Запустили ВКонтакте ежедневную рубрику #стих_дня. Святослав Михня с товарищами отбирает по одному стихотворению на каждый день. Бывает, микрофон предоставляется именинникам, но это не обязательное условие. Главное – качество строк. Какие-то хорошо известны, какие-то хорошо забыты, другие читаешь впервые. Хотите каждый день – глоток поэзии? Добро пожаловать ВКонтакт. Для дзена буду дублировать подборку раз в неделю.
РЮРИК ИВНЕВ (род. 23 февраля 1891)
Постигну ли чудесное смиренье,
Как складки ветерка в лесной глуши,
Приму ли кровью вечное мученье
И узких глаз холодное глумленье
Над наготой взволнованной души?
Но, Боже мой, как трудно мне, как тесно
Дыханьем править, грудью шевелить,
Кривить душой в тюрьме моей телесной,
Ловить губами воздух пресный
И кожу влагою поить.
18 декабря 1920
Москва
ЭММАНУИЛ КАЗАКЕВИЧ (род. 24 февраля 1913)
По возвращении из шумных городов
Лицо твое я вижу по-иному.
Я вешний ландыш принести готов
И разбросать красу его по дому.
Я о любви не спрашивал тебя.
(Как крепко пахнет ландыш-недотрога!).
Зачем же ты, смущаясь и любя,
Пытаешь, где легла моя дорога.
Там, за порогом, оставляю я
Пыль всех дорог, что мне даны судьбою,
И колкий свет, и россыпи дождя,
И все те дни, что жил я не тобою.
1932
Перевод В. Соломатова
ГЛЕБ ГОРБОВСКИЙ (4 октября 1931 - 26 февраля 2019)
ЖЕРНОВА
Порхов. Остатки плотины. Трава.
Камни торчат из травы – жернова.
Здесь, на Шелони, забыть не дано, –
мельница мерно молола зерно.
Мерно и мудро трудилась вода.
Вал рокотал, и вибрировал пол.
Мельник – ржаная торчком борода –
белый, как дух, восходил на престол.
Там, наверху, где дощатый помост,
хлебушком он загружал бункерок
и, осенив свою душу и мозг
знаменьем крестным, – работал урок.
...Мне и тогда, и нередко теперь
мнится под грохот весенней воды:
старая мельница – сумрачный зверь –
всё ещё дышит, свершая труды.
Слышу, как рушат её жернова
зёрен заморских прельщающий крик.
Так, разрыхляя чужие слова,
в муках рождается русский язык.
Пенятся воды, трепещет каркас,
ось изнывает, припудрена грусть.
Всё перемелется – Энгельс и Маркс,
Черчилль и Рузвельт – останется Русь.
Не потому, что для нас она мать, –
просто не выбраны в шахте пласты.
Просто трудней на Голгофу вздымать
восьмиконечные наши кресты.
ПАВЕЛ ШУБИН (27 февраля 1914 - 10 апреля 1951)
Студенты
Это - сумерки сразу за шторой.
И - зима. И - университет:
Коридоры, лектории, споры,
Перебор новостей за сто лет;
Вороха сногсшибательных истин,
Пятитысячный гул в перерыв,
И писанье до вывиха кисти,
Все тома до листка перерыв;
И от Кирши Данилова - к Прусту:
«Вертер». «Зимняя сказка». «Кобзарь»…
…И зима в кабинете искусства
Зажигает волшебный фонарь.
Только тысячелетья, седея,
Новой жизнью откроются вдруг,
Там, где плачущая Ниобея
Насмерть вкована в трепетный круг.
Греки! - И после смерти не тлеть им…
И припомним потом, старики,
То, как нам, восемнадцатилетним,
Целый мир открывал тайники.
Как мы жили? - В немеркнущем гуле
С поздних лекций в столовую шпарь…
Песни, смех, толкотня в вестибюле,
Ночь. Закутанный в иней январь.
И - кино на углу, за полтину,
И - квартал в болтовне искружив, -
Сон в четвёртом часу, Ламартина
До утра под щеку положив.
1939
ВЯЧЕСЛАВ ИВАНОВ (28 февраля 1866, Москва — 16 июля 1949, Рим)
Счастье
Солнце, сияя, теплом излучается:
Счастливо сердце, когда расточается.
Счастлив, кто так даровит
Щедрой любовью, что светлому чается,
Будто со всем он живым обручается.
Счастлив, кто жив и живит.
Счастье не то, что годиной случается
И с мимолетной годиной кончается:
Счастья не жди, не лови.
Дух, как на царство, на счастье венчается,
В счастье, как в солнце, навек облачается:
Счастье - победа любви.
20 июня 1917
АННА АХМАТОВА
Победителям
Сзади Нарвские были ворота,
Впереди была только смерть…
Так советская шла пехота
Прямо в желтые жерла «Берт».
Вот о вас и напишут книжки:
«Жизнь свою за други своя»,
Незатейливые парнишки –
Ваньки, Васьки, Алешки, Гришки, –
Внуки, братики, сыновья!
29 февраля 1944 г., Ташкент.
ФЕДОР СОЛОГУБ (1 марта 1863, Санкт-Петербург — 5 декабря 1927, Ленинград)
Что в жизни мне всего милей?
Не это ль светлое мечтанье
Под тихозвучное журчанье
Твоё, пленительный ручей?
И как мне радостны пески,
Кусты, и мирная равнина,
И нежная от влаги глина,
И разноцветные жучки.
ИВАН ЕЛАГИН
Родина! Мы виделись так мало
И расстались. Ветер был широк,
И дорогу песня обнимала –
Верная союзница дорог.
Разве можно в землю не влюбиться,
В уходящую из-под колес?
Даже ивы, как самоубийцы,
С насыпей бросались под откос!
Долго так не выпускали ивы,
Подставляя под колеса плоть.
Мы вернемся, если будем живы,
Если к дому приведет Господь.
АЛЕКСАНДР БЛОК
«О, ВЕСНА! БЕЗ КОНЦА И БЕЗ КРАЮ...»
О, весна! без конца и без краю —
Без конца и без краю мечта!
Узнаю тебя, жизнь! Принимаю!
И приветствую звоном щита!
Принимаю тебя, неудача,
И удача, тебе мой привет!
В заколдованной области плача,
В тайне смеха — позорного нет!
Принимаю бессонные споры,
Утро в завесах тёмных окна,
Чтоб мои воспалённые взоры
Раздражала, пьянила весна!
Принимаю пустынные веси!
И колодцы земных городов!
Осветлённый простор поднебесий
И томления рабьих трудов!
И встречаю тебя у порога —
С буйным ветром в змеиных кудрях,
С неразгаданным именем бога
На холодных и сжатых губах...
Перед этой враждующей встречей
Никогда я не брошу щита...
Никогда не откроешь ты плечи...
Но над нами — хмельная мечта!
И смотрю, и вражду измеряю,
Ненавидя, кляня и любя:
За мученья, за гибель — я знаю —
Всё равно: принимаю тебя!
ИВАН БУНИН
Свежеют с каждым днем и молодеют сосны,
Чернеет лес, синеет мягче даль, -
Сдается наконец сырым ветрам февраль,
И потемнел в лощинах снег наносный.
На гумнах и в саду по-зимнему покой
Царит в затишье дедовских строений,
Но что-то тянет в зал, холодный и пустой,
Где пахнет сыростью весенней.
Сквозь стекла потные заклеенных дверей
Гляжу я на балкон, где снег еще навален,
И голый, мокрый сад теперь мне не печален, -
На гнезда в сучьях лип опять я жду грачей.
Жду, как в тюрьме, давно желанной воли,
Туманов мартовских, чернеющих бугров,
И света, и тепла от белых облаков,
И первых жаворонков в поле!
ГЕННАДИЙ РУСАКОВ
Мы пойдём стране моей на силос,
на компост, на тучные корма...
Нет, Россия не перебесилась!
Нам бы – всё, и вдруг, и задарма.
И, больной болезнью нетерпенья
(как она – одна и та же кровь),
я воплю до сипа, до хрипенья,
что без нужды мне её любовь,
что хочу в ней быть не блудным сыном,
не хрычом с фамилией страны,
а хотя бы придорожным тыном
на припёке с левой стороны,
кочерыжкой-ивой при дороге...
Или, наконец, самим собой –
желчным, криворотым, колченогим,
но Россию спутавшим с судьбой.
БОРИС ЧИЧИБАБИН
Когда я был счастливый,
там, где с тобой я жил,
росли большие ивы,
и топали ежи.
Всходили в мире зори
из сердца моего,
и были мы и море –
и больше никого.
С тех пор, где берег плоский
и синий тамариск,
в душе осели блёстки
солоноватых брызг.
Дано ль душе из тела
уйти на полчаса
в ту сторону, где Бело-
сарайская коса?
От греческого солнца
в полуденном бреду
над прозою японца
там дух переведу.
Там ласточки – все гейши –
обжили – добрый знак –
при Александр Сергейче
построенный маяк.
Там я смотрю на чаек,
потом иду домой,
и никакой начальник
не властен надо мной.
И жизнь моя – как праздник
у доброго огня…
Теперь в журналах разных
печатают меня.
Все мнят во мне поэта
и видят в этом суть,
а я для роли этой
не подхожу ничуть.
Лета в меня по капле
выдавливают яд.
А там в лиманах цапли
на цыпочках стоят.
О ветер Приазовья!
О стихотворный зов!
Откликнулся б на зов я,
да нету парусов…
За то, что в порах кожи
песчинки золоты,
избави меня, Боже,
от лжи и суеты.
Меняю призрак славы
всех премий и корон
на том Акутагавы
и море с трёх сторон!
ДЕНИС НОВИКОВ
Будь со мной до конца,
будь со мною до самого, крайнего.
И уже мертвеца,
всё равно, не бросай меня.
Положи меня спать
под сосной зеленой стилизованной.
Прикажи закопать
в этой только тобой не целованной.
Я кричу – подожди,
я остался без роду, без имени.
Одного не клади,
одного никогда не клади меня.
ОЛЕГ ЧУХОНЦЕВ (род. 8 марта 1938)
Класть ли шпалы, копать ли землю
хоть несладко, да не впервые.
Вот и выдалось воскресенье,
о плечистая дева Мария.
В рельсы вмёрз аккуратный домик
в стороне от транзитных линий.
Хлопнешь дверью – как на ладони
водокачка да острый иней.
В полушубке, сидящем косо,
в чёрных чёсанках, сбитых набок,
покрасневшая от мороза,
волочишь ты мужичий навык.
Ты приходишь в пару из стужи,
в белом облаке довоенном –
вот он, дом: ни отца, ни мужа,
только снимки – в упор – по стенам.
В жадном взгляде, в святом упрямстве,
в складках рта, где легла забота –
и нелёгкое постоянство,
и неженская та работа.
По привычке хоть что-то делать
и пошила, и постирала.
Вот и нечего больше делать.
Постелила... Постояла...
Руку вытянешь – никого там.
Закричала бы что есть мочи!
...Бьёт прожектор по синим стёклам.
Мелко вздрагивает вагончик.
Притерпелось – и не изменишь,
под соседний стук засыпаешь
и куда-то всё едешь, едешь,
а куда – и сама не знаешь.
ВЛАДИМИР СОКОЛОВ
…родина, это ты,
С маленькой нежной буквы,
Там, где лишь три версты
До паутин и клюквы.
Ты бриллиант росы,
Вправленный в венчик тесный,
Темная тень грозы
Над желтизной окрестной.
Ясеней череда,
Изгородь в повители
Там, где мои года
Юные пролетели.
Угол, где сквозь асфальт
Нежно глядит булыжник.
Окна, где не проспят
И не забудут ближних.
Храм, где Борис и Глеб,
В липах и перезвоне…
Белые буквы «Хлеб»
На голубом фургоне…
ЛЕОНИД ГУБАНОВ
Молитва
Моя звезда, не тай, не тай,
Моя звезда – мы веселимся.
Моя звезда, не дай, не дай
Напиться или застрелиться.
Как хорошо, что мы вдвоём,
Как хорошо, что мы горбаты
Пред Богом, а перед царём
Как хорошо, что мы крылаты.
Нас скосят, но не за царя –
За чьи-то старые молебны,
Когда, ресницы опаля,
За пазуху летит комета.
Моя звезда, не тай, не тай,
Не будь кометой той задета
Лишь потому, что сотню тайн
Хранят закаты и рассветы.
Мы под одною кофтой ждём
Нерукотворного причастья
И задыхаемся копьём,
Когда дожди идут нечасто.
Моя звезда – моя глава,
Любовница, когда на плахе,
Я знаю смертные рубахи,
Крахмаленные рукава.
И всё равно, и всё равно,
Ад пережив тугими нервами,
Да здравствует твоё вино,
Что льётся в половине первого.
Да здравствуют твои глаза,
Твои цветы полупечальные,
Да здравствует слепой азарт
Смеяться счастью за плечами.
Моя звезда, не тай, не тай,
Мы нашумели, как гостинцы,
И если не напишем – Рай,
Нам это Богом не простится.