«По лестнице Жанка забралась как кошка, Светка даже зажмурила глаза. С чердака в комнату пришлось прыгать, сначала повиснув на руках, там лестницы не было.
Дверь была закрыта на захлопывающийся замок. Жанна открыла, Светка тут же вбежала в дом и сразу увидела кошку, она лежала в углу комнаты на какой-то тряпке.
Она даже попыталась ощетиниться, но у нее не было сил.
На кошку было страшно смотреть: она была совсем мелкая, но не котенок, очень худая, ее спинка была словно ниточка. Шерстка была мокрая, вся в проплешинах, глазки гноились, усики были сожжены. Она разевала рот и только сипела, мяучить уже не было сил».
Жанка прыснула и съязвила:
— Мы всю ночь мотаемся, а как зайти в дом, мы не подумали.
Светка показала Жанке язык:
— Сама дура!
— А ты вообще… — начала было Жанна ругаться в ответ, но осеклась. — Чердак! — вдруг вымолвила она.
— Что чердак? — испуганно спросила Света.
— Залезем через чердак! — радостно сообщила Жанна.
— Ну нет! — дрожащим голосом отказалась Светка. — Я боюсь высоты. Давай лучше окно выбьем.
— С ума сошла! — Жанка строго посмотрела на Свету.
— Чего это? — удивилась Света.
— Статья тебе будет, воришка! Кража со взломом! — ответила Жанна.
— Про статьи ты у нас все знаешь, — язвительно заметила Света. — Ты же у нас юный друг милиции.
— Так, все! — твердо сказала Жанна. — Кошка твоя уже не пищит, сдохла видать, а ты про статьи треплешься.
— Как сдохла? — ахнула Света.
— Во дворе валяется лестница, — сообщила Жанна. — Притащим ее сюда. Дверка на гвоздях. Я залезу, отогну и пролезу, — сказала Жанна.
Светка с уважением посмотрела на подругу:
— Ну ты даешь! — восхищенно промолвила она.
Жанна подмигнула Светке и потащила ее за лестницей.
Увидев лестницу, Света затряслась еще сильнее.
— Пока донесем, она сломается, я не полезу. Старая совсем, трухлявая.
— Я же сказала, что я полезу, — досадно сообщила Жанна. — Сама все сделаю, — повторила девчонка и сплюнула на землю, как всегда делал Вадька, когда был чем-то недоволен.
По лестнице Жанка забралась как кошка, Светка даже зажмурила глаза. С чердака в комнату пришлось прыгать, сначала повиснув на руках, там лестницы не было.
Дверь была закрыта на захлопывающийся замок. Жанна открыла, Светка тут же вбежала в дом и сразу увидела кошку, она лежала в углу комнаты на какой-то тряпке.
Она даже попыталась ощетиниться, но у нее не было сил.
На кошку было страшно смотреть: она была совсем мелкая, но не котенок, очень худая, ее спинка была словно ниточка. Шерстка была мокрая, вся в проплешинах, глазки гноились, усики были сожжены. Она разевала рот и только сипела, мяучить уже не было сил.
У девочек невольно потекли слезы.
— Я не смогу ее взять! — сказала Жанна. — Вдруг она умрет прямо у меня на руках.
— Я сама возьму! — сказала Света.
Она замотала кошку в тряпку, на которой та лежала, и вышла во двор. Жанна захлопнула дверь и тоже вышла.
— Быстрее, — подгоняла Света. — А то она сейчас умрет.
— Ты иди в баню, — приказала Жанка, — а я за бабушкой.
Светка кивнула и побежала в баньку.
— Ба, — заорала Жанка, забежав в дом, — мы кошку нашли, она больная, ба, быстрее, щас умрет.
Бабушка месила тесто на пирожки, да так с руками в муке и тесте выскочила за внучкой.
— В баню, ба! Она там! — крикнула Жанка.
Осмотрев кошечку, баба Оля горестно вздохнула:
— Ой, не знаю, девчонки. Не жилец она.
Словно услышав свой приговор, кошка сипло отозвалась.
— Бабулечка Олечка, миленькая, пожалуйста, я вам всю картошку выполю, яблоки соберу, почищу, порежу и джем сварю! Только умоляю, не выгоняйте ее! Пожалуйста, вылечите.
Бабушка обняла Свету, Жанка тоже прильнула к старушке.
— Да и не собиралась я. Ты что, Света!
Тут только она заметила, что руки у нее в муке. На черных Жанкиных волосах остались белые следы.
— Ах ты ж! — воскликнула бабушка.
— Язви табе! — сквозь слезы добавила Света и улыбнулась.
Потом бабушка немного напоила кошку, попозже дала чуть-чуть фарша. Кошка хорошо реагировала на еду, и бабушка удовлетворенно кивнула.
— Все, пусть немного поспит. Позже искупаем, и буду лечить.
Через некоторое время бабуля снова покормила кошку. Утром девочки чуть свет побежали в баню.
— Живая! — радостно заорала Света.
А Жанна уже побежала бегом сообщать бабушке, что с кошкой все хорошо, потому что вчера бабуля шепнула Жанне тайком от Светы:
— Не доживет до завтра.
— Живая, она живая! — орала Жанна, — а ты говорила.
Кошку серьезно лечили целую неделю: откармливали, отпаивали, купали, лечили глаза и лишаи: у бабушки были какие-то лечебные мази и капли.
Через неделю кошка выглядела намного лучше, начала вылизываться. Бабушка сказала, что это хороший признак. Вскоре она начала выходить из бани и потихоньку передвигаться по двору. И вот наступил день, когда Клеопатра, так назвала ее Света, даже залезла на дерево, чего-то испугалась.
Клеопатра стала ходить за Светкой по пятам, словно щенок, и спала только с ней.
Если Света сидела за столом или в кресле, то Клепа садилась напротив и не сводила глаз со спасительницы.
— Жан, а куда мы ее денем? — как-то спросила Светка. — Ко мне нельзя, мама не разрешит. Уже две кошки, куда еще одна.
— А мне так и тем более, — протянула Жанна. — Кешка ее на один зуб положит, другим прикусит, — вздохнула девочка.
Бабушка немного успокоила девочек, сказала:
— До октября Клепа здесь со мной может пожить, ну а дальше…— бабушка развела руками. — Не смогу взять домой. Жанка, — обратилась она к внучке, — сама знаешь. Работа у меня начнется.
Бабушка работала вахтером в общежитии до дачного сезона — сутки через трое.
— Как хорошо, бабушка! — обрадовалась Жанна. — Времени тогда еще много у нас. Мы Клепочке успеем найти хозяина.
Когда девчонки уезжали с дачи, Светка прижимала к себе Клеопатру, целовала и плакала.
Весь сентябрь подружки искали Клеопатре хозяина, спросили у всех и во дворе, и в школе, но никто не хотел взять кошечку.
Как-то девочки сидели на лавке, радуясь последним тёплым денькам, и вдруг на них сверху брызнула вода. Подружки подскочили и посмотрели наверх. На балконе третьего этажа стояла бабка Галька.
— Баб Галь, ну ты че опять делаешь? — заорала Светка.
— А я цветочки поливаю, — ответила бабка Галька.
— Ага, цветочки, газон с балкона, — пробурчала Жанка. — Опять наливочки лизнула.
Баба Галя была совсем неплохая старушенция, но вот только когда «наливочкя лязнëть», как говорила бабка Марейка, так сразу становилась вредной, скандальной старухой, цеплялась ко всем и каждому, ругала, обзывала и даже материла. Детей с балкона поливала водой, отбирала мяч, отнимала у девчонок резинку и демонстративно резала ее и куски бросала с балкона. Дети не оставались в долгу: срезали ее бельевую веревку, подбрасывали дохлых птенцов и мышей под дверь, горланили песни под ее балконом. И ведь знали, что ведро воды прилетит, и все равно орали.
Но это все происходило только тогда, когда баба Галя была пьяной.
А в другое время милее старушки было не сыскать. Она пекла пироги и выносила во двор, здоровалась со всеми и интересовалась здоровьем всех родственников до седьмого колена, присматривала за малыми ребятами, которые бегали во дворе без присмотра взрослых, ругалась с председателем домоуправления за мельчайшую проблему, возникающую в подъезде или во дворе.
— Может быть бабе Гале Клепочку предложить? — спросила Жанна.
— Ты че! — возмутилась Светка, — с ума сбежала? Чтобы моя Клепочка вместе с ней наливку лизала и на весь двор орала?
— Ну подожди, Света, вот мы бабе Марейке Есенина прочитали, помнишь, и что было? А может, и баба Галя подобреет, и кошку полюбит. А? — Жанна с надеждой взглянула на подругу.
— Нет, нет и нет! — отрезала Светка. — Только через мой труп, — театрально добавила она. — Пошли ко мне, ещё позвоню кому-нибудь.
Татьяна Алимова
Здесь можно прочитать другие истории про девчонок
