскучилась по тебе очень сильно», — ответила она с холодной улыбкой. Я смотрю на нее, а из глаз слезы. Сам понимаю, что такого быть не может, здесь, в бане. Но вот же она, моя мать, сидит рядом со мной, смотрит на меня, только взгляд пустым кажется. Страха никакого, ведь это мой родной человек. «Ты чего растерянный такой? Иди за чайником сходи, чаю попьем», — сказала она, указывая головой на дверь. Я, бледный как мел, босиком с полотенцем на поясе пошел по двору, домой, за чайником. Слезы не могу остановить. Зашел домой, там жена на меня ошалелыми глазами смотрит. «Что ты бледный такой? Призрака что ли увидел?» — спросила она. Увидела мои глаза, и от ее улыбки ни следа не осталось. А я иду за чайником, беру его, и голос ее словно сквозь пелену пробивается. Она встала в дверях, смотрит как я чайник схватил и уже пошел. «Дорогой, ты чего, ты куда потащил чайник?» «Да там мама моя, повидаться пришла, чаем просят угостить. В бане ждет меня», — ответил я. Она страшно перепугалась, рот открылся в беззвучном крике, схватила меня за руку, не пускает, а я все порываюсь идти, пытаюсь вырваться. Бормочу что-то в себя пришел только после звонкой по щечины. Сразу пелена с глаз ушла, протрезвел можно сказать. Смотрю на нее и вижу, страшно ей, а мне еще больше. С ней мы даже не подошли, а подкрались к бане. Конечно там никого не было. Мы никогда не обсуждали этот случай, а я зарекся ходить в баню после заката. Кто был тогда там в бане, остается загадкой. И что могло со мной произойти, если бы тогда на пути не оказалась жены? Страшно подумать.
