«И теперь он твердо знал, что, если в жизни будет когда-нибудь трудно, если случится беда, надо бежать не от людей, а к людям»
1 мая 2024 года исполняется 100 лет со дня рождения сибирского писателя Виктора Петровича Астафьева
Перефразируя известные слова Твардовского, с детства к нам приходит не только Пушкин, но и вообще большая литература. А мы к ней – лишь с годами. Из-за этого расхождения возникают всевозможные личные открытия, как радостные, так и печальные. Виктор Астафьев, как явление той самой большой литературы, также для многих начинается с ранних лет и часто таким, детским, остается навсегда...
Многим поклонникам творчества писателя, наверное, помнится повесть «Перевал» о жизни мальчика Ильки, сбежавшего от злой мачехи и принятого добрыми сплавщиками, наполненная атмосферой добра. Книга заканчивается простой светлой мыслью:
«И теперь он твердо знал, что, если в жизни будет когда-нибудь трудно, если случится беда, надо бежать не от людей, а к людям». При наличии некоторого количества людей не совсем хороших в целом люди очень хороши, они помогут, и с этой мыслью очень радостно начинать жизнь.
В одном из последних интервью Астафьев сказал, что после смерти читать его книги перестанут быстро, но, возможно, лет через 20–30 вспомнят и начнут перечитывать. Прав ли он был, судить читателю.
Однако и сегодня на слуху такие произведения, как; "Царь-рыба", "Последний поклон", "Перевал", "Затеси" и другие, в числе которых, конечно, трогательное и наполненное глубоким смыслом "Васюткино озеро".
«...По-соседски, от сибирского сердца...»
Из сочинения школьницы Надежды Девальд:
"Беру в руки «Затеси» В. П. Астафьева, начинаю читать, и захватывают меня своим мощным потоком эти философские миниатюры, и несут за собой, и негодую над мерзостями, какие только может вытворять человек, и хочу быть похожей на тех людей, которые «делают посильную добровольную работу, так необходимую уставшей земле, – жгут мусор возле речки». «Затеси», самая, мне кажется, светлая, самая поэтичная книга Виктора Петровича. Да и писал он ее дольше всех, практически всю жизнь, составляя, как художник, мозаику из небольших рассказов, миниатюр. Моя любовь к Астафьеву возникла именно после прочтения «Затесей». Думаю, именно в этих поэтических зарисовках Астафьев самовыразился с наибольшей силой".
Надежде представилась уникальная возможность чуть больше узнать о сибирском писателе, взяв небольшое интервью у кандидата технических наук, профессора, член-корреспондента международной академии инвестиций и экономики в строительстве Анатолия Козлова, который дружил с Виктором Астафьевым.
– Анатолий Алексеевич, расскажите, как вы познакомились с Виктором Петровичем?
– В 1981 году я жил в Красноярске, в Академгородке. Все уже знали, что Астафьев получил здесь квартиру, хотели с ним познакомиться и, конечно, я тоже, но нельзя же было подойти первому, неудобно. Микрорайон небольшой, подумал я, ещё представится возможность. Так и случилось. Работал я тогда заведующим кафедрой в инженерно-строительном институте, и вот, после тяжелого рабочего дня, захожу я на почту, а там Виктору Петровичу пришли четыре коробки книг, сигнальных экземпляров «Последний поклон» и «Посох памяти». Я слышу, как Виктор Петрович говорит служащему: «Вы знаете, у меня после войны ранены рука и нога, рука не дееспособна, тяжести носить не могу. Вот я возьму одну коробочку, а за остальными моя баба потом подойдет. (Как я узнал позже, он свою жену – Марию Семеновну Корякину – называл на сибирский манер – баба или баба Маня). Она у меня хоть и маленькая, а тяжести все время за меня носит». Я подумал: «Ну как же так, я же видел до этого Марию Семеновну, женщина славная, не может же она такие тяжести таскать». Решил, что надо помочь, подошел и говорю:
– Здравствуйте, Виктор Петрович, слышал я ваш разговор, готов оказать Марии Семеновне помощь.
– Ты откудова-то?– спросил он у меня.
– Да сосед я ваш – Анатолий Козлов.
– А, ну что ж, приятно познакомиться, - сказал Виктор Петрович и повел меня к себе домой.
– Маня, я тебе помощника привел, - представил он меня.
Мария Семеновна сразу же пригласила меня на чай. Мы познакомились с писателем и его женой поближе. Узнав, что я преподаватель, Виктор Петрович сказал: «Учишь студентов жизнь обманывать?».
Когда я стал прощаться, Астафьев подарил мне книгу «Посох памяти», которую подписал официально: «Анатолию Алексеевичу Козлову». Но тут Мария Семеновна предложила ещё попить чаю, поговорили, и Виктор Петрович в конце встречи преподнес мне ещё одну книгу, «Последний поклон», где уже обращается так: «Анатолию Козлову, по-соседски, от сибирского сердца, мою самую заветную книгу. Астафьев».
Так завязалась наша дружба, которая продлилась до последнего дня жизни Виктора Петровича. Впоследствии он еще много дарил мне книг и каждую подписывал с определенным смыслом.
– Какие интересные моменты связали вас с ним?
– После двух десятилетий нашей дружбы вышел 15-томник собрания сочинений В.П. Астафьева, где в седьмом томе «Затеси» помещён рассказ по моим детским воспоминаниям – «Четыре плиточки жмыха». Слушая мои рассказы, Виктор Петрович советовал и мне начать писать, как это сделала Мария Семеновна.
У меня есть редкие фотографии, где запечатлены наши беседы, они мне очень дороги. Вот, например, триптих, три фотографии, где мы обсуждаем волнующую нас тему. В это время у меня в гостях был профессиональный фотограф, и мы не обращали на него никакого внимания, а он воспользовался моментом. На первой фотографии я эмоционально рассуждаю на тему, которая не может оставить меня равнодушным, даже занес руку с кулаком, а Виктор Петрович, подперев щеку рукой, (он часто так делал) заинтересованно и внимательно слушает. На втором изображении – момент, когда я все рассказал, опустил руки и жду его ответа, а он обдумывает мои эмоции. На третьей фотографии – он в излюбленной манере грозит мне пальцем и высказывает свою точку зрения. По моему лицу видно, что ответ Виктора Петровича мне не безразличен, он часто переворачивал мое мировоззрение с ног на голову.